Зачарованный - Алекс Флинн

Мэг поворачивается к покрывшемуся солнечным румянцем океану, и я понимаю, что она не пойдет со мной.

Секунду я размышляю, стоит ли уходить, но потом осознаю, что Мэг права. Эти минуты ничего не решат. Мы обошли тридцать отелей и можем продолжить позже. Будем надеяться, что семейство Стефан останется еще на одну ночь.

— Конечно, — говорю я. — Давай останемся и посмотрим.

Я видел много закатов в Саут-Бич, было очень красиво. Но на площади Мэллори все по-другому. Наверное, это из-за разницы в широтах или из-за каких-то веществ в атмосфере. Или, может, как поет Джимми Баффет, дело в изменениях в подходах — здесь мы наблюдаем за этим процессом осознанно. Солнце тут кажется краснее. Оно окрашивает небо не только оранжевым и розовым, но еще пурпурным и золотым. Мэг протягивает мне руку, и я беру ее. Толпа вокруг замерла. Почти ничто не шевелится, только треугольники парусников раскачиваются на фоне горизонта. Свет, исходящий от воды, превращает мир в картину, а не в банальную отпускную открытку.

— Я как-то слышала одну историю, — прерывает молчание Мэг. — Мадам Помпадур — это фаворитка Людовика Пятнадцатого…

— Ну, это все знают.

Хотя я на самом деле впервые слышал.

— Ладно, не важно, так вот — она была большой модницей, и однажды сапожник доставил ей великолепную пару шелковых туфель. Конечно, мадам Помпадур была в восторге. Но только лишь она сделала в них несколько шагов, как туфли развалились на части. В ярости фаворитка послала за обувщиком. Когда он увидел, что осталось от его красивых босоножек, то развел руками и сказал: «Но, мадам, вы, наверное, в них ходили».

— Ха! Это хорошо! Почему ты об этом вспомнила?

— Ой, трудно сказать… Мне кажется, многие хотят иметь такую обувь, которую потом не смогут носить.

Я понимаю, что она говорит не об обуви в прямом смысле этого слова, а обо мне и Викториане. Я смотрю на Мэг, но она отводит взгляд. За нами парень с гитарой начинает петь «Кареглазую девушку». Я вспоминаю вчерашний вечер на Эмпайр-стейт-билдинг, когда почти поцеловал Мэг. Она всегда была моим лучшим другом. Мы вместе делаем уроки. Мэг — модель для моей обуви, и она слушает, когда я взахлеб рассказываю ей о своих мечтах. Разве это не любовь? У неба странный лавандовый оттенок, и я наклоняюсь к Мэг.

И тут краем глаза я замечаю ее. Зиглинду. Ведьма снова красивая, как когда была Нориной, хотя по-другому. Но я все равно знаю, что это она. Зиглинда разглядывает толпу. Она знает о рыжеволосой? Нет. Ее голова опущена вниз — ей нужна лягушка! Ведьма знает, что принц тут! И если она меня заметит, будет катастрофа. Зиглинда может снова взять меня в плен, чтобы выкачать информацию. Или может захватить Мэг. Я не позволю ей этого сделать.

Я вытаскиваю из рюкзака мантию и накидываю ее на нас.

Мэг испугана.

— Что ты…

У меня нет времени объяснять. Я шепчу название первого места, которое приходит на ум.

— Хочу оказаться на кладбище Ки-Уэста.

Мгновение спустя я сижу на склепе с надписью:

Я же говорил вам, что был болен.

Б. П. Роберте 17мая 1929 — 18 июня 1979

Мэг читает эпитафию и смеется.

— Хорошее напоминание! — Она сжимает мою руку под мантией. — Почему мы здесь?

— Я увидел ее.

— Тэссу? Я думала, ты хотел…

— Не Тэссу. Ее. Зиглинду. Ведьма была на площади Мэллори. Она знает, что лягушка там. Поэтому мне пришлось срочно перенести нас оттуда.

Мэг смотрит по сторонам. На кладбище почти никого нет — наверное, потому, что все сейчас наблюдают за закатом. Нас окружают осыпающиеся надгробные памятники, некоторым из них более ста лет. В углу кладбища мавзолеи, что-то наподобие больших домов для мертвых. Они напоминают мне о Доме с призраками в Диснейленде.

— Но зачем именно сюда? — спрашивает Мэг.

— Первое, что пришло в голову. Мы с мамой как-то были тут. Ходили на экскурсию «Мир привидений».

Мэг не выглядит такой уверенной, как обычно, и снова оглядывается. Несмотря на летнюю жару, я чувствую, как она дрожит под мантией. Поэтому ее следующие слова меня не удивляют.

— Это место на меня наводит жуть. Может, пойдем проверим, нет ли тут поблизости каких гостиниц?

— Хорошо.

Я складываю мантию в рюкзак, но оставляю молнию приоткрытой. Мы направляемся к главному входу.

— Ты знаешь, здесь однажды обокрали могилу, — говорю я, хотя Мэг уже и так в ужасе — или, может, как раз поэтому.

Она старается не обращать на меня внимания.

— Знаешь? — повторяю я.

— Тьфу, перестань!

— Так вот — один старик, он был графом или кем-то в этом роде, однажды влюбился, а его невеста умерла. Ее похоронили тут в одном из мавзолеев, и однажды ночью…

— Не слушаю! Не слушаю!

— Он вломился туда и выкрал ее тело. Потом одел труп в свадебное платье и так и держал.

— Прекрати! Разве она не пахла?

— Наверное, — пожимаю я плечами, — он заменил большую часть кожи воском.

— Я тебя ненавижу.

Мэг убыстряет шаг, но не может бежать, потому что тут множество крошечных детских надгробий, какие часто бывают на старых кладбищах.

— Да ладно, это романтическая история. На самом деле… — Я делаю паузу.

— Что?

Мэг замирает прямо перед одним из склепов. Солнце уже почти село. Я догоняю ее.

— Что на самом деле? — спрашивает она.

— На самом деле эта девушка была погребена прямо… здесь!

Я сильно сжимаю руку Мэг. Она визжит и вырывается, потом мчится изо всех сил прочь из этого сумрачного места. Немногочисленные туристы цыкают на нас, чтобы мы не нарушали серьезность атмосферы. Я смеюсь и бегу за ней.

Когда мы достигаем ворот, я замечаю нечто, что заставляет меня открыть рот.

Это дом, а точнее, пансион. Называется «У Каролины». Старое здание с жестяной крышей такого ослепительно-пурпурного цвета, что я вижу ее почти в полной темноте. Но не это привлекает мое внимание. Мой взгляд останавливается на вывеске, которая гласит:

ДОМ КОРОЛЯ КИ-УЭСТА

А внизу более мелко:

Фэнтези-фест 1980

— Мэг! Подожди! Посмотри!

— Я не буду смотреть. И не буду ждать. Я не люблю кладбища.

Это не кладбище. Это дом короля Ки-Уэста. Нам надо туда пойти. Я обещал лебедям…

Глава 37

Но король так часто отлучался на свидания со своими милыми детушками, что королева стала обижаться на него.

— Простите, — говорю я женщине, которая открывает дверь, — вы Каролина?

Она практически ровесница моей мамы, высокая и худая, с необычайно длинной шеей. Может, она действительно сестра лебедей?