Жертва (СИ) - Зеа Рэй Даниэль

Та лениво встала, обулась и забрала клатч со столика.

– Приятно было с тобой познакомиться, Алексис, – подмигнула она мне.

– До свидания, – выдавила из себя я.

Сестры-любовницы ушли, а мы с Одьеном остались в гостиной. Он присел в кресло, в котором несколько минут назад сидела Гоаре.

– И давно они… – я осеклась.

– Вместе живут три года. А так... – он задумался, – даже не знаю, когда у них это началось.

– Ты же с Кейдж встречался. Вы пожениться собирались!

– Правда? – он вскинул брови.

Я тяжело вздохнула. Все, как всегда. Слухами земля полнится.

– Мы с Кейдж всегда были дружны. Она никогда не афишировала свою личную жизнь. Лет пять назад, наверное, она начала получать дорогие подарки. Я еще подтрунивал над ней, мол, сама себе покупает, а делает вид, что любовник дарит. И поскольку мы с ней общались и на работе, и после работы, окружающие думали, что у нас роман и подарки дарю я. Слухи, казалось, приутихли, как вдруг моя мама за семейным ужином спросила у меня и Кейдж, собираемся ли мы оформить наши отношения официально. И хотя мы пытались доказать, что между нами ничего нет, родители не особо в это поверили. Потом Айени получил должность руководителя нейрохирургии и свой кабинет к должности. Я хотел поздравить его с назначением лично, подарок приготовил – заказал ему вывеску на дверь кабинета. В общем, с этой вывеской в подарочной упаковке в конце рабочего дня я поднялся к нему на этаж. Стучать в кабинет брата я тогда еще не привык, потому открыл дверь и обомлел. Кейдж и Гоаре занимались непристойностями на полу. Я дверь закрыл и несколько минут стоял, как вкопанный. Ко мне медсестра с поста подошла, спросила, все ли у меня хорошо. Я ответил, что все хорошо, и рванул оттуда со всех ног. Позвонил Айени. Оказалось, что брат ждет на парковке курьера, который должен привезти праздничный торт в больницу. Я спустился к нему и выдал все, как есть. Айени только хмыкнул в ответ и назвал меня идиотом, который ничего не замечает вокруг себя.

– Он знал! – я улыбнулась. – Он о них все знал!

– Знал и оставил их в своем кабинете ждать торт. В этот момент на парковке появилась Кейдж. Она начала распинаться о том, что ей очень жаль, что все так произошло, и что она чувствует себя виноватой передо мной. Айени расхохотался, а я, если честно, обиделся на нее. Мы ведь дружили. Я думал, что знаю о сестре больше, чем все остальные. Мы часто пересекались с ней в Т. Да она знала обо мне все! Даже моих… ну… подруг!

– Подруг, – я кивнула.

– Вот только не надо, ладно! – воскликнул он.

– Да что ты! – я подняла руки вверх. – Боже упаси!

– Короче, я вручил Айени подарок на парковке и ушел. Зато на утро… На утро понеслись слухи. Денни из реанимации позвонил мне первым и предложил Айени лицо набить. Я не понял, в чем дело, и решил уточнить, за что мы будет бить Айени. Денни выдал правду. Я рассмеялся и ответил, что все это бред. И конечно же, мне никто не поверил. Потом Кейдж рассказала мне, что, когда выходила из кабинета, на посту была медсестра, которая так, между прочим, сообщила Кейдж, что я ушел минут пять назад. Очевидно, медсестра в конце рабочего дня сдала пост дежурной смене, рассказав все новости, и уже дежурная смена увидела, как расстроенная Кейдж и веселый Айени возвращаются в кабинет. Ребята отмечали назначение до середины ночи, и когда втроем уходили домой, на посту никого не было. Вот так меня поженили и развели с Кейдж. Где-то дня через три новости дошли до моих родителей. Мама позвонила Айени и обвинила его в том, что он разрушил мою жизнь. Айени бы спустил все на тормозах, но Кейдж решила, что по ее вине не должна семья страдать. Воскресенье. Семейный ужин у родителей дома, на который Айени попросили не приезжать. Кейдж узнала об этом после того, как все сели за стол. Ее возмущению не было предела. Она налила себе вина, встала и призналась в том, что она лесбиянка, и уже давно у нее роман с женщиной. Сперва родители ей не поверили. Посчитали, что ей стыдно, и она пытается передо мной выкрутиться. Тогда из-за стола встала Гоаре, подошла к Кейдж, обняла ее и поцеловала. Маму отпаивали виски. Через года два Гоаре и Кейдж съехались. И хотя они не скрывают своих отношений, окружающие, почему-то, до сих пор считают их только сестрами. Недалекие люди, – Одьен осуждающе покачал головой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– В итоге, все равно пострадал Айени, – с грустью произнесла я.

