Верховный жрец - Денис Старый

что неприятель захотел поговорить, причем глубокой ночью, перед самым рассветом, и в кустах. Почему я? А кто может убивать железяками на большом расстоянии, да с грохотом? Ну а вместе со Стасиком, наш дуэт был признан, как самый смертоносный. Приятно, не без этого, но от громких признаний своей силы, я предпочел бы откреститься и отправиться спать. Не получилось.

Огневики выловили одну из наших звезд, которые отправились на усиление женщинам на заброшенное селение извергов. Но боя не было, они только и передали, что их главный воин будет ждать кого-нибудь из наших командиров.

В этой истории было много нестыковок. Если огневики хотят переговоров, то почему бы это не сделать завтра, в нормальных условиях? Поставили бы стулья, стол, выпили бы… да хоть и компота, для такого случая, открыл бы банку. Но нет, нужно шкериться в кустах и тайно идти. Хотят убить? Так глупо, не рационально. Хотя что там в голову взбредет врагу, когда они более ста соплеменников лишились только лишь в одном бою?

— Ну? Есть кто? Выходи, змей Горыныч!– говорил я, проходя заросли кустов и серебряного тополя, что раскинулись вдоль реки.

— Приветствую тебя, воин. Я главный воин племени Огня, Ракат. Кто ты? — спросил меня рослый воин, выныривая из кустов.

Отсушенная рука вселяла мне больше смелости. Без правой руки боец не воин, или воин не боец. Немного отлегло. Я заметил в себе, что стал значительно смелее, решительнее. Это не могло не радовать. Но никакие эмоции для меня не чужды. Вероятность того, что я шел прямо в ловушку, была очень велика.

— Я есть Грут, это… жрец! — представился я.

— Я слышал о тебе, жрец. Рассказывали, что ты воскресил женщину, когда та утонула, что с тобой хорошо живут люди и начинают забывать, что такое голод, — решил светски побеседовать Ракат.

— Может и так, мой Бог вседержитель милостив, но он же и мстителен к тем, кто нападает на людей верующих. Ты пришел забрать те блага, что есть в моем селении? Не большая ли цена за них? Скольких воинов ты лишился? А сколько лишишься еще, если продолжишь войну? — я не преминул провести маленькую агитацию за своего Бога, ну и пора бы поговорить предметно.

— Может твой бог, действительно, так силен, что мои божественные покровители в этот раз отступили от моего народа. Я хотел бы послушать о таком могущественном боге, но будет ли у меня такая возможность? — Ракат плавно подводил к теме разговора, я же хотел ускорить переговоры.

— На то воля Бога, но и человек волен поступать по своему уму. Скажи, Ракат, ваши земли настолько бедны, а реки пустые, что ты привел воинов забрать у нас еду? — я подталкивал к причинной сущности, зачем мы вообще разговариваем.

— Все сложнее, жрец, я ушел бы от твоего селения сразу же, когда увидел стену. Не по трусости, сам я готов умереть. Но это не разумно убить большинство воинов и охотников своего племени и обречь женщин на рабство. Было бы все легко и просто, мы поговорили бы еще утром и выпили бы забродивших ягод, — Ракат указал на небольшой бугорок, чтобы мы присели.

Тут есть такой обычай, или рационализм, когда разговаривают сидя. В таком положении сложно произвести атаку, потому собеседник, присаживаясь, как бы говорит, что он доверяет и предлагает отринуть мысли о драке, но сосредоточиться на договоренностях.

Ракату понадобилось минут сорок, чтобы описать всю ту клоаку, в которой очутилось племя Огня. Многое мы уже знали, о чем-то догадывались, но общая картина нарисовалась только сейчас и раскрасилась яркими красками. Жаль мне огневиков? Нет, нисколько. Они стали проводником той агрессии, которую распространяет некий князь Харит. Князь, в смысле конуг, как я понял — это вождь вождей, когда он объединяет не одно племя, а несколько.

По сути, огневики уже в этом союз племен и подчиняются Хариту, но они, вроде бы как должны доказать свою полезность. Вот и первое, самое главное задание от хозяина — разгромить Рысей.

— И ты хочешь, чтобы мы напали на этих Ворон? И за это что? Что дальше, Ракат? — спросил я, обдумывая предложение главного воина племени Огня.

Первое, что приходит на ум — нас ведут в засаду. И такая версия и сейчас прорабатывается у меня в мозгу и будет обсуждаться с другими товарищами. Но… верилось Ракату. Я уже говорил, что местные люди крайне неохотно врут, а если это делают, то неумело, с обязательным отображением на лице.

Но не только это позволяло верить Ракату. Мы видели сотню воинов, которые были своего рода «заградотрядом», только сильно хуже. В Великую Отечественную войну не заградительные отряды под угрозой смерти приводили воинов на передовую, ну и я уверен, что Вороны побежали бы, если мы пойдем в атаку, а об исключительной трусости бойцов НКВД я не слышал, воевали они и еще как, массово не бегали от врага.

— Я хочу мира и союза. Жить под властью продавшегося Динокла я не стану, а воины будут со мной. Потому готовы… провозгласить вашего лекса конугом и войти в состав союза племен, — выпалил Ракат.

Ух ты! А предложение интересное, но, как по мне, смешное. Почти что. Ну что это за союз такой, когда с двух племен может и наберется только одно полноценное племя? Хотя это было бы красивым выходом. Да и задел на будущее серьезный. Можно же пробовать присоединять к себе на разных условиях иные племена. То есть стать такими, как эти «Вороны», но такими себе… добренькими, нашими.

Как же тогда переступить через кровь? Но этот вопрос мне нужно задавать самому себе. Я понял, что подобное более остальных будет волновать меня.Для местных вопросы жизни-смерти важны, но с большой толикой фатализма. И такое предложение, что сделал Ракат, будет воспринято, как победа. А что мне с этого? Нет, победа важна и все такое, но что лично мне?

— Если примете моего Бога, — выставил я условие.

— Но я ничего не знаю о твоем боге, — удивился Ракат.

— Узнаешь. Он хороший и правильный. Но именно ты станешь первым воином-жрецом моего Бога, — решительно сказал я.

Он согласился. Я так понял, что деваться было некуда. Но и я принимать такие решения, как засада аж на сотню врагов, да еще и в союзе с иными врагами, в одиночку не могу. Так что я сказал,