Меч с камнем. Том 1 (СИ) - Гадышев Дмитрий

Кстати, насчёт эт Дрейвера. В тот раз он был захвачен в плен, а оба дружинника, вызвавшиеся его искать, «погибли при задержании». В заключении он написал книгу мемуаров под названием «Воспоминания», которая разошлась через пять лет серьёзным тиражом и стала неплохим источником информации о временах правления его сюзерена. Конечно, про более ранние времена, вне нашей планеты, о достоверности судить сложно, но события на Земле вполне проверяемы и описаны правдиво, с небольшой скидкой на ангажированность автора.

Пионерлагерь же закрыли ещё осенью, персонал оттуда убрали, кто жил постоянно — переселили. Территорию теперь огородили забором из высоких бетонных плит с колючей проволокой поверху. В корпусе и построенных на скорую руку бараках поселился батальон Внутренних войск, усиленный отдельной бронегруппой из восьми БТР-ов «шестидесяток» и двух танков Т-72Б, которые Магон презрительно называл «консервными банками». Никогда не забуду, как в меня буквально вдалбливали все эти многочисленные модификации бывшей советской техники, как они выглядят и чем отличаются. Обычному россиянину и Т-64 от Т-72 отличить сложно, что уж про Бе, Ме и Кукареку говорить…

Батальон вёл достаточно активную деятельность, оставлял в лесу секреты, патрулировал окрестности, и время от времени прочёсывал местность, только без толку — наши агенты работали на совесть, доставляли ворох копий секретных документов, и разглашали нам сведения, разглашению не подлежащие, потому обо всех мероприятиях мы извещались заранее.

Мы же предавались лени, упражнениям и тренировочным боям, лишь иногда прерываясь для отлёта в безопасное место, да разбора документации. Такой безмятежной службы прошёл всего год, и она прервалась совершенно неожиданно…

Глава 10

Магон взмахнул своим световым мечом, установленным в режим инвертора, его лезвие описало полукруг и ударило по моему мечу, от соприкосновения силовые лезвия взвыли, поглощая энергию друг у друга, но выдержав и не пропустив друг друга через себя, в результате чего получился отменный по силе удар, отсушивший мне руку и выбивший из неё клинок. Тот отлетел в сторону, кнопка ударилась обо что-то твёрдое, раздался резкий характерный звук, и лезвие меча погасло. Я сделал сальто назад с последующим быстрым рывком и падением, чтобы дотянуться до оружия, но Магон (вот что значит многолетний опыт!) оказался проворнее. Он произвёл молниеносный выпад — во всю длину ног, корпуса и вытянутой руки с жалящим сиянием в ней, и попал прямёхонько в мою лодыжку. Инвертор прошёл через тело, не причинив никакого видимого вреда, но совершил своё чёрное дело — мои рецепторы в коже и мышцах ноги, которых благодаря матушке-природе там великое множество, «инвертировали» свои сигналы, посылаемые в мозг, то есть перевернули с ног на голову, если говорить человеческим языком, а если ещё проще, послали в мозги кошмарную боль. Мгновенно появилось неслабое ощущение, что на ногу упала бетонная плита, или наступил слон, или произошло ещё что-то подобное.

В инверторе есть один недостаток для того, к кому его применили и одно преимущество для того, кто его применил: ложные болевые импульсы не вызывают шока и поэтому не гасятся мозгом, как бывает при настоящих ранах, то есть боль адская и притом непрекращающаяся, ну, а преимущество — поверженный даже не может кричать, он просто хватается за поражённое место и лежит неподвижно, либо катается по полу. Что, собственно, я и проделал в следующие несколько секунд. Это, конечно, только тренировка, но такие зверства постоянно практикуются преторией, потому что автоматически достигаются сразу две цели — дерёшься по-настоящему, в полном контакте, так сказать, и заодно терпеть боль учишься.

Магон, посвистывая, выключил свой клинок, подобрал и мой, пройдя буквально в нескольких сантиметрах, поскольку никаких провокаций с моей стороны всё равно не могло быть, и только потом подошёл к букве «зю», которую в данный момент напоминало моё тело. Он достал из аптечки, висящей за спиной на поясе, обезболивающее средство и намазал бесцветную мазь на небольшой участок кожи на лодыжке. Что и говорить, македонианские средства войны и мира действуют с одинаковой скоростью и эффективностью в обоих направлениях, боль моментально прекратилась, и я смог подняться на ноги. Правда, кожа на двадцать минут потеряла чувствительность, но на подвижности это никак не сказывалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хорошая тренировка получилась сегодня, — пробормотал я, получая из рук Магона свой меч.

