Лето длиной в полчаса - Карина Тихонова

Так, король у нас есть. А что делать с королевой? Без неё, то есть без ферзя, партия проиграна. Впрочем, тут и думать особенно нечего. На картине только одна королева со знаменем в правой руке и мечом в левой. Олдовый солдафон рядом с Жанной, то есть с королевой, становится рыцарем, вторая белая лошадь без всадника исполняет отведенную ей роль коня. Белый слон, гуляющий в отдалении, занимает своё место на доске, как и пешки – то есть лучники с одинаковыми лицами. Теперь чёрные.

Пилигрим выстроил чёрные шахматные фигуры и замер, разглядывая доску. Партия близится к своему завершению, причём на первый взгляд преимущество чёрных налицо. Впрочем, посмотрим, как разыграл комбинацию Мартин-фламандец и что за тайну должно сохранить изроненное слово. Пилигрим уселся поудобнее и углубился в размышления, не отрывая глаз от шахматной доски.

Так прошли сутки, затем вторые. Пилигрим совершал необходимые действия – пил, ел, спал, – но делал это бездумно, механически. Его не отпускала тайна, зашифрованная Мартином в исходе шахматной партии. Шахматы – игра с бесконечным количеством вариантов. Однако Пилигрим не сомневался: в конце задачника есть готовый ответ, который он должен… нет, просто обязан найти! От этого зависит жизнь пленницы по имени Жанна!

Пилигрим не заметил, как начал разговаривать сам с собой на исходе четвёртых суток пребывания в погребе. Чёрные одерживали одну сокрушительную победу за другой. Геста (светлая ей память) сказала, что было несколько плохо организованных попыток освободить Жанну из плена, провалившихся в самом начале, но Пилигрим снова и снова выстраивал шахматные фигурки в начальную позицию. Не стал бы Мартин-фламандец писать картину, дабы донести до потомков этот прискорбный факт. Белые обязаны выиграть, чтобы девушка по имени Жанна, в которой родные и близкие узнавали Орлеанскую деву уже после её казни, вышла замуж за графа д’Амбуаза и прожила с ним долгую счастливую жизнь. Должна быть на свете справедливость, пускай даже её хватает не на всех.

Пилигрим потерял счёт времени. Переставлял шахматные фигурки, глядя на доску воспалёнными красными глазами, бормотал что-то неразборчивое, смахивал фигуры и начинал сначала. Крыса сидела неподалёку от кровати, разглядывая постояльца. Пилигрим привык к её обществу и даже делился консервами, тем более что хлеб кончился и рыбные деликатесы начали застревать в горле.

Когда наверху раздался какой-то звук, он не сразу понял, что это такое. Крыса вдруг сорвалась с места и шмыгнула под кровать. Пилигрим оторвался от шахматной доски и с удивлением поднял голову.

В правом углу потолка сияло четырехугольное пятно света. Чьи-то руки возились со складывающейся лестницей. Пилигрим встал с кровати и пошёл на звук. Неужели его нашли?

– Дед, – позвал он неуверенно.

Человек, находившийся сверху, приложил палец к губам. Пилигрим ничего не понял, но на всякий случай заткнулся.

– Хватай, – прошелестел сверху смутно знакомый голос.

Пилигрим подпрыгнул, вцепился в нижнюю перекладину и потянул её на себя. Узкие ступеньки заскрипели и выпрямились.

– Поднимайся, – шёпотом велел человек наверху. – Только тихо, понял?

Прежде чем начать восхождение, Пилигрим украдкой достал из ящика с рыбными деликатесами консервный нож и зажал его в правой руке. На всякий-провсякий.

Поднимался медленно, опасаясь подвоха. Там, наверху, на потолке болталась точно такая же лампочка с длинным шнуром, свет бил прямо в глаза, и фигура освободителя рисовалась смутным темным пятном. Лица под бейсболкой Пилигрим разглядеть не мог, как ни пытался.

Прежде чем высунуть голову наружу, Пилигрим потребовал:

– Отойди.

– Зачем? – шёпотом удивился освободитель, сидевший на корточках возле люка.

– Так надо.

Освободитель пожал плечами, поднялся и отошёл к стене. Пилигрим высунулся из люка и огляделся.

Небольшая кухня с маленьким покосившимся окошком производила неприятное впечатление своей неопрятностью. Коричневая краска, которой выкрашен деревянный пол, покрыта густым слоем пыли. На колченогом столе гора грязной посуды, допотопный шкаф возле стены завален упаковками супов в стаканах и тому подобной гадости, между которыми ползают тараканы. Похоже, погреб, в котором содержали Пилигрима, является в этом отеле номером «люкс».

За окном, прикрытым пыльными ситцевыми занавесками, царила ночь. Пилигрим мысленно прикинул: если на улице темно, но спать ещё не хочется, значит, сейчас примерно часиков одиннадцать– двенадцать.

