Инквизитор Красной Армии. Патронов на Руси хватит на всех! - Игорь Подгурский

Двухголовый урод шевелил губами. Слова долетали с опозданием, словно их разделяла пропасть:

— Оклемался, а я уж думал, отмучился, сердешный! Не молчи, Аким! Скажи что-нибудь.

— Прочь, демон! Прочь! — инквизитор попытался отмахнуться от лиц, склонившихся над ним. Они синхронно шевелили губами, произнося одни и те же слова.

Двухголовый говорил о себе во множественном лице. Все правильно, головы же две:

— Наконец-то ты пришел в себя. Думали все, здесь костьми ляжем. От батареи ничего не осталось. Одна дымящаяся воронка. Славно ты золотопогонников под орех разделал. Мы тебя так долго ждали, Аким.

— Долго ждали?

— А то! Так герои ждут медалей, как мы тебя. Думали, пришел полный… каюк. По горсти патронов на брата осталось. Левый фланг шрапнелью выкосило. Если бы их благородия контратаковали, одна надежда на штыки и приклады. Ну да сам знаешь, чего объяснять.

— Зачем на пулеметы в лоб поперли. Под огнем колючку в полный рост не преодолеть. Совсем ополоумели.

— Комиссар приказал. Сказал, беляки дрогнут и побегут.

Красномордые тряхнули флягой прямо у лица еще не оклемавшегося после контузии инквизитора:

— Хлебнем. Отметим победу. Помянем погибших.

«Январь, март, июнь… какой сейчас месяц?» Инквизитор пытался понять, куда его занесла нелегкая. Провел рукой по земле. Сухая земля, утоптанная до твердости камня. Не зима. Запах гари и жареного мяса щекотал ноздри. Он глубоко вздохнул и сделал вялую попытку пошевелиться. Не получилось. Тело не хотело повиноваться. Оно хотело лежать.

— Твою дивизию, товарищ Поплавков! — громыхнуло сверху. — Хорош лежать! Подъем. — Сильные руки ухватили его под мышки и одним рывком подняли с земли.

— Хватит, сука! Ты кто? Не ори ты так, в голове гудит, сил нету.

— Ай-яй-яй! Как нехорошо. Видать, крепко тебя зацепило. Это контузия. Пройдет.

Красномордый перестал двоиться и оказался крепким мужиком с обожженным лицом. Он был одет в полевую форму, туго перепоясан крест-накрест ремнями мундира. Командир 6-го революционного полка товарищ Миронов. Только вчера Аким прибыл к нему в часть для оказания помощи в прорыве деникинских позиций. Полк безнадежно увяз в позиционной войне. Приказ был один — только вперед, не считаясь с потерями. Батарея на господствующей высоте ставила точку на любой атаке красноармейцев, засыпая атакующих шрапнелью. Высота — ключ к вражеской обороне.

Ночью Поплавков проник в расположение вражеских артиллеристов, тишком перерезав часовых. Без шума и пыли. Опасно действовать в одиночку, но жизнь скучна без риска, тем более в себе инквизитор был уверен. Брать кого-то с собой в прикрытие — лишний риск. Не было у него уверенности в красноармейцах, тупо прущих напролом в самоубийственные атаки под пение «Интернационала». Хоть убей, не было.

Накладные подрывные заряды Аким заложил между снарядными ящиками в блиндаже, оборудованном под артиллерийский склад. Химический детонатор должен был дать инквизитору время на отступление. Подрыв деникинской батареи должен был стать сигналом к общему наступлению полка. Дальше что-то пошло не так Детонатор сработал раньше, чем рассчитывал Поплавков. Он почти успел отползти на безопасное расстояние от эпицентра взрыва. Чуть-чуть не хватило. Вспышка, сопровождаемая грохотом, словно разверзлись небеса, и темнота…

Победу отметили дрянным спиртом, а не чаем. Хорошо! Спиртягу разбавили чуть-чуть водой в помятом солдатском котелке, снятом с ближайшего убитого.

Мимо них провели еле-еле переставляющего босые ноги пленного оборотня. Рослого поручика, обмотанного колючей проволокой, конвоировали четверо чекистов из заградительного отряда. Сразу видно, схватили перевертыша. Проволоку обмотали вокруг тела, пропустив один виток петлей вокруг шеи. Задумает офицер сделать резкое движение — сам себя удавит. Шипы глубоко врезались в тело, продрав мундир. В тех местах, где они впились, набухали темные пятна крови. Никого такая картина уже давно не могла удивить. Жалость на Гражданской войне давно была отброшена и растоптана за ненадобностью. Допросят — и в расход.

