Снежинка для доктора. Исцеление любовью. - Наталья Одинцова

Выходит акушерка и сообщает нам, что на свет появилась наша всеми долгожданная принцесса.

Братец только, что ругавшийся с Фридрихом, начинает с ним обниматься. Вот, что делает с людьми счастье!

Подхожу и обнимаю его. А он не сдерживает себя, глаза наполнились влагой.

Стоим, обняв друг друга, и проливаем слёзы радости, и улыбаемся, как самые счастливые в мире люди.

Он отстраняется и приглушённо произносит:

– Спасибо, что в такие минуты...минуты счастья вы рядом.

Стоит, смахивает поступившие слёзы рукой и улыбается от радости. А затем выдыхает с облегчением.

А доктор окидывает меня печальным взглядом и переводит его на Андрея.

– Поздравляю с первенцем. Хоть кто-то сможет его увидеть сразу после родов.

И вновь кидает на меня осуждающий взгляд.

Он что, меня винит в произошедшем?

Разворачиваюсь и уже собираюсь уходить, как он подходит, берёт меня за руку и тащит в первый попавшийся кабинет.

– Отпусти. Ты сумасшедший? Отпусти. Мне больно.

Но эта скала меня не слышит. Затаскивает меня в кабинет акушерок, просит их выйти, и те послушно уходят. От шока у меня дар речи пропал.

Он запирает кабинет за ними и, медленно развернувшись, вновь бросает на меня взгляд, полный отчаяния.

– Выслушай меня хоть раз. Хоть один-единственный раз.

От такого перенапряжения моё сердцебиение учащается. Мне страшно. Страх... что я вновь поверю ему и растекусь лужицей перед ним. А я не хочу. Сердце ухает. Нервы на пределе. Но про себя я повторяю: «Света, всё будет хорошо. Неважно, что он скажет. Ты сильная. Ты просто его выслушаешь и уйдёшь с гордо поднятой головой. »

И я киваю ему, давая понять, что готова выслушать. А сама стою и боюсь оторваться от стены, словно потеряю равновесие, если отойду хоть на шаг.

Он присаживается на стул и, тяжело вздохнув, опускает свой взгляд вниз, потирая пальцы друг о друга, и начинает:

– Всё началось три года назад. Когда я прилетел к дяде на экскурсию в его клинику для психически больных детей. — он поднимает взгляд на меня, словно хочет удостовериться, слушаю я или нет, и, приглушённо продолжает, опуская вновь взгляд,– Тогда я познакомился с ней. Ей было всего семнадцать. Она рыдала на диванчике. Софию привезли и оформили в ту самую клинику, Оля была в полном отчаянии. Её отец, ещё то чудовище. Решил манипулировать ею таким образом. Ну, я пообщался с ней и понял, что влюбился в её ранимую душу. Спустя время она стала потихоньку улыбаться. Мне стоило это огромных усилий. Но за три года ничего не произошло. Она всё время давала понять, что совершенно равнодушно ко мне. Я не сдавался до тех пор... пока не узнал, что она полюбила твоего брата. — он на некоторое мгновение делает паузу, словно о чём-то задумавшись, а потом вновь продолжает, – Потом узнал, что она беременна и серьёзно поссорилась с ним. У меня вновь появилась надежда. Но вскоре даже она погасла, потому что она вернулась к нему. Я понял, что у них это серьёзно и навсегда. Вот тогда я смирился. А потом....— он вновь замирает и на его лице... появляется улыбка, он начинается смеяться как сумасшедший.

– Что потом? — настороженно спрашиваю у него.

Он поднимает взгляд на меня и просто начинает хохотать сквозь слёзы. Он что, с ума сошёл?

– Потом у меня случилось фееричное знакомство с одной блондинкой. — он продолжает смотреть на меня, словно ожидая моей реакции. – И я просто охренел. Честно....я не сразу понял, что опять влюбился. — и уже откровенно начинает смеяться. Но потом, смахнув проступившие слёзы от смеха, успокаивается и уже спокойно продолжает, – Свет, это правда был пиздец. Мне стало даже интересно, что же будет дальше. Обычно девушки сами начинают со мной флиртовать. Но ты....— опять начинает смеяться. – Ты меня хотела убить.

– Я не хотела тебя убивать. Штольц, ты больной? — вздёрнув бровь, уточняю я.

– Конечно, больной... тобой болен. Очень болен. — поднимается со стула и собирается приблизиться ко мне, но я выставляю ладони вперёд.

– Стоять. Только приблизишься, и я кину в тебя чем-нибудь.

Но на него не действуют мои угрозы. Он медленно приближается, а в его взгляде читается «детка, ты попалась.»

Хватаю банку с щипцами и швыряю в него. Он резко уворачивается и подходит всё ближе и ближе. Не успеваю ничего схватить, как он хватает меня за руки и прижимает к стене, нависая надо мной. Наклоняется, и я ощущаю его горячее дыхание на своих губах.

Только ни это!

Хочу увернуться, но не успеваю, он нежно касается моих губ своими. И я замираю почему-то, словно боюсь потерять этот момент.

Он закрывает глаза, и поцелуй становится более настойчивый. Хочу разорвать его, бью его в горячую, широкую грудь, но с каждой секундой мои удары слабеют ....и я сдаюсь.

Эх, Света, ты опять проиграла войну!

Понимая, что я сдалась, он отпускает мои руки и берёт моё лицо в свои руки, углубляя наш горячий поцелуй. Я готова сползти по стене, но вместо этого, начинаю стонать ему в губы.

Встаю на носочки и обвиваю его шею руками, а он обнимает меня за талию, поглаживая одной руко́й по спине, прижимает к себе настолько, что между нами не остаётся пространства.

Всё, кажется, мою крышу снесло.

Отдаюсь этому, полному страсти, поцелую без остатка.

Не уйти мне от этой любви. Да и не хочется.

ЭПИЛОГ 1

Месяц спустя...

Открываю глаза и, с трудом перекатившись на правый бок, пытаюсь нащупать телефон на тумбочке. Нащупав его, беру в руки и, увидев время, вскрикиваю.

Чёрт, я проспала!

На часах шесть пятьдесят...но я не слышала будильника.

Аккуратно встаю с постели, придерживая свой уже округлившийся животик, и на цыпочках направляюсь в ванную.

Нужно срочно принять душ, пока ко мне не пришли стилист и визажист. Через три часа церемония бракосочетания. Я же ничего не успею.

С Фридрихом прошлым вечером мы долго обсуждали, почему в ночь перед свадьбой мне нужно остаться в родительской квартире.

Он долго сопротивлялся, находя миллион причин, чтобы я осталась у него.

Я отправилась на кухню и, налив себе чай, заявила:

– Ну тогда свадьбы не будет. Будем просто жить вместе. Малыш будет под моей фамилией, и я буду работать, как только рожу. — закончив свою пламенную речь, наблюдаю за