Путь океана: зов глубин - Александра Райт

заставил вздрогнуть, и Селин безотчётно вжалась в Витал.

— Капитан, не передать словами, как вы потрясли меня этим… всем этим! — она ещё раз взглянула вокруг, — Вы открыли мне новый мир!.. Я не имею права подвергать вас риску. Давайте вернёмся, прошу.

Витал кивнул и с неохотой выпустил её из объятий.

— Я провожу вас, — сказал он и взял её ладонь в свою.

14. ВДРЕБЕЗГИ

Вечерело. Беспокойные крики чаек смолкли. Отражённое в морской глади небо отсвечивало янтарем, кое-где теряясь в розовых перьях облаков.

Доки же, укутанные подступающей ночью, продолжали суетную жизнь в криках, грохоте инструментов и гонке за неумолимым графиком ремонта.

Разобранный правый борт «Крылатого Марлина» являл собой тяжёлое зрелище.

Содранная обшивка вокруг опалённых проломов валялась сиротливой грудой обломков. Неподалеку лежал и снятый такелаж, что мог помешать работе плотников. Внутренние помещения корабля зияли темнотой, словно останки недоеденной падали. Наскоро сделанные в плавании деревянные заплатки сложили в стопку, у которой курил гвардеец.

— … а сейчас они уйдут на пересменку, и мне заново разъяснять врагам чё как!

В негодовании лицо Фаусто напоминало клекочущего орла. Витал рассеянно кивнул и вдруг гаркнул в сторону:

— Э, здесь не убрал!

На него оглянулся тощий юнец и сдвинул на лоб блестящие очки. Сообразив, что именно он не убрал, парнишка взбежал по выпирающим деревянным плитам и со скрипом снял ещё одну матово темнеющую доску с еле заметной полоской трещины.

— Извините, — бросил он и поспешил следом за уставшими рабочими.

Заложив руки за спину, капитан Витал сердито стучал сапогами по настилу.

Вся эскадра в паутине строительных лесов стояла вдоль одного пирса. Больше всех повезло, как ни странно, «Лентяю»: кроме замены паруса да мелких сколов с пятнами уплотняющей пасты, никаких вмешательств не требовалось. «Золотые Пески» и «Фурия» темнели подпалинами от поздно погашенного пожара, и ему только и оставалось, что скрипеть зубами на капитанскую небрежность на обоих судах.

На опустевшей пристани ремонтных доков раздались голоса, и Витал подумал, то пришла новая смена мастеровых. Не отрывая придирчивого взгляда от снятых парусов «Фурии», он бездумно ответил на приветствие.

Сухое «идёмте с нами, капитан» заставило повернуть голову.

Его окружили чёрные мундиры. Глаза на лицах, испещрённых зигзагами гвардии, смотрели бесстрастно.

— Вы же видите, я занят! Что там у вас?

— Дело безотлагательное. Не задерживайте гвардию. Пара вопросов, и вернётесь.

Он оглянулся.

Фаусто уже размахивал руками, вероятно, изображая ход боя, перед парой чёрнобушлатных мореходов, один из которых что-то скоро записывал.

При реквизиции он ведь приложил отчёт и судовой журнал с описанием происшествия, поэтому Витал решительно не понимал, в чём дело, и от этого рассердился.

— Вот же вы черти какие! Идёмте. Фаусто!

Но квартирмейстеру присоединиться почему-то не позволили.

В сопровождении конвоя Витал проследовал в Адмиралтейство с гвардейского входа. По спине пробежал гадкий холодок тревоги.

Вопреки ожиданиям, они свернули раньше, не доходя до отдела реквизирования.

Спустившись по незнакомой для Витала бесконечной лестнице, они оказались в подвалах. Гулкое эхо звенело бряцанием ремней и ровным дыханием конвоиров. Наконец все остановились у тронутой сыростью двери.

В кабинете с низким потолком располагался стол, за котором сидела пожилая мореходка в монокле и что-то писала. Вдоль стен стояли гвардейцы и смотрели прямо перед собой. Слышался только скрип пера.

Сложив руки на груди, Витал остался стоять: садиться не предложили, да и было некуда.

Потянулось молчание.

— Вы арестованы, капитан, — спустя несколько дюжин утомительных минут, не поднимая головы, буднично сообщила мореходка. Судя по полуразмытым скупым линиям татуировок, опыт её не отличался никакими достижениями на воде в далёком прошлом.

— Вот как. И по какому обвинению?

Сморщенная лапка похлопала по судовому журналу с аккуратными словами «Крылатый Марлин».

Витал удивленно поднял брови.

— В чём дело? Я имел несчастье поставить кляксу в судовом журнале «Крылатого Марлина»? Сударыня, я откровенно не понимаю сути претензий ко мне.

Мореходка сняла лорнет и потерла переносицу.

— Кончайте паясничать, капитан. Экипаж «Крылатого Марлина» в лице старшего юнги, боцмана, квартирмейстера и многих других уже дали против вас показания. Вам нет смысла отпираться. Лучше расскажите, как всё было на самом деле, и покончим с этим.

Это что-то новенькое. Проволочки с ремонтом эскадры начали складываться в скверную картину. Нервная усмешка наползла на его лицо.

В голове вихрем пронеслись малейшие нюансы нарушений Кодекса, начиная от лёгкого панибратства в команде и заканчивая… заканчивая поддельными татуировками на лицах пассажиров. Внутри себя он горько вздохнул и попенял Дафне, Фаусто и Красавчику за длинный язык. Впрочем, как в основном на законопослушных членах команды, никакой вины на них и не могло быть. Они — хорошие моряки и следовали приказам своего капитана.

С поднятым подбородком он в очередной раз пересказал маршрут «Крылатого Марлина», избегая упоминать пассажиров, в упрямой надежде сохранить их выход из карантина в секрете.

Чиновница стряхнула невидимые крошки с погон и подперла лицо жилистым кулачком.

— Ваша байка безупречна, хочу отдать должное, капитан. Ваш чин первого ранга настолько ослепил вас, или как? Витал, Гильдия милостиво спускала с рук все ваши делишки строго до сих пор. Однако здесь вы уже перешли грань. Таких как вы, у меня на дню бывает человек по пять на три дюжины. Поэтому предлагаю сэкономить время нам обоим и доложить, как же было в действительности.

Голова Витала склонилась набок. Чего она добивается?

Что она знает?

Как много она знает?

Сколько она может знать?

Может ли она знать всё? Брут — нет. Нет-нет, только не Брут. Мгновенно ориентируется и понимает любую обстановку без лишних слов. Даром что армеец.

Селин… Что рассказала ей, либо кому-то из гвардейцев, Селин?

Может Антуан? Он ведь и так простоват, а если напоить…

Виталу стало не по себе.

Старые серьги чиновницы тускло мерцали истёртой позолотой. Её молчание может обойтись недорого. Если она, конечно же, продаётся, а продаются, как он знал, почти что все.

Всего лишь вопрос цены.

— Сударыня, по пункту один части три Морского Кодекса Лавраза я не обязан свидетельствовать ни против себя, ни против своего экипажа. Вы разумная опытная дама, несомненно преданная Гильдии, как и я сам…

Пространство под ногтями мореходки стало объектом её живейшего интереса. Она вынула новое перо из ящика стола и, чуть морщась, принялась чистить пальцы.

— … в связи с чем прошу, нет, требую, открыто предъявить мне обвинения…

Она снова надела лорнет и посмотрела на него уставшими глазами.

— Будь по-вашему. Капитан Витал Агилар. На вас и на всё ваше имущество, как и на экипажи линейных фрегатов шестого