Из глубокой рваной раны на лбу, рассеченном рукояткой нагана, сочилась кровь, заливая глаза. Кровь, попавшую на губы, офицер хищно слизывал. Сросшиеся на переносице брови, показное отношение к боли, презрительные взгляды, которые он бросал на конвой, не оставляли сомнения: оборотень уверен в своих силах. На что-то или кого-то надеется?

— Помочь? — предложил свою помощь инквизитор.

— Сами справимся, — коротко ответил высокий блондин, похоже, старший чекистского конвоя. — Никуда не денется.

— Это тебе не чужую кровь дуть, — крикнул им вслед краском, оторвавшись от котелка со спиртом. — Все, вышло твое время, золотопогонник.

Ординарец командира полка, красноармеец в драной шинели, погрозил кулаком вслед конвоирам и офицеру и в сердцах выругался:

— Ужо попили нашей крови. Отбегался, офицеришка. Теперича тебе кровяку наши молодцы пустят. Захлебнешься, ирод.

Инквизитор с командиром полка допили спирт, помянув погибших. Помолчали и разошлись. Красный командир Миронов со своим полком — дальше очищать Крым, а Поплавков отправился в направлении, прямо противоположном линии фронта. Было у него одно незаконченное дело. Короче, разошлись пути-дорожки.

В последние дни своего нахождения в действующей армии Аким не видел особой разницы между своей службой и примитивным смертоубийством. Его готовили для других акций, но приказы не обсуждаются. Использовать инквизитора для участия в боях — сродни заколачиванию телескопом гвоздей. Конечно, забить по самую шляпку можно, но оптический прибор предназначен для другого. Инквизитор — штучная работа, предназначенная для выполнения других, более специфических задач. Ну да ладно, Старшим братьям по Корпусу виднее. Приказы не обсуждаются…

В следующий раз судьба свела инквизитора с оборотнем в погонах уже при иных, весьма неожиданных обстоятельствах. Далеко от передовой и уже в Петрограде… Официального представителя Корпуса пригласили, чтобы он проконсультировал: маньяк здесь орудовал или же здесь творились делишки по инквизиторской части.

Раньше с вампирами в Петрограде было чересчур много проблем. Слишком легко затеряться в большом городе. С немалым трудом, но их решили. Во время Первой мировой войны их гнездовья подчистили. Военное время обязывает к наведению порядка. Тем более столица, как ни крути. А после революции твари снова потянулись в крупные города на запах гемоглобина. Во время потрясений кровь людская текла полноводной рекой.

Дежурному по Корпусу позвонили из ЧК и попросили кого-нибудь отрядить на осмотр места преступления для консультации. Попросили, а не приказали. Аким, узнав об этом, сам вызвался. Дежурный не возражал. Дел и так у всех хватало. Хочет на вызов, значит, так надо. Езжай. Адрес запишешь? Ну как знаешь.

Бесцеремонно протолкнувшись сквозь гудящую толпу зевак, Поплавков подошел к группе милиционеров, допрашивавших единственного свидетеля — корреспондента газеты «Вече». Тот размахивал руками, как ветряная мельница, и без умолку тараторил, словно взбесившийся патефон.

— Вы куда прете, гражданин? — вскинулся один из милиционеров. — Сюда нельзя.

— Мне можно, — Аким вытащил из кармана номерной инквизиторский жетон на цепочке и сунул его под нос ретивому стражу правопорядка. Сегодня на нем не было привычной красной кожанки. — Мне везде можно.

Милиционеры одновременно козырнули, вытягиваясь в струнку. Своим внешним видом они признавали его старшинство и готовность к сотрудничеству.

Единственный живой свидетель оказался мужчиной в дорогом, но изрядно помятом костюме-тройке, с блуждающим взглядом расфокусированных глаз. Он продолжал безостановочно тараторить:

— Это, значит, раз! Со стены — прыг! Голова — хрясь. Эт-та, значит, в подвал — скок. Дверь в щепы. Я закричал: «Караул!» Вы приехали быстро.

Верхняя губа и ноздри измазаны чем-то белым.

— Кокаином давно балуетесь? — бесцеремонно перебил его Аким. Надо было прервать словесный поток и начать задавать вопросы. — На марафет давно подсели?

— Это к делу не относится, — вскинулся свидетель.

— Отвечать коротко и ясно, — змеиным шепотом посоветовал Поплавков. — Ничего лишнего.

— Мне доктор прописал от мигрени, — заюлил мужчина. Его взгляд остановился на жетоне, который инквизитор крутил за цепочку, наматывая на палец. Серебристый пропеллер с угрожающим звуком резал воздух.

— Как здесь оказались?

— На минутку заскочил в подворотню, э-э, принять лекарство.

— И?! — подбодрил инквизитор.

— Принял. Точно ангелы по душе голыми пяточками пробежали, как эта страхолюдина голову мужику оторвала и в подвал… а может, улетела? Точно не помню. Нет, в подвал утекла…