Жрец Хаоса. Книга V - М. Борзых

они отнесли до края Попигайского кратера и оставили по ту сторону от аномалии с вещмешками, а вот четвёртого, бросавшего гранаты и едва не убившего меня, химеры без церемоний убили.

Они в моменте так испугались за моё состояние, что защищали своего создателя любой ценой, словно дети своих родителей. А посему где-то там, недалеко от оставшегося, что удивительно, целым иномирного артефакта и источника аномалии, валялся растерзанный человеческий труп.

Я поблагодарил химер за помощь и защиту, внутренне сетуя, что допросить убийцу теперь не получится. Ну да и хер с ним. Зато к Попигайским у меня внезапно появились вопросы. Это был их человек.

Тем временем сам я, судя по пояснению химер, находился ни черта не в рабочем посёлке. Вернув из аномалии троицу невиновных бойцов, химеры вернулись ко мне и после унесли моё бессознательное тело в противоположную сторону от рабочего посёлка, здраво рассудив, что там меня искать не будут, а значит и добить меня будет сложнее.

Я снова послал волну благодарности своим созданиям за их заботу. В целом, я себя чувствовал херово, но не смертельно. Отчасти спасла шкура горга, которая теперь радовала меня весёленькой розовой расцветкой чешуек, но отчего-то не исчезла, когда я потерял сознание.

С другой стороны, радуга у нас в поместье двое суток продержалась вообще без моего вмешательства, так что, скорее всего, расход силы на шкуру был совсем маленьким, вот и не спала.

Лёжа в тёплом гнезде из собственных химер, я вдруг погрузился в блаженное спокойствие. Я жив, мои химеры рядом со мной. А с остальным мы справимся. Падал беленький снежок, где-то высоко в небе мелькали всполохи серебристого цвета, отчасти напоминая мерцание северного сияния. Кроме того, было очень тихо, настолько тихо, что я невольно услышал голоса. Это были голоса женские, один более взрослый, а другой будто бы детский. Их тут быть никак не могло.

— Мам, почему люди убивают друг друга? Они же вроде бы были вместе прошлый раз.

— Не знаю, дочь. У них всё не так, как у нас. Возможно, борьба за власть, ресурсы либо личная неприязнь.

— А почему не честный бой, как это принято у нас? — продолжала допытываться малышка.

— Потому что в честном бою, скорее всего, тот мерзавец проиграл бы. Поэтому использовал нечестные методы.

Судя по всему, неизвестные обсуждали нападение на меня.

— Мам, а он точно не тот, кто нам нужен?

— Точно, дочь, точно. К сожалению, первостихия рассвета выпила его до самого донышка. Это ещё хорошо, что летучие твари смогли отнести его как можно дальше от эпицентра. Там влияние первостихии значительно слабее и не так отравляет его. Как только придёт в сознание, мы проводим его за границу. А пока покараулим, чтобы его не сожрали здесь заживо. А то бродят тут всякие медведи голодные.

Информации было много, и большая её часть была далека от понимания. Но уж точно я никогда не слышал про первостихию рассвета. Это что ещё за сила такая? Откуда? И похоже, меня искали оборотни. Ну или в кратер забрели самые настоящие медведи.

— Мам, а почему он такой страшненький? Он же был на нас похож в первый раз, только лысый, а потом покрылся весь чешуйками, как та змея, помнишь, которую убила тётя Кирана?

Так, стоп. Это меня шестилапые гориллы что ли обсуждают? Если я для них лысый. Их две? Мама с детёнышем? Нет, тогда понятно почему нас вышвырнули вон. Самки любых существ становятся агрессивными, если видят гипотетическую опасность для своих детей. А что за змея, убитая тётей Кираной? Какого хера они вообще как разумные общаются?

Я сам себе едва не дал мысленную затрещину, чтобы мозги встали на место. Сам же недавно объяснял в трюме дирижабля грузчику, что разум и сознание могут крыться не только в человеческом теле. Да и горг мой тоже был разумный. Они одного вида, выходит?

— Мако, нельзя называть существ страшненькими только потому, что они не похожи на нас, — воспитывала малышку мама. — Может у него мама — человек, а папа — из эргов, или он маленький и ещё не освоил полную звериную форму, как ты человеческую.

Твою мать! Они ещё и людьми могут становиться⁈ Эрги! Вот как они называют себя! Это какой-то особый вид оборотней? Или нечто совсем иное… Как бы-то ни было, но интерес оказался сильнее чувства самосохранения. Из того, что я слышал, опасность мне не грозила потому мне дико захотелось познакомиться с этими существами.

Дав команду химерам не вмешиваться, я выбрался из-под крыла крылогрива и попытался сориентироваться, откуда была слышна речь. Однако вокруг стояла всё та же тишина. Тогда я рискнул и заговорил:

— Прошу прощения, дамы! Я случайно подслушал ваш разговор и очень хотел бы познакомиться лично с такими удивительными созданиями, как вы!

— Мам! А как он мог нас услышать⁈ — где-то совсем рядом пискнула малышка.

Справа от нас заколыхались разлапистые ветви ели, сбрасывая с себя снежные шапки. Сквозь иголки на меня уставились два оранжевых глаза.

— Не пугайтесь, прошу вас! У меня был друг, как вы! Он умирал от болезни, но силой своей души излечил меня от страшных ран. Благодаря ему я перестал быть калекой. Наверное, поэтому я так странно для вас выгляжу и, вероятно, могу слышать и понимать вас!

— Кто? Как он выглядел?

Ветви ели разошлись в стороны и теперь я увидел сидящую у подножия дерева гориллу, удерживающую на руках свою шуструю малышку.

«Войд, твой выход», — обратился я к непривычно молчаливому в этой экспедиции спутнику.

Астральная проекция горга уверенно вышагивала по снегу, красуясь перед гориллой. Пусть в размерах он был скромнее эрги, но чешуйчатая шкура, острые клыки и когтистые лапы делали его сложным противником.

— Красавец… Скорее всего уровня третьего-четвертого был, не успел научиться обороту, — со вздохом признала горилла. — Но как ты его…

— Это не я, — пришлось честно признаться, — он сам каким-то образом сумел организовать симбиоз своей души с моим телом и душой.

— Ты выпил его макр? — нахмурилась горилла, и в её голосе зазвучала неявная угроза.

— Я ничего не пил, он окатил меня своей кровью, когда вспорол себе горло, показал свою прошлую жизнь, а потом вынул какой-то камень из себя и воткнул мне его в изуродованное колено на прощание.

Горилла или эрга молчала, наверное, целую минуту, обдумывая услышанное.

— Хороший ты человек,