Страх открывает двери - Алистер Маклин

– И что было бы потом? – цедя сквозь зубы слова, спросил Вилэнд.

– Потом ничего бы не было. Батискаф никогда бы не поднялся из морских глубин и не мог бы преодолеть девяностометровый путь вверх. Через несколько часов сели бы батареи, вышел бы из строя аппарат для очистки воздуха и вы бы умерли от удушья, – я внимательно посмотрел на Вилэнда. – После того, как отказал бы аппарат очистки воздуха, вы могли бы орать до тех пор, пока не потеряли рассудок.

В прошлый раз мне показалось, что загорелые щеки Вилэнда слегка поблекли, на этот раз сомнения на этот счет у меня совершенно отпали: он побледнел и, стараясь скрыть свое волнение, стал вытаскивать из кармана пачку сигарет. Руки его дрожали, и он не мог унять эту дрожь. Ройял, сидевший на краешке стола, только улыбался едва заметной кривой улыбкой и, как ни в чем не бывало, помахивал ногой в воздухе. Ройял не был храбрее Вилэнда, но, по-видимому, был менее впечатлительным. Профессиональный убийца не может позволить себе поддаваться воображению. Он живет наедине с самим собой и тенями своих жертв. Я снова взглянул на Ройяла и поклялся себе, что настанет день, когда увижу, как его лицо превратится в маску ужаса. Такие маски Ройял часто видел на лицах многих своих жертв, когда они в самую последнюю минуту осознавали, что сейчас умрут, осознавали еще до того, как он нажимал на курок своего маленького смертоносного пистолета.

– Вы очень образно обрисовали все, – резко бросил Вилэнд. Он уже начал приходить в себя.

– Да, описание было довольно образным и четким, но я, по крайней мере, симпатизирую взглядам вашего друга-инженера и понимаю цель, которую он поставил перед собой.

– Забавно. Очень забавно, – прорычал он. Иногда Вилэнд забывал, что хорошо воспитанные деловые магнаты не позволяют себе рычать.

Он посмотрел на меня и внезапно задумался.

– Надеюсь, что вы не прибегнете к таким приемам, Тальбот, надеюсь, что вы не выкинете такой номер, который пытался выкинуть Брайсон?

– Это очень заманчивая мысль, – усмехнулся я, глядя на него, – но вы недооцениваете мои умственные способности. Во-первых, если бы я замыслил нечто подобное, то ни словом бы не намекнул об этом. Во-вторых, на эту прогулку отправитесь не только вы, но и я вместе с вами. По крайней мере, надеюсь отправиться вместе с вами.

– Надеетесь, да? – Вилэнд полностью обрел равновесие, снова стал проницательным и быстро соображал. – Что-то вы вдруг стали слишком уж компанейским, Тальбот?

– Ничего не изменишь, – вздохнул я. – Если бы сказал, что не хочу спускаться в батискафе, вы сочли бы это еще более подозрительным. Не ребячьтесь, Вилэнд. Дело обстоит уже не так, как обстояло несколько часов назад. Разве не помните слов генерала, который гарантировал мне долгую спокойную жизнь? Ведь генерал не шутил, и каждому его слову можно верить. Только попытайтесь. Только попытайтесь спровадить меня на тот свет, и он спровадит вас. Вы слишком азартный игрок, Вилэнд, и слишком трезвый бизнесмен, чтобы остаться ни с чем. Ничего не поделаешь, на этот раз Ройялу придется лишить себя удовольствия прикончить меня.

– Я не получаю никакого удовольствия от убийства, – тихо сказал Ройял. Это была просто констатация факта, и временно сбитый с толку абсурдностью этого утверждения, я внимательно посмотрел на него.

– Я слышал ваши слова или мне только показалось, что вы сказали их? – медленно спросил я.

– Вы когда-нибудь слышали, что могильщик копает могилы ради собственного удовольствия, Тальбот?

– Мне кажется, я понимаю вас, – я посмотрел на него долгим взглядом: он был еще более бесчеловечным, чем я представлял его себе. – Так или иначе, Вилэнд, теперь, когда у меня появилась уверенность, что выживу, я стал по-другому смотреть на вещи. Чем скорее это дело кончится, тем скорее я распрощаюсь с вами и вашими милыми дружками. Да, а еще я хотел бы, чтобы генерал и мне подбросил несколько тысчонок. Ему же не понравится, если станет известно, что он в самых широких масштабах помогал криминальным элементам и покровительствовал им.

– Вы хотите сказать… Вы хотите сказать, что намерены подложить свинью человеку, который спас вам жизнь? – видимо, еще существовало что-то, что могло удивить Вилэнда.

– Так вы, оказывается, ничем не лучше любого из нас. Вы хуже.