Он в ответ только мерзко ухмыльнулся. Ему-то что! Теперь мне разгребать гору бумаг, отчётов, докладов и прочей бюрократической чепухи, доставляемой нашими агентами и курьерами Империального Союза, а ему — спать целый день или неспешно прогуливаться по горам, создавая видимость усиленного несения службы, лишь изредка выходя на связь через коммуникатор. Хоть бы наши подопечные, за которыми мы наблюдали всё это время, затеяли внеочередное прочёсывание леса! Впрочем, позавчера было наоборот, так что обижаться нечего. Но, несмотря на доводы здравого смысла, было всё же немного обидно, может, потому что Магон одерживал такие победы чаще меня, а может, по причине патологической неприязни к бумажным делам. Опустив голову, я побрёл к нашей «штаб-квартире» — лёгкой надувной палатке, не оглядываясь, и поэтому не заметив приближающегося курьерского флаера.

Он мог не таиться при подлёте к условленному месту, потому что «дорогие россияне» не рисковали оставлять секреты так далеко, а гора закрывала нас от лагеря, поэтому снял поле невидимости метров за двести от поляны. Боевая машина новейшей модели, только что принятая на вооружение, плавно опустилась на ту площадку, где мы с Магоном тренировались, Магон подошёл к ней встречать посланца. Услыхав тихое шипение двигателей, я развернулся и тоже направился к ним. Курьеры наведывались к нам раз в две недели, иногда с задержками, если не позволяла обстановка. Обычно они привозили продовольствие, боеприпасы (в основном, энергетические капсулы для световых мечей, десятками расходуемые в тренировках), новости из Империального Союза и забирали нашу отчётность, плоды трудов дежурного аналитика. Этот же, высокий худой мужчина в штатской одежде, но со значком праэтора на груди, вышел поспешным шагом, что-то сказал Магону, и тот знаком показал, чтобы я тоже принял участие в разговоре.

Мои мысли были отвлечены машиной курьера. Такой я ещё никогда не видел вживую, хотя, когда обучался в Преторианской Академии, слышал о новом проекте, скрывавшимся за аббревиатурой SM-17. Верх — камуфлированный зелёный, низ небесно-голубой, из бортов могут выдвигаться короткие жёсткие «крылья» с прикреплёнными снизу бомбами, сверху — пусковыми установками управляемых ракет. На лобовом выступе, прямо над кабиной пилотов, во вращающейся башенке — стомиллиметровая аннигиляционная импульсная пушка, а под кабиной — четыре тепловые поменьше калибром, с бортов и сзади — счетверённые лучемёты в турелях, как у телеуправляемого танка. Силовое поле с подкачкой, сегментного типа, общей ёмкостью до пяти тысяч единиц, но с прочностью на удар для каждого сегмента до восьми тысяч. Как это достигается, не спрашивайте, я не специалист. Проще можно объяснить так — чтобы истощить всё поле, без учёта подкачки, нужно пять тысяч единиц некой энергии, но если ею долбануть узким пучком в один сегмент, он исчезнет после приложения, правильно, восьми тысяч. Там работают механизмы распределения «входящей нагрузки», гора хитрых приборов, управляемых мощным бортовым компьютером. Земным оружием такое поле на тот момент не пробивалось в принципе. Кинетический боеприпас до хоть какого-то урона полю нужно разогнать до космических скоростей, на порядок превышающих возможности любых современных орудий и ракет. Ядерный взрыв до ста килотонн на дистанции выше полукилометра также не сможет его продавить. Ближе — да, сможет. Одна специальная боеголовка против одного боевого флаера — отличный размен, хе-хе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Корпус обтекаемый, изящный и по-своему технически элегантный, сказались веяния времени, он выгодно отличался от нашей угловатой модели. «Такой вполне способен уничтожить целый небольшой город, причём безнаказанно», — подумал я. Рабочее название присвоили под стать, «Шторм-17».