– Вся эта ситуация его только повеселила.

– Думаешь? Мне бы не было весело, если бы родители не приняли меня в собственном доме, когда жизнь и без того задом ко мне повернулась.

– Может, ты и права, – Одьен встал. – Но это было давно и изменить ничего нельзя. Мы есть, наконец, будем?

– Пойдем на кухню. Есть в гостиной я не привыкла.

***

Мы поели, и пока я смотрела новости по телевизору, Одьен принял душ и переоделся. В спортивный костюм.

Я с уважением взглянула на него:

– Поздравляю с наступлением выходных, доктор Ригард!

– Спасибо, доктор Ней! Остальные вещи в сумке, – добавил он.

– Какие вещи?

– Сменные!

Я вышла в коридор и взглянула на сумку. Судя по ее размерам, там были не только вещи на завтра, но и на послезавтра, и даже на послепослезавтра.

– Ты на неделю ко мне собрался? – я достала куртку из шкафа и накинула на плечи.

– Как пойдет, – он взял сумку и открыл дверь.

Замок в моей входной двери так никто и не починил.

– Айени сказал, что вызвал мастера, – Одьен попытался закрыть дверь, но у него не получилось. – Но это же Р.! Отсутствие конкуренции расхолаживает. Если мастер обещает приехать завтра – он приедет дня через три-четыре. И то, если напомнить о себе.

– Да черт с ней, с этой дверью. Гостевая свободна. Постельное белье сейчас принесу.

– Можешь не утруждаться, в гостевой я спать не буду.

– Хорошо, диван в гостиной тоже свободен.

– И на диване я спать не буду.

– Тогда, спи на полу, – я повесила куртку на вешалку и пошла в спальню.

Постельное белье я все-таки ему принесла. Он не поблагодарил. Неподвижно сидел на диване и пялился в телевизор. Я приняла душ, переоделась, почитала новости в сети и легла спать.

Глава 7

Проснулась в четыре тридцать утра. Просто открыла глаза и все. Вокруг полумрак, и только сопение под боком слышать непривычно. Я повернула голову и взглянула на Одьена. Тоже мне, охранник. И когда он пристроился ко мне на кровать?

Я тихо присела, чтобы его не разбудить. В спортивном костюме и капюшоне, натянутом на голову, он смотрелся далеко не как руководитель отделения. Мужчина. Красивый мужчина. Красивый мужчина в моей постели. Вот если бы он был голым, мне было бы чем гордиться. Честно. А так на моей кровати спал мужчина – мой руководитель, прошу заметить – одетый в спортивный костюм. Блеск!

Встала и пошла в душ. Когда вернулась в спальню, Одьен сидел в постели, и чашка горячего кофе стояла на прикроватной тумбочке с моей стороны.

– Суббота. Пять утра, – он потер веки. – Прилечь не желаешь? Часиков до одиннадцати?

– Спи, – присела на кровать, взяла в руки чашку с кофе. – И… …спасибо за кофе.

– Ты пей, – он потянулся, – а я пока в душ метнусь.

– Да спи на здоровье! Я никуда не собираюсь уходить.

– Конечно, – он встал и действительно метнулся, в том смысле, что переместился в душ так быстро, что по комнате словно ветерок пронесся.

Я отпила кофе.

– Алексис! – раздалось из ванной. – Я свою сумку в гостиной оставил! Принеси ее, пожалуйста! И полотенце чистое дай!

– Угу, – я спокойно продолжила пить кофе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Алексис!!!

– Уже несу! – прокричала я, и улыбнулась себе под нос.

Интересно, что он будет делать? Спустя минуты две дверь ванной комнаты открылась, и из нее вышел мокрый Одьен. Голый. Абсолютно. Бурча проклятия себе под нос, он пошел в гостиную и вернулся с сумкой в руке. Хлопнула дверь. Я продолжала пить кофе.

– Полотенце сухое дашь или мне твоим вытираться?!