Он выбрался из люка наружу и замер, не зная, чего ждать от человека, стоявшего у противоположной стены. Освободитель наблюдал за ним, сложив руки на груди. Пилигриму показалось, что он улыбается.

– Ты кто? – прошептал Пилигрим.

Освободитель шагнул вперёд и снял бейсболку.

Встряхнул головой, и на плечи обрушился поток сверкающих длинных волос. Их аромат Пилигрим не перепутал бы ни с каким другим.

– Янка!

Он стремительно бросился ей навстречу и схватил в объятия. Господи, всё у них не как у людей; девушка спасает здоровенного лоботряса из заточения! Этого он братве в жэжэшке ни за что не расскажет.

Пилигрим сунул консервный нож в задний карман джинсов, уткнулся носом в благоухающие волосы и поворошил их ладонью. Яна не сопротивлялась. Пилигрим мог бы стоять так очень долго, но неожиданно увидел собственную руку с чёрными ободками вокруг ногтей и отпрянул назад.

– Прости, – пробормотал он, сгорая от стыда. – Я ужасно грязный. Как ты меня нашла?

– Всё потом, – шепотом ответила Яна. – Иди за мной и постарайся стать невесомым.

Она двинулась вперёд, указывая дорогу. «А ведь я первый раз вижу её в джинсах, – подумал Пилигрим, разглядывая свою спасительницу. – Удобная одежда, и Янке она идёт, но платье всё равно лучше».

Они вышли из кухни и на цыпочках пошли по узкому полутёмному коридору. Когда расшатанные половицы издавали жалобный скрип, Яна оборачивалась к Пилигриму и сердито грозила пальцем. В полутьме её глаза светились, как у кошки.

Впереди виднелся дверной проём, прикрытый ситцевыми занавесками. Яна отвела рукой ветхую ткань, переступила через порог, обернулась и ещё раз приложила палец к губам. Пилигрим молча кивнул.

Большую комнату освещала допотопная люстра с рожками – непременный атрибут фильмов про тяжёлую советскую жизнь. Бревенчатые стены источали неприятный запах сырого дерева. Два маленьких окошка с покосившимися подоконниками, между ними старый грязный диван с выпирающими наружу пружинами, пара облезлых деревянных стульев рядом с ним и длинная половая дорожка, ведущая к выходу, – вот и вся обстановка. Пилигрим хотел осмотреться повнимательнее, но Яна торопила быстрыми нетерпеливыми взмахами руки, и он пошёл за ней по вытершейся суконной ткани, стараясь ступать как можно тише.

– Далеко собрались?

Пилигрим обернулся. В дверном проёме, прикрытом ситцевыми занавесками, стоял высокий мужчина в бейсболке с надписью «Nike». Пилигрим узнал его не сразу из-за красных глаз, провалившихся в тёмные ямы. Мужчина смотрел на них и улыбался. Дуло пистолета, который он держал в руке, по очереди переходило с Яны на Пилигрима.

Глава девятнадцатая

– Ну, и как это понимать? – осведомился Артём у Яны.

Она не ответила. Пилигрим незаметно подвинулся к ней и сжал холодную гладкую руку. Яна на пожатие не ответила.

– Очень благородно, – одобрил Артём. – Юноша собирается закрыть тебя своим телом, если я начну стрелять. Так, Пилигрим?

Пилигрим замер. Откуда этот человек знает его истинное имя?

– Откуда, откуда… От верблюда! – ответил Артём, не дожидаясь вопроса. – Жанна сказала!

Пилигрим растерянно обернулся. Яна смотрела на реставратора исподлобья, закусив нижнюю губу. Резко проступившие носогубные складки сделали её лицо похожим на трагическую театральную маску.

– Какая Жанна? – не понял Пилигрим.

Яна глянула на него с нетерпеливым раздражением, словно Пилигрим отвлёк её от важных размышлений, и снова уставилась на реставратора, прищурив злые кошачьи глаза.

– О, прошу прощения, забыл вас представить. – Артём подошёл к дивану и сел, закинув ногу на ногу. Пистолет удобно улёгся на колено, его дуло по очереди смотрело то на Яну, то на Пилигрима. – Эту девушку зовут Жанна, хотя иногда она любит представляться иначе. Тебе, например, она известна как Яна. Жанна – профессиональная лгунья, но в остальном девушка хорошая. Она даже позаботилась, чтобы тебе было чем заняться в заточении. Книжку нашёл? – осведомился Артём.

Пилигрим молчал.

– А шахматы? Решил задачку? Представь, у меня так и не получилось. По всему выходит, что Орлеанскую деву всё-таки сожгли. Так, что ли, а, Жанна? Кстати, что ты тут делаешь?