Здесь водятся драконы (СИ) - Батыршин Борис Борисович

Бёртон угрюмо молчал.

— Что ж, буду воспринимать ваше молчание как согласие. И тогда первый вопрос — где сейчас баронесса? Нипочём не поверю, что вы вот так просто сдались и не пытались её преследовать!

Пленник пошевелил руками, отчего узлы глубоко впились в запястья, из-под одного даже проступила кровь. Это, вероятно, причинило ему сильную боль — последовало глухое ругательство на незнакомом Вениамину языке.

— Нет, разумеется, но я опоздал. Баронесса добралась до порта и поднялась на борт французской канонерской лодки «Ахерон». Час назад «Ахерон» в сопровождении ещё одной канонерки снялся с бочки и направился вниз по реке, к морю. Так что, мой торопливый русский друг… — Бёртон ухмыльнулся, усмешка вышла жутковатой из-за шрама, перекосившего щёку, — сочувствую, но вы тоже упустили свой приз!

[1] Эти события подробно описаны в четвёртой книге цикла, «Флот решает всё».

IV

Российская Империя,

Санкт-Петербург.

Галерный остров.

Пушки слитно грохнули — корабли, выстроившиеся в шеренгу на реке, окутались белым пороховым дымом. Огромный форштевень нового корабля, украшенный далеко выдающимся вперёд тараном, врезался в воды Невы, подняв высоченные волны. Нос крейсера ушёл в воду почти до самой палубы — но тут же вынырнул, прошёл по инерции около сотни футов и замер, слегка покачиваясь. Новый залп, заглушивший крики толпы на берегу — видно было только, как над головами людей взлетали шляпы. От берега к «новорожденному» судну уже спешили шлюпки — за ними по воде тянулись толстые змеи швартовых канатов. В отдалении попыхивал машиной колёсный буксир…

— Теперь отволокут к достроечной стенке и продолжат. — прокомментировал происходящее Шестаков. — Быстро, однако, сработали — почитай, меньше года с момента закладки!

Морской министр и начальник департамента военно-морской разведки наблюдали за спуском на воду новейшего броненосного фрегата «Адмирал Нахимов». Свита министра, в которую затесался и юлдашевский адъютант, держалась в почтительно отдалении.

— Славный кораблик будет. — согласно кивнул граф. — Первый российский башенный броненосный фрегат, это вам не фунт изюму! Теперь закончить поскорее — и на Дальний Восток. Там любопытная каша заваривается…

— И-и-и, голубчик, даже и не мечтайте! Никак невозможно-с. Ему стоять и стоять у достроечной стенки — рангоут, надстройки, механизмы, вооружения, и всё это надо поставить, проверить, на ходу испробовать. Полгода, не меньше!

Крейсер «Адмирал Нахимов», один из заложенных в рамках принятой после окончания войны обновлённой судостроительной программы, предназначался для службы на Тихом океане, в составе спешно укрепляемой Сибирской флотилии. Во Владивостоке для новых кораблей спешно возводили сухой док, судоремонтный завод и прочее, необходимое для функционирования такого сложного механизма, как военный флот. Работы шли небыстро, с перебоями — всё необходимое приходилось везти морем, вокруг всей Евразии. Работы обещали заметно ускориться с началом движения по Транссибирской магистрали, заложенной в 1880-м году указом Александр III-го, но до этого было ещё далеко: путейцы только-только дотянули рельсы Уссурийской железной дороги от Владивостока до Хабаровска, вовсю шли работы на западно-Сибирском и Средне-Сибирском участках. Что касается забайкальской дороги — то на этом участке, отнесённой ко второй очереди Транссиба (это название репортёры уже приклеили к грандиозному, невиданному в России, да и во всём мире начинанию) только-только начинались изыскательские работы.

Оркестр на берегу заиграл бодрый марш. Канаты буксир зашлёпал плицами по воде, канаты натянулись. Махина броненосного фрегата неторопливо повернулась против течения Большой Невы и поползла прочь от эллинга.

— А всё же не торопятся господа судостроители, не торопятся. — Юлдашев провожал новорожденный фрегат задумчивым взглядом. — Могли бы, кажется, и поднапрячься, тем паче, что шефом «Нахимова» объявлен Великий Князь Михаил Александрович. Ему, конечно, всего шесть лет от роду, но на корабле уже побывал, как я слышал?

— Было дело. — подтвердил Шестаков. — И побывал, и в крокет на палубе поиграть изволил — это игра такая английская, очень популярна сейчас при дворе. А насчёт судостроителей — это вы, батенька зря, право же, зря. В прежние годы, до войны одна только достройка корабля первого ранга года на два затянулось бы, если не на все три. А сейчас — другой счёт, другой спрос!

— Наши заокеанские друзья недавно тоже ввели новый боевой корабль. — негромко заметил Юлдашев. — Помните, ещё во время нашей южноамериканской эскапады мы передали в САСШ чертежи британского «Полифемуса»?

— Помню, как же. Мы ещё в Кораблестроительном комитете завернули проект подобного судна для нашего флота. Так, значит, американцы всё же сподобились?

— Да, три месяца назад спустили на воду на одной калифорнийской верфи и уже закончили достройкой. Вчера только получил депешу: принят в состав флота, прошёл ходовые испытания, после чего отправился на Гавайи.

— В Гонолулу, в Жемчужную гавань? — министр согласно кивнул. — Знаю, как же, у там имеется угольная станция, совместная с американцами. Что до этого корабля — у флота САСШ уже было подобное судно, и тоже на Западном Побережье. — припомнил министр. — И, если мне память не изменяет, там же и построенное?

— Да, на военно-морской верфи на полуострове Мар-Айленд — это в городе Вальехо, штат Калифорния. Броненосный таран «Тупак Амару» — название ему дали перуанцы, которым корабль был передан сразу после постройки. Он неплохо показал себя во время войны с Чили, и новый корабль — прямое его развитие. Подобно британскому прототипу, «Полифемусу», они вооружили новый корабль целой батареей аппаратов для пуска торпед — так американцы называют самодвижущиеся мины системы Уайтхеда — как подводных, так и палубных, на поворотных тумбах. Так что «Албемарл» — так назвали новое судно, в честь прославившегося речного броненосца времён Гражданской войны — по праву относят не к классу «броненосных таранов», но «таранных миноносцев».

— Что ж, надеюсь, он покажет себя не хуже своего перуанского предшественника. Хотя — надо признать, противник у него будет куда серьёзнее чилийцев…

Собеседники обменялись понимающими взглядами.

— Так что у вас за новости? — спросил Шестаков после небольшой паузы. — Вы ведь не только об этой американской новинки хотели поговорить, когда назначали мне встречу?

— Разумеется, не только. Новости, Иван Алексеевич, имеются, и неплохие. Хорошие, не побоюсь сказать, новости.

— Я весь внимание, Евгений Петрович.

Граф извлёк из-за обшлага конверт.

— Для начала — телеграмма из Басры. Вот эта самая. Она зашифрована, так что я, с вашего позволения, перескажу.

— Конечно, я весь внимание. Депеша-то — от Остелецкого?

Юлдашев поморщился.

— Простите великодушно, Иван Алексеич, но давайте лучше обойдёмся без имён. Они с напарником добрались до Басры — туда, видите ли, направилось известное вам лицо — и узнали там кое-что прелюбопытное. Оказывается, похищенная им дамочка сумела бежать от похитителей — да так, что те не сумели её поймать. Наши прибыли буквально через час после её бегства — и застали на месте упомянутую личность. Сцепились, разумеется, скрутили голубчика — ну и допросили, конечно, прямо на месте. Множество всего интересного узнали!

— Молодцы, лихая работа! Если не секрет — куда они Бёр… простите, пленённого злодея после допроса дели?

— Какие от вас секреты, Иван Алексеич? Хотели поначалу прирезать и спрятать, но потом решили, что такой добычей не разбрасываются. Завернули голубчика в ковёр, как какую-нибудь одалиску, и доставили в российское консульство. Теперь наш консул, милейший Андрей Сергеевич Воротнин, гадает, как его переправить сюда, к нам.