Ловцы видений - Дэннис Фун

— Неужели он об этом ничего не знал?

Роун покачал головой.

— Получается, что твои замечания могли подорвать его авторитет единственного Пророка?

— Да, но это еще не все, — ответил Роун. — Мне трудно это объяснить, но я почувствовал его страх. Мне кажется, его пугало все неведомое, все, о чем он никогда не слышал и о чем ему никто не рассказывал. Порой я даже думал, что он не сам нашел эту книгу, а ему ее кто-то дал.

Неожиданно рядом раздался громкий хохот. Роун вздрогнул.

— Какая разница? Святой — мошенник, и мы используем знание против этого мясника!

Слова эти произнес молодой человек с черными вьющимися волосами и пылающим взглядом, одетый в кое-где порванную цветастую рубашку и потрепанные штаны. Роун никак не ожидал увидеть такого человека среди преданных забвению.

Неожиданное вторжение незваного гостя явно вывело Орина из себя.

— Здравствуй, Камьяр. Рад, что ты вернулся, — проворчал он.

— Я тоже очень этому рад, — кивнул в ответ Камьяр, не сводя глаз с Роуна. — Разве мог я упустить такую возможность? Мне надо было увидеть его собственными глазами.

— Трудно тебя в этом винить, — вздохнул Орин.

— Ну что, — обратился Камьяр к Роуну, — я слышал, мы здесь вас чуть не уморили?

— К счастью, все кончилось благополучно, — ответил Роун.

— Да? А я думаю, цыплят по осени считают, — как-то непонятно высказался Камьяр.

Тут в их разговор вмешался Орин.

— Роун, Камьяр — часть тайны, которую мы бережно храним. Дело в том, что некоторые преданные забвению время от времени покидают Оазис и ходят по разным землям. Их называют там сказителями.

— Я слышал о них, — заметил Роун.

— Да неужели? — перебил его Камьяр с саркастической улыбкой.

— Значит, ты знаешь, что сказители ходят от селения к селению под личиной нищих бродяг и предлагают свои истории в обмен на еду.

— А в обмен мы тоже предлагаем пищу — пищу для ума, — продолжил Камьяр мысль Орина. — Каждый наш рассказ — это семя, посаженное в умы людей, из которого прорастают вопросы о лжи, которой их кормит Город. Чтобы они на минуточку задумались и озадачили себя вопросами. Мне кажется, ради этого стоит жить.

Орин как-то неодобрительно хмыкнул, а Роуна заинтриговали слова Камьяра.

— Значит, это вы распускаете небылицы о Негасимом Свете…

— Прекрасная была история, — ответил ему Камьяр. — Люди от нее просто тащились! Она им очень нравилась, правда, потому что вселяла в них надежду. А теперь, к несчастью, все обернулось трагедией.

— Но они же думают, что это миф.

— Людей ничто так сильно не заводит, как мифы.

— Но ведь Негасимый Свет, — сердито сказал Роун, — был моим домом, моей семьей!

Камьяр улыбнулся. Он так близко подвинулся к Роуну, что чуть не задевал носом его нос.

— Какой же ты наивный! Единственное, что делает Негасимый Свет подлинным, — это ты. А ведь сам ты понятия не имеешь, кто ты такой.

Роун уже начал выходить из себя.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Хватит! — вдруг резко оборвал их Орин.

Камьяр подался назад.

— Я загляну как-нибудь в другой раз, когда Орин будет поспокойнее, тогда мы потолкуем о звездах, — сказал он и ушел.

Орину стало неловко.

— Прости его. Жизнь сказителей проходит в постоянной опасности, они бывают поэтому как бы не в себе. Не стоит особенно придираться к его словам, хотя он и сморозил глупость. А ты просто отлично ему отвечал — как вежливый и воспитанный человек. Может быть, ты хочешь спросить у меня что-нибудь?

— Что тебе известно о ловцах видений?

— О ловцах видений? Это же надо! — хмыкнул старый библиотекарь и почесал лысину. — Мне, друг мой, известно о них немного. Они настолько же занимательны, насколько таинственны. Никакими фактами о них мы не располагаем, все, что мы о них знаем, основано только на слухах.

— Они что, и вправду едят какое-то снадобье?

— По всей видимости. Хотя, знаешь, ведь и лекарства всякие тоже часто снадобьями называют. Говорят, они глотают какое-то очень редкое вещество, находящееся в почве, которое позволяет им проникать в иную реальность, выходящую за пределы нашего пространства и времени.

— И все, кто глотает это снадобье, становятся ловцами видений?

— Сдается мне, что, кроме ловцов видений, это снадобье не только никто не может достать, но и знать о нем ничего не знает. А еще мне кажется, что ловцы видений должны обладать специальной подготовкой и какой-то генетической предрасположенностью к этому. Мы думаем, что их совсем немного, и подозреваем, что они очень могущественны. Не исключено, что они даже могут предвидеть будущее и путешествовать, используя лишь силу мысли. — Орин прочистил горло. — По крайней мере, я так это понял. А теперь я тебя оставлю, мне пора снова за работу.

Орин шаркающей походкой ушел по своим делам.

— Опасайся ловцов видений, — тихо сказал ему Камьяр.

— Ты что, шпионил за нами? — раздраженно спросил Роун.

— Мудрый человек оставляет уши открытыми.

— А что ты слышал о ловцах видений? — поинтересовался Роун.

— Они считают, что им ведомо грядущее, — с оттенком пренебрежения ответил Камьяр.

— Что же в этом плохого?

— А что, если они ошибаются? Что, если есть другие варианты будущего и они не хотят, чтобы остальным стало об этом известно? А что, если это снадобье вообще им глаза застит и они ровным счетом ничего не видят, потому что оно делает их слепыми? Ты вдумайся только, Роун, взгляни в глубь себя — разве в тебе заключена лишь одна судьба, лишь один ее вариант?

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— А я думаю — понимаешь, — самодовольно ухмыльнулся Камьяр. — Я тебе дам один бесплатный совет. Задавай себе как можно больше вопросов. Ничего не принимай на веру. Твори грядущее делами своими.

С этими словами он повернулся и исчез в катакомбах.

Чересчур уж он давит на собеседника, подумал Роун, но совет счел совсем неплохим. Надо быть осмотрительным. Надо тщательно выбирать тех, кому можно доверять.

Дни в Оазисе пролетали быстро. Роун часто делил трапезы с Сари, которую очень интересовали и он сам, и подробности его путешествия. Ее завораживали рассказы о Негасимом Свете и его семье. Когда он рассказал ей о захватчиках в масках и об Огненной Дыре, она опустила глаза и с тихой яростью произнесла:

— Эта несправедливость несмываемым пятном позора лежит на всех нас.

Роуна, словно волной, накрыла печаль и желание отомстить за это чудовищное преступление.

Почувствовав, что с ним происходит, Сари убежденно сказала: