Аметисты Серафимы Суок - Алина Егорова

Сеньора Лучана совершенно не знала русский, тем не менее сразу вручила Зое бутылку воды.

– Спасибо! Грасиас! – зачастила Зоя, тем самым лишь зря обнадежила хозяев дома, но они быстро сообразили, что испанским девушка не владеет.

– Паула! – осенило тещу Франциско Даниэля, и она рысью бросилась из дома.

Вернулась сеньора в компании суховатой женщины с осанкой царицы и высоко зачесанными седыми волосами. В расчете на русские корни Паулы ее пригласили в качестве переводчицы.

Как выяснилось, по-русски Паула знала всего пару слов, зато ее зоркий глаз сразу запеленговал на столике небрежно брошенные бусы.

– Аметисты. Это ее? – она кивнула на Зою.

– А бог знает! Франциско в море нашел. Только и делает, что целыми днями в воде болтается. Дайвер del diablo! Лучше бы рыбачил! – выдала наболевшее сеньора Лучана. Зятя она недолюбливала.

– Твое? – сеньора Ксимена горсткой сгребла бусы и предъявила Зое.

– Грасиас, грасиас! – просияла девушка.

Она не могла поверить своему счастью: мамины бусы нашлись, и вот они, перед ней!

– Порваны. Если камни пропали, быть беде, – задумчиво произнесла сеньора Паула. – Сколько было аметистов? – обратилась она к Зое, но та ее не поняла, лишь продолжала благодарить, блаженно улыбаясь.

– Спик инглиш? – поинтересовалась Зоя.

Повисла пауза. Никто, кроме гостьи, английским не владел.

Тишину нарушил звук входной двери и бойкий топот ног.

– Энрике! – воскликнул Франциско Даниэль, услышав шаги вернувшегося из школы сына. – У них в классе преподают английский!

Теперь семья возложила надежды на подрастающее поколение. Кроме получения практической пользы родителям захотелось возгордиться знаниями чада.

Войдя в курс дела, подрастающее поколение решило проблему с завидной элегантностью: Энрике пощелкал в своем планшете и протянул его гостье:

– Говорите! – произнес по-русски автоматический голос.

С электронным переводчиком дело пошло веселее.

– Пятьдесят один! – не задумываясь, отчеканила Зоя. – В моих бусах пятьдесят один аметист.

– Так я и думала! Пресвятая дева! Так я и думала! – сокрушалась соседка.

Быстрый ответ Зои не оставлял никаких сомнений: эти камни отнюдь не безобидны.

– А теперь их пятьдесят! Я подсчитала. Быть беде, быть беде… – запричитала сеньора Паула.

Зоя побледнела: она давно заметила странную закономерность – потеря камня всегда предшествует чьей-то смерти. Но ведь она не утонула! Может, на этот раз все обойдется?

– Что ты каркаешь, старая ведьма! – цыкнула на кликушу сеньора Лучана. – Совсем сдурела со своим храмом!

– Сами убедитесь, быть беде! – продолжала гнуть свою линию сеньора Паула. – Вот, послушайте.

Рассказ сеньоры Паулы про Лиловую деву

В семье идальго Теодора родилась дочь Анна с редкой красоты лиловыми глазами, и отец подарил ей бусы из аметистов. Анна часто перебирала бусины, разговаривала с ними, как с живыми.

Однажды тяжело заболел гранд. Жрецы, знахари ничем не могли ему помочь. Даже королевский лекарь не мог его вылечить – гранд был обречен. Теодор попросил привести свою пятнадцатилетнюю дочь – Анна умела снимать боль.

Девушка шептала на бусы, и через несколько дней гранд пошел на поправку. Он велел щедро наградить семью идальго Теодора, но жрецы были недовольны тем, что какая-то девица смогла сделать то, что недоступно им. Они объявили Анну ведьмой, отобрали бусы и отправили на суд инквизиции. В то время главенствовала церковь, и гранд, несмотря на свое высокое положение, как ни пытался, ничем помочь своей спасительнице не смог. Инквизиция приговорила бедную девушку к сожжению на костре.

В ночь перед казнью Анне удалось бежать. В доме, в котором находились жрецы, случился пожар, и они погибли.

Анна скиталась по деревням, пока не нашла пристанище в долине, где теперь расположен Каньельес. Анна постоянно молилась за безвременно умерших жрецов и стала находить в долине аметисты – точно такие же, какие были в ее бусах.

Анна собрала из найденных аметистов бусы и с их помощью стала заниматься целительством. Весть о деве с лиловыми глазами, которая избавляет от недугов, облетела всю Каталонию. К ней потянулись люди за помощью. Анна помогала всем, а особо обездоленным давала аметисты.

Позже на месте, где жила Анна, построили храм и в ее честь назвали его храмом Лиловой девы. Тем, кто искренне молится, Лиловая дева дарит аметисты. Люди до сих пор находят фиолетовые самоцветы около Каньельеса.

– Аметист из Лиловой долины – камень непростой, пользоваться им надо с осторожностью. Он может как помочь, так и навредить. У меня есть несколько аметистов от Лиловой девы. Один из них, так уж и быть, дам. Со своего браслета сниму, – сказала сеньора Паула Зое. – Вставишь его в бусы, тем самым отведешь беду.

– Бросьте! – беспечно махнул рукой глава семьи. – Это всего лишь легенда для привлечения туристов.

– Умоляю! Покажите мне этот монастырь! – попросила Зоя.

– Что я и говорил! – рассмеялся Франциско Даниэль.

– Мне очень надо! – вместо того чтобы озаботиться возвращением в отель, Зоя загорелась идеей во что бы то ни стало побывать в храме Лиловой девы.

– Я бы и сама съездила к Лиловой деве поблагодарить за чудесной спасение, но сегодня Педро до вечера не будет дома, и он не сможет нас свозить в монастырь.

– А это далеко? Я пешком пойду.

– Эти русские ненормальные, – иронично заметила сеньора Ксимена. – Дорогой, отвези их с сеньорой Паулой в монастырь, – обратилась она к мужу.

Франциско Даниэль Мендес охотно отозвался на просьбу жены, которая преследовала свою выгоду – изящно выпроводить свалившуюся на ее голову сеньориту. Пусть дальше сеньора Паула с ней возится.

Серафима

Серафиме Суок никогда не требовалось прибегать к ухищрениям, чтобы привлечь мужчину. Никакого жеманства, томных взглядов и, боже упаси, инсценировок, чтобы как будто бы случайно оказаться перед нужным мужчиной в выигрышной ситуации. Симочка всегда оставалась собой: легкой, смешливой, обольстительной, настоящей.

Круг общения, в который она попала в юности, сопровождал ее в течение всей дальнейшей жизни и всегда приносил новые интересные знакомства.

«Будете дружить с дворниками, и вся ваша жизнь сложится вокруг дворницкой», – так им с сестрами в детстве говорила маман.

Сима общалась с литераторами.

Когда арестовали Нарбута, Серафима отчетливо осознала, что ей нужно немедленно развестись и спрятаться за новым мужем. Чтобы гроза миновала наверняка, муж должен иметь безупречную репутацию и вес в обществе.

Таковой быстро нашелся. Им оказался знакомый по Одессе писатель и литературовед Николай Харджиев. Николай, как и многие южане, в неспокойном двадцатом году переехал в Москву. Он дружил с Ахматовой и Заболоцким, сблизился с Малевичем, пока еще был жив Эдуард, часто гостил у Багрицких.

Симой он очаровался давно, и ей стоило лишь обмолвиться о своем разводе, как Николай принялся