Ловцы видений - Дэннис Фун

— Разлуки?

— Так мы назвали наше решение выйти из войны и разделиться. Твой прадед пошел своим путем и основал Негасимый Свет. А моя группа пришла сюда.

— А что, были и другие?

— Да, они ушли еще дальше и схоронились еще лучше.

— Думаешь, им удалось выжить? То есть я хочу сказать, неужели после уничтожения Негасимого Света остался лишь один Оазис?

Харон не ответил. Он пристально посмотрел на Роуна, потом отдал ему чашку и вернулся к работе.

Роун так толком и не понял, о чем шла речь. Он заметил, что Лампи, ехидно улыбаясь, все еще ждет, когда он ему расскажет, сколько редиски собрал Харон.

— Корзина Харона почти полна, — доложил Роун о результатах проведенной «инспекции».

Лампи вернулся к работе с удвоенной энергией и скоростью. Роун старался от него не отставать, но скоро у них сильно разболелись ладони и пальцы, а в спину вступило так, что, казалось, и не разогнуться. Корзины их были наполнены всего на две трети, когда Роун и Лампи плюхнулись в грязь, не в силах продолжать от ноющей боли во всем теле. В этот момент мимо неторопливо прошел Харон, неся переполненную корзину.

— Не переживайте, ребята, первый блин всегда комом, — сказал он, откусив кусок редиски.

Собравшись с силами, немного погодя Роун с Лампи снова вернулись к работе и трудились до тех пор, пока не заполнили свои корзины. Совершенно измотанные, они отнесли собранную редиску на кухню. Единственным их желанием было немножко отдохнуть, но перед тем, как завалиться в постели, они решили пойти в баню и помыться.

Баня представляла собой помещение с бассейном, вода в котором подогревалась горячим паром, выходившим из расселины в скале. Бассейн был достаточно большим, чтобы там одновременно могли поместиться до десяти человек. Когда Роун с Лампи пришли в баню, там уже купались несколько мужчин и женщин. Среди них была и Лелбит — девушка, которая лучше всех стреляла из лука.

Лампи в нерешительности остановился.

— Давай лучше зайдем сюда попозже.

— Ты здесь не один с такой кожей, — сказал ему какой-то мужчина, чуть привстав. Его тело было покрыто страшными шрамами. — Я попал под красный дождь, здесь многим от него досталось. Иди сюда — здесь у нас отличная компания.

Лампи взглянул на Роуна и пожал плечами. Они стянули с себя одежду и вошли в воду. Она была очень горячая, со слабым запахом серы. Как же эта вода отличалась от струй холодных ручьев, в которых они купались раньше!

От горячей воды валил пар, и Роун взбодрился. Он мог бы с радостью плескаться целую вечность, но кое-что еще пришло ему на ум. Он сделал знак Лампи, чтобы тот поговорил с Лелбит, которая расслабленно покачивалась на воде, положив голову на бортик и закрыв глаза.

— Не теперь, — шепнул ему Лампи.

— Давай, не тушуйся, — Роун легонько поддел друга локтем.

Лампи разозлился и дал ему сдачи, но поскользнулся и повалился на Лелбит. Та открыла глаза, Лампи нервно усмехнулся.

— Извини. Я не сильно тебя задел?

Девушка покачала головой. Но Лампи не унимался.

— Замечательная баня, правда? Все здесь здорово, и зеркала, и козы…

Лелбит приложила палец к губам, потом снова закрыла глаза, наслаждаясь купанием. Лампи сердито посмотрел на Роуна. Они оба решили последовать примеру Лелбит и с удовольствием расслабились в воде.

За обедом, наполнив до краев тарелки, Роун с Лампи стали искать себе место в столовой и увидели, что Лелбит в одиночестве сидит за одним из столиков. Лампи подошел к ней и застенчиво спросил девушку, могут ли они к ней подсесть. Она подвинула стоявший рядом стул, на котором устроился Лампи, а Роун расположился напротив.

— Извини, что я тебе в бане задавал какие-то дурацкие вопросы, — сказал Лампи.

Лелбит пожала плечами и откусила кусочек хлеба.

— Мне сказали, что ты попала сюда так же, как и мы, — искала больницу, — продолжил он.

Лелбит подняла три пальца и сделала руками такой жест, будто что-то упало. Потом снова подняла три пальца и загнула один. Потом второй.

— Вас было трое, но только ты дошла до больницы? — попробовал угадать Лампи.

Лелбит снова сделала жест, как будто что-то упало, только на этот раз — ей на голову.

— Лесные клещи попали тебе в рот, — догадался наконец Лампи.

Она чуть заметно улыбнулась и налила Лампи стакан воды.

Взгляды их встретились, и в них отразилась невообразимая, бесконечная боль…

ЗИМА В ОАЗИСЕ

РАЗЛУКА НЕ БЫЛА КОНЦОМ,

ОНА БЫЛА НАЧАЛОМ —

НАЧАЛОМ БУДУЩИХ ВРЕМЕН,

НАДЕЖДУ В НАС ВСЕЛЯЛА.

Роун с Лампи наслаждались жизнью в Оазисе, и дни летели за днями и складывались в месяцы. Лампи с Лелбит очень подружились, он даже пас с ней коз на зимних пастбищах, хотя Роун знал, насколько его друг страдает от запаха этих животных. Но это была совсем небольшая цена за те чудесные дни, которые он проводил на солнце с новой подругой.

А Роун в библиотеке чувствовал себя самым счастливым человеком. Долгие часы он проводил за тщательным восстановлением текста одной поврежденной книги. Почему-то Орин поручил ему скрупулезно восстанавливать в ней смысл каждой фразы. Книга была посвящена воспитанию и образованию детей, и, работая над восстановлением ее текста, Роун часто возвращался в памяти к собственному детству. В свободное время он читал книги о новой истории, пытаясь лучше понять ход событий, которые привели к эпохе Мерзости. С помощью карт, собранных в библиотеке, он смог проследить и ход Последних Битв.

Интерес Роуна к прошлому был под стать интересу Орина к настоящему. Библиотекаря просто завораживали рассказы Роуна о его жизни с друзьями, и он без конца задавал ему об этом вопросы.

— Друзья заявляют, что ограничиваются лишь одной Божьей карой в год. Так они тебе об этом говорили?

— Но это им совсем не помешало совершить набег на фандорский лагерь, — ответил Роун.

— Получается, что в их системе верований встречаются несоответствия?

— Несоответствия встречаются у Святого, — заметил Роун, стараясь глубже вникнуть в смысл того, что ему было известно. — Я бы не сказал, что он сам себе хозяин.

— Потому что он чем-то обязан Городу?

— Думаю, дело здесь не только в этом. Он верен созданной им религии. Я нашел у него книгу о верованиях, распространенных в Древнем Риме, которую он прятал у себя в спальне. Картинки из нее, видимо, стали той основой, на которой он разработал свою религию Друга. Я как-то сказал ему, что каждый символ его веры связан с одним из созвездий.