Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н. А. Некрасова, 200 лет со дня рождения. 1 часть - Альманах Российский колокол

извилины скрипят – просто здорово… А вот проспекты, улицы, эти самые дома… Нет, Гудя, так не пойдет… Не может один человек ощутить все сразу… Нельзя, мой хороший, объять необъятное… Попробуй конкретнее.

Конкретнее… Вот акация… Вот арча… Вон, через дорогу, гостиница «Ташкент» развернулась огромной книгой…

– Вот конкретнее:

Усто шоир Рамз Бабаджан

Нахмурился и смотрит тучей.

Мне кажется: схожу с ума

Извилин лестницей скрипучей.

Рамз улыбается:

– Ах, Гудя, Гудя, не ищи свою священную корову…

Он задумался и медленно произнес:

– Разве что Пушкин… Хамид Алимджан… Но это же гении…

IX

Через квартал от нашего дома однажды смрадно задышало шелкомотальное производство нового комбината авровых тканей. На всю свою жизнь запомнил я с той поры, как смачно «благоухают» тонны коконов, запаренных в кипятке…

Отец говорит:

– Пускай уже смердит эта фабрика… С нас не убудет, а Родина станет богаче. Раньше ехали к нам за пенькой и пушниной. А теперь мы живем в самой передовой стране…

* * *

– Эй, бола! – шумит узбечка-погодок из той моей бесшабашной юности. – Урюку с земля не возьми. Пусть пи-тичке останеца. Ти люще тазику мой памадоры купи. Всего одну рубл стоит.

И вот тащу я домой курган кровавых томатов. А Шахерезада в легких штанах с орнаментальным шитьем, ниспадающим до остроносых галош, которые у нее на босу ногу, стрижет тень чинары ножницами своих сурьмяных бровей и кричит мне вслед:

– Ой, малчик, памадор скушишь – тазику назад принеси…

По нашей улице, во всю ее шестикилометровую длину, еще недавно широкой лентой тянулся цветник. Справа от него – дорога в одну сторону, слева – в обратную. Сочной сладостью аромата белых, желтых, алых, черных, бархатных и даже мохнатых розочек, розанчиков и целых розин, которые с доброе чайное блюдце лицом, ласкала и целовала улица наша всех без разбора… Все люди – братья потому что. И счастья хватит на всех, если его хорошо поделить.

Даже собаки у нас в махалля были какие-то добрые и совсем не кусачие. Если когда и лаяли, то неохотно, по-барски, с ленивым апломбом. Такие вот гордые были псы.

Комбинат съел и сады, и розы. На месте садов выросли могучие цеха. Цветник разровняли, две дороги соединили в одну и заковали в черный асфальт. Зашуршали на нем троллейбусы.

И чинару срубили, чтобы ее вековые руки не мешали новым рогатым машинам везти текстильщиков на работу, а потом – с работы домой.

Исчезла моя узбечка. Осатанели псы. Улица вздыбилась пылью и суетой. Но это была уже совершенно другая улица.

А шелк комбината так и не порадовал наших мам и сестер. Им его не хватило.

…Хорошо помню, была фотография, старая, черно-белая, слегка пожелтевшая от времени, на которой мы вчетвером: Минька Шахновский верхом на Майке, посередине Рамз Бабаджан, а справа я… Не знаю, куда она подевалась, словно как растворилась во времени… А вот стихи Рамза Насыровича в память врезались навсегда, и сдается, что были они написаны на оборотной стороне снимка:

Фото детства… Забытое фото.

Светлый миг босоногой отваги.

Почему мне заплакать охота

Перед этим кусочком бумаги?

Словно где-то зарницы блеснули,

Но как молнией вдруг обожгли.

Почему же мне фото вернули,

А вот детство вернуть не смогли?[39]

Николай Поздняков

По профессии судоводитель, капитан дальнего плавания. Окончил Великоустюгское речное училище, Ленинградское речное училище и Ленинградский институт водного транспорта. Продолжительное время работал в Северо-Западном речном пароходстве на судах загранплавания смешанного, «река-море», плавания, затем капитаном – наставником службы безопасности судовождения. Дважды был признан лучшим капитаном Северо-Запада. Присвоено звание Почётного работника речного флота.

В девяностые годы уехал за границу и десять лет служил капитаном на судах иностранных судовладельцев, под разными флагами. Там и начал писать стихи.

На сайте «Стихи. ру» номинирован на премии «Наследие», «Поэт года – 2020» и «Георгиевская лента». Член Российского союза писателей и Интернационального Союза писателей.

Магия стиха

Магия чарующая слов,

Что собраны в строку по ритму звука, —

Есть волшебство, уменье и наука,

Фантазии полуночные снов.

Есть смысл – не просто так набор видений,

Осознанно пришедших или в шутку

В очнувшийся всего лишь на минутку

Мой мозг – он тонет в массе впечатлений,

Присыпан словно горьким чёрным перцем,

Что жжёт его… А пепел – прямо в сердце!

Мы в матрице космической небесной

Мы в матрице космической небесной.

Кем создана она? Ответ известный.

Потратил Бог шесть дней на созидание,

В подарок дал нам зренье, осязание.

Внушил, что есть душа и мир реален,

И отдалился, стал совсем нейтрален.

Сознанье каждого из нас вполне свободно.

Мы обсуждаем то, что видим, принародно.

Внутри же многих всё живёт непонимание —

Большие мы иль малые создания?

Мы в мире бесконечном, неизвестном —

Иль мир внутри у нас, зажатый тесно?

Где истина? Кто нами верховодит?

Уходим в вечность, если знание приходит.

Взгляните: кто познал конец – начало —

Тот пробыл в этой жизни очень мало.

Но таково условие игры!

А мы внутри или снаружи – до поры?!

Я русский!

Я русский! Не скрывая это,

Скажу открыто всем в глаза.

Мерилом горя в мире этом

Мне служит детская слеза!

Немало раз людей спасая

От бед, от войн и от вранья,

Я шёл, себе не позволяя

Обид, хоть хаяли меня…

Собой Европу закрываю

От разных бед не первый век…

Судьба мне выпала такая —

Я просто русский человек.

Не раз делился хлебом-солью

Я с теми, кто унижен был.

Предательства ода́рен болью…

Соседям помогал, не выл

И не кричал, что мир обязан

Мне очень многим за труды…

Я русский! Клятвой правды связан!

Иду, и помыслы чисты!

Мерилом счастья в мире служит

Звучащий громко детский смех!

Я многим в этом мире нужен!

Живу и выручаю всех…