Война в раю - Стивен Рэй Лоухед

огромный, свирепого вида воин. Саймон что-то сказал ему, и гигант отступил в сторону. На меня он бросил презрительный взгляд, который красноречиво говорил о том, что привратник не верит, что такой замухрышка завалил вождя.

— Это Паладир, — тихо объяснил Саймон. — Герой Мелдрона. Отличный парень.

В зале было темновато и прохладно. Когда глаза привыкли к тусклому свету, пробивавшемуся сквозь щели в ставнях, я разглядел нечто, похожее на рощу деревьев — это были огромные деревянные колонны, поддерживающие балки крыши. Каждую колонну покрывали бесконечные кельтские узоры. Из огромного очага тянуло холодом. Дальний конец зала напротив очага закрывала деревянная перегородка; я решил, что там королевские покои.

В этом меня убедил круглый каменный помост перед загородкой. Его освещали семь факелов в железных шандалах. На помосте стоял настоящий трон. Казалось, его вырезали из цельного куска черного дерева. Трон украшало множество золотых дисков со спиральным узором. В мерцающем свете факелов казалось, что диски медленно вращаются. Эта иллюзия движения оживляла трон, придавала ему сходство с живым существом, обладающим собственной волей.

Перед помостом собралось не меньше ста человек. Они стояли небольшими группами и тихо переговаривались. Некоторые держали дары — сложенный кусок ткани, богато украшенное оружие, красивую чашу или блюдо. У меня ничего не было, и я мимоходом пожалел об этом. Однако долго раздумывать мне не пришлось, потому что Саймон потянул меня куда-то в сторону. В это время пронзительно прозвучал рог. Из-за перегородки вышел королевский бард. Он поднялся на помост, накинул складку плаща на голову и поднял руки. Я увидел длинный посох, или жезл, навершие которого тускло поблескивало в свете факела. Держа жезл над покрытой головой, он начал говорить неожиданно твердым угрожающим тоном.

Я вопросительно посмотрел на Саймона, и тот перевел:

— Главный Бард напоминает нам, что слово короля — закон, и что его решения непререкаемы.

Бард закончил и отошел за трон. Снова прозвучал рог, и появился сам Мелдрон Маур, настоящий Король-Солнце: он был одет во все малиновое: рубашка, брюки и сапоги. Золотой пояс из рыбьей чешуи сверкал каждой гранью; драгоценные камни на кольцах испускали острые лучи. В дополнение к торку король носил корону из дубовых листьев и веток, покрытых золотом. Его темные глаза обежали толпу перед ним.

По залу растекалась сила королевского присутствия. Я не мог отвести взгляд. Король уселся на трон, на помост взошел принц Мелдрин и накинул на плечи отца черный плащ из медвежьей шкуры. Затем он наклонился, коснулся ноги отца, и спустился, заняв свое место среди других вождей. Вперед выступил Руад и встал рядом с принцем Мелдрином.

Король кивнул. Оллатир поднял посох и трижды ударил в каменный пол. Затем он указал на первого из просителей — высокого, крепкого телосложения, с внушительной внешностью. Тот приблизился к возвышению и протянул королю свой дар: прекрасный новый лук и колчан со стрелами, блестевшими серебряными наконечниками.

Король кивнул, принимая подарок, и человек начал излагать свое дело. Послушав немного, Саймон прошептал:

— Это Риоган из Каэр Диффрина, один из вождей Мелдрона Маура на восточной границе. Он просит у короля разрешения совершить набег на Ведеев — это племя Круин, они живут за рекой. — Саймон сделал паузу и послушал еще немного. — Похоже, что Ведеи совершили набег прошлой осенью и угнали скот. Он хочет вернуть скот и отплатить злодеям тем же.

Король выслушал просьбу, время от времени сплетая пальцы. Когда Риоган замолчал, Мелдрон задал ему несколько вопросов, на которые вождь отвечал односложно. Затем он повернулся к Оллатиру и что-то сказал ему на ухо. Оллатир озвучил решение короля.

— Что он сказал? — спросил я, очарованный простотой и деловитостью судопроизводства.

— Он разрешил набег при условии, что король получит долю добычи.

— Это справедливо? — удивился я вслух.

— Справедливость тут ни причем, — объяснил Саймон. — Если королю отойдет часть добычи, значит он возьмет на себя и ответственность за набег. Вина будет на нем. Если у Ведеев возникнут вопросы, они будут иметь дело с Мелдроном Мауром, а не только с Риоганом.

— То есть король обещает ответные меры в случае недовольства?

— Ну, примерно так.

Риоган, кажется, был доволен решением. Он взобрался на помост, встал на колени и положил голову королю на грудь — как ребенок, ищущий утешения у матери. Несмотря на странную позу, жест был очень выразительным.

Следующим просителем оказался не лорд Мелдрона, а бард из далекого северного селения. Он просил разрешения присутствовать на собрании бардов в соседнем королевстве. Как я позже узнал, просьба была формальностью, соблюдаемой не столько из уважения к королю, сколько из уважения к Оллатиру. Он-то в любом случае будет присутствовать на собрании.

Третьим просителем стал фермер из владений Мелдрона. Он просил у короля помощи в расчистке участка поймы, для этого надо было сначала осушить часть болота. Самому фермеру такое было не под силу, а посевная приближалась, следовало поторопиться.

Король через своего барда благословил это начинание — за скромное вознаграждение — и предложил фермеру пятьдесят воинов под руководством гвиддона для выполнения задачи.

— Кто такой гвиддон? — спросил я Саймона.

— Тоже бард. У бардов несколько степеней посвящения. От Пандервидда — Главного Друида или Главного Барда — до мабинога, ученика или подмастерья. Гвиддон разбирается во всем, что касается земли и скота; а еще он врач.

— «Экие турусы на колесах», — подумал я. Даже в простых обществах существовала бюрократия.

Следующий проситель вышел вперед, и в толпе воцарилась тишина. Стоявшие в передних рядах отодвинулись. Судя по их жестам, они считали мужчину преступником. Саймон прошептал:

— Это будет интересно.

— Кто это?

— Балоргейн, — ответил Саймон со зловещей улыбкой. — Дворянин из рода Мелдрона Маура. Он убил в драке одного из родственников Мелдрона, поэтому его изгнали.

— А что он тогда здесь делает?

— Смотри сам, увидишь. — Глаза Саймона сверкнули злобным интересом.

Король отнесся к дворянину с явным презрением, хотя мне показалось, что Балоргейн искренне раскаивается в своем поступке. Он стоял перед королем, вытянув руки по швам. Главный Бард задал какой-то вопрос. Мужчина ответил тихим голосом. Лицо короля будто застыло, даже глаза не двигались.

— Смелости у Балоргейна не отнять. Это я признаю, — сказал Саймон. — Его ведь могли убить на месте.

— Так в чем дело?

— Видишь ли, он потребовал науд, — сквозь зубы объяснил Саймон. — А это…