– А я никогда и не отрицал этого. Настали тяжелые времена, Вилэнд. Человек должен как-то зарабатывать себе на жизнь, и я не хочу упустить свой шанс. Именно поэтому и предлагаю свою помощь. Да, я подтверждаю, что, прочитав инструкции, даже ребенок сможет заставить батискаф двигаться, заставит его опуститься на дно или подняться на поверхность, но спасательные работы не для любителей. Поверьте мне, Вилэнд, я знаю, что говорю. Все вы – любители. Я – эксперт. Это единственное, что я умею делать в жизни действительно хорошо. Итак, вы берете меня в это путешествие?

Вилэнд посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом и тихо сказал:

– Я и не думал спускаться без вас, Тальбот.

Он повернулся, открыл дверь и жестом предложил мне идти впереди него. Он и Ройял шли за мной. Проходя по коридору, я услышал, как Кибатти запер за нами дверь, задвинув тяжелый засов и повернув ключ в замке. Такие предосторожности обеспечивали не меньшую безопасность и сохранность, чем в Английском банке, если бы не одно обстоятельство: в Английском банке кодовый стук автоматически дверь в хранилище не открывает, а здесь дверь автоматически открывалась на кодовый стук. Я запомнил и этот факт, и код. И даже если бы факт выскользнул из моей памяти, то сейчас она снова оживилась бы, так как Вилэнд снова применил этот прием у двери, находящейся в пятнадцати метрах по коридору.

Дверь открыл напарник Кибатти, живущий в комнате напротив. Эта комната была обставлена немного лучше той, из которой мы только что вышли, но в общем мало чем отличалась от нее. В ней не было ни настенных, ни напольных ковров, в ней даже не было стола, но у одной стены стояла мягкая кушетка, на которой сидели генерал и Мэри. Кеннеди, неестественно прямо, сидел на деревянном стуле в углу, а Лэрри, с вытащенным напоказ большим пистолетом и нервно бегающими глазами, лихорадочно ходил взад и вперед по комнате, словно преданно несущий свою службу сторожевой пес. Я безразлично и угрюмо посмотрел на них.

Генерал, как всегда, держался прямо и отчужденно, подчинив все свои мысли и эмоции жесткому контролю, но под глазами у него были темные круги, которых не было еще пару дней назад. Под глазами его дочери тоже были голубоватые тени, лицо ее было бледным, но довольно спокойным, хотя в нем не чувствовалось твердости и решительности ее отца. Ее слегка опущенные, хрупкие плечи заметили все. Что касается меня, то я никогда не любил женщин с железным характером. Больше всего на свете мне хотелось обнять эти хрупкие плечи, но время и место были неподходящими, и, кроме того, это могло вызвать самую непредсказуемую реакцию. А Кеннеди был Кеннеди, каким я привык видеть его: красивое жесткое лицо, похожее на гладкую бронзовую маску; казалось, ничто не тревожит его. А темновишневый китель сидел на нем лучше, чем обычно, и не потому, что он ездил к портному, а потому, что кто-то побеспокоился отобрать у него пистолет, и теперь там, где был карман, ничего не выпирало и не портило отглаженного совершенства его униформы.

Как только за нами закрылась дверь, Мэри Рутвен встала. Глаза ее сердито блестели, и я подумал, что в ней гораздо больше металла, чем мне казалось вначале. Она махнула рукой в сторону Лэрри, даже не взглянув на него.

– Неужели все это действительно необходимо, мистер Вилэнд? – холодно спросила она. – Должна ли я понимать, что теперь мы находимся на такой стадии, что с нами обращаются как с преступниками, преступниками, находящимися под вооруженной охраной?

– Почему вы не обращаете ни малейшего внимания на нашего маленького друга Лэрри? – успокаивая ее, сказал я. – Пистолет в его руке ничего не означает, он просто перестраховывается на всякий случай. Все наркоманы, или, как их называют, «снежные птички», очень нервные и возбужденные, и этот точно такой же, как они, но стоит ему взять в руку пистолет, как это вселяет в него уверенность. Скорее всего, он просрочил время очередного укола, но когда он дорвется и уколется, то вырастет на целых три метра.

Лэрри сделал пару быстрых шагов и сунул пистолет мне в живот. На этот раз движение его нельзя было назвать слишком мягким. Глаза его остекленели, на щеках пылали пунцовые пятна, ярко выделяясь на смертельно бледных щеках, из оскаленных, но плотно сжатых зубов вырывалось прерывистое дыхание, напоминающее то ли шипение, то ли какой-то странный присвист.

– Я уже предупреждал вас, Тальбот, – прошипел он, – предупреждал, чтобы оставили меня в покое. Это последнее предупреждение…

Я посмотрел через его плечо и улыбнулся.