Пепел - Федор Березин

— Нобуёси, вы смотрели картинку с пятого уровня? Вы понимаете последствия, статус Шестнадцать? — вопросом на вопрос ответил Самму Аргедас. — Они взяли под контроль главный ствол. Теперь они выбили наши заслоны на всех его уровнях и смогут нападать с любого направления. Вы слышали доклад нашего человека с сектора «Четыре»? Они собираются использовать автономные комбайны. Если они перебросят их наверх, а, как я понимаю, они это сделают, тогда они прорежут новые коридоры и обойдут с тыла любой наш опорный пункт. Вы согласны?

Нобуёси покрылся потом: тон правителя не предвещал ничего хорошего, но снова попытался оправдаться:

— Но «Рудры» роют очень шумно, мы засечем их работу и сможем встретить где надо.

— Это приведет к распылению сил, статус Шестнадцать, и вы это знаете.

— Но можно задраить быстрой пеной любые не очень нужные штреки: понадобится не так уж много рабочих.

— В теперешний момент никаким младшим рабочим статусам не следует доверять. Нам придется держать возле них усиленную стражу, а это вновь распыление сил.

— Статус Восемнадцать, — вмешался в разговор начальник разведки, — нас ведь не волнует время. Пусть наш бункер даже окружат — мы отсидимся здесь сколько угодно, а там бунт постепенно подавят.

— Статус Пятнадцать! — рявкнул на него Аргедас, белея от сдерживаемого бешенства. — Мне начинает казаться, что меня окружают сплошные дураки или предатели. Если нас блокируют в центральном штабе, возглавляемая Заудиту Титом голь обрежет нам связь, и тогда мы потеряем контроль над обстановкой. И что тогда с того, что у нас полно пищи, регенерируется воздух и есть электричество? Вы вправду верите пропаганде собственного отдела о том, что нас все любят за подаренную счастливую и полную героического труда жизнь? Вы уверены, что нас будут торопиться освобождать, а не подложат в нижерасположенной штольне атомный фугас? Изыдите с глаз моих, пока я не отдал приказ пополнить вами запас провианта. — Диктатор повернулся к аппаратуре связи. — Ну-ка дайте мне «Ларец-3». — Ему подали трубку. — Дзена Пу мне… Да, это статус Восемнадцать. Скоро к тебе прибудут мои люди со специальной бумагой. Выдашь им микрозаряды и короткоствольные метатели… Что? Конечно, я в курсе, что Грегори получил бомбы. Да плевать мне, что они при применении получат дозу, зато «Матома» поперхнется… Статус Восемь, прекратите разглашать военные секреты по телефону.

Некоторое время Аргедас сидел, уставясь в одну точку. Телохранитель молча взял из его руки замолчавшую трубку и водрузил на рычаг. Затем правитель едва слышно распорядился:

— Баджи Рао ко мне.

Слова еще висели в воздухе, а вызванный, статус Одиннадцать, уже нарисовался.

— Рао, отравляйтесь с самыми надежными людьми к «Ларцу-3», там вам кое-что выдадут. Сейчас дам сопроводительную.

Некоторое время он что-то царапал на специальной гербовой бумаге. Когда правая рука начальника Демографического отдела исчез, Аргедас снова потребовал Нобуёси. Получивший минуту назад нагоняй статус мигом явился. Он получил задачу проконтролировать коллегу.

Он даже не помнил, когда в последний раз изучал инструкции или графики, изображенные на столь примитивном носителе — бумаге. Он привык к виртуальным тренажерам, компьютерным справочникам и прочим прелестям учебы-игры настоящего времени. Пожалуй, именно обстоятельство новизны для него этих пронумерованных листов, идущих друг за другом в определенной последовательности, постоянная необходимость держать в голове то, что уже пройдено, самостоятельность в выборе общей концепции и принципов объединения освоенного материала и тормозило его продвижение вперед более всего. Если бы одновременно он имел возможность трогать все описанные нюансы руками — дело пошло бы быстрее.

Он остановился, когда сверху на многоэтажный ворох разложенных на столе схем упала тень. Ясное дело, кто это был — сам статус Восемнадцать. Оказывается, в окружающем мире кануло в Лету почти четыре часа: Хадас даже присвистнул, забыв о том, где находится. Но Самму Аргедасу было вовсе не до отслеживания нарушений этикета: сотни факторов сплетались в узел, и в этом топонимическом кошмаре переплетения причин и следствий он хотел не потерять кончики ариадниных нитей, могущих выпутать его из заваренной многие годы назад каши. Одной из таких нитей был Хадас Кьюм.

Ошибка обороняющихся людей была в том, что они пытались соблюдать некие правила ведения войны. Одним из таких стандартов было соблюдение радиомолчания. Это средство маскировки было абсолютно не нужно, поскольку наземный противник не вел никаких наблюдений за полем боя и уж тем более не мог вмешаться в происходящее. Поэтому в вершащейся трагедии была большая вина командования базы. Торопливость и паника привели к преждевременному растранжириванию бесценных из-за малого количества ракет, снабженных самонаведением. Теперь, после решения о применении против наступающих термоядерных боеголовок, остатки умных ракет желательно было сэкономить. Истребители отозвали, но не объяснили почему. Некоторые задержались: летчики желали отследить попадание выпущенных ими птичек.

Взаимная скорость сближения боеголовок и ракет составляла, после отброса второй ускорительной ракетной ступени, около сорока километров в секунду, превосходя скорость звука в воздухе родной Земли более чем в сто двадцать раз. Ракеты представляли собой килограммовые, напичканные электроникой и оптикой снаряды с полным отсутствием какой-либо взрывчатки.

Их ударная мощь была в скорости и в точнейшем наведении. Выйдя из соединения с последним ускорителем, боеголовки получили предусмотренный конструкцией бешеный вращательный момент, подобно пуле, выпущенной из нарезного ствола, только гораздо быстрее. По всей окружности этой килограммовой штучки располагались микроскопические разовые реактивные ускорители, и они последовательно срабатывали, в необходимую системе наведения микросекунду, смещая весь снаряд вверх-вниз или же вправо-влево. Отслеживание противника осуществлялось несколькими сверхохлажденными линзами, расположенными в передней части аппарата. Вражеские цели имели температуру выше окружающего космоса. Целей было более чем много, но инженеры, разработавшие систему, вовсе не были заинтересованы, чтобы ракета каждый раз при попадании в сферу ее наблюдения нового, более нагретого, чем сопровождаемый, объекта бросала уже отслеживаемый, и посему сложноминиатюрная аппаратура располагала модулем, запоминающим спектр излучения выбранной первоначально мишени. Теперь все космические торпеды сходились с конкретными целями, словно гончие, взявшие след, только в десять тысяч раз быстрее. Каждый летчик мысленно беседовал со своими напарниками, поскольку реально обменяться впечатлениями возможности не было. Это была подготовка к будущей дискуссии за бутылкой пива. Перед тем как развернуться, практически все пилоты задействовали локаторы кругового обзора. Их вновь поразило неисчислимое множество сближающихся с ними противников, и они пожалели, что не успели использовать весь наличный в трюмах арсенал.