Тайна золотого орла, или Дима Томин и лавровый венок - Игорь Леденёв

А Андрюша подошёл к литой ограде, узорчатым кольцом, опоясывающей башню, упёрся о перила и застыл. Словно с капитанского мостика, внизу, в лёгкой дымке, величественно проплывала Полтава.

— Вот это вид! — не удержался Дима.

Дымка рассеялась, и Полтава предстала с высоты птичьего полёта во всей красе. Бесчисленные купола соборов, башни жилых домов, мансардные, узорчатые окошки, утопленные в буйной, изумрудной растительности раскинулись от края и до края.

Обойдя площадку по кругу, ребята увидели, что Полтава увеличилась, как минимум, втрое.

Вдалеке виднеются чёткие силуэты Сретенского, Воскресенского и Успенского соборов. Вот созвездие куполов Хрестовоздвиженского монастыря. В центре зелёного блюдца Октябрьского парка, жирной точкой, виднеется золотой орёл.

С высоты смотровой площадки частично виднеется и Левада с крупной Козацкой башней и островерхим Климовским мостом. Голубая лента Ворсклы одета в гранит.

За зелёным озером парка "Победы", словно мачта корабля, вознеслась над городом иглообразная телевизионная башня, А за ней, на ближайшем к Харьковскому шоссе мысе, ребята увидели силуэт огромного собора.

Храм, словно московская высотка, заметно выделяется на фоне окружающей застройки. Четыре вытянутые колокольни по углам и монументальная башня в центре уходят высоко в небо. Архитектурными формами собор напоминает Краеведческий музей.

— Что это такое? — спросил Дима, указывая на собор-исполин.

— Это знаменитый Полтавский собор. В украинском народном стиле в мире храмов больше нет. — с гордостью ответила Эльфина.

— Какой же он огромный. — не выдержал Андрюша.

— Это самый большой храм христианского мира.

— А мы туда поедем? — заинтересовался Дима.

— Конечно. — ответила девушка.

В районе поля Полтавской битвы, словно грибы, вырос целый жилой массив. Рослые дома с вытянутыми, бойницеобразными окнами, выпуклыми крышами и заострёнными башнями стоят цепочкой, вынырнув по грудь из густых веток деревьев.

— Что это за микрорайон? — поинтересовался Дима.

— Это Шведский массив. — пояснила Эльфина. — на самом выезде из Полтавы в сторону Диканьки. Его совсем недавно построили. А теперь, идём, перекусим. — весело подытожила она. Друзья вошли в башню и поднялись в просторное кафе.

Застеклённые от пола до потолка стены давали хороший обзор. Тонировка создавала эффект загадочности и Полтава предстала в особом, сказочном свете. Дома стали заметно темнее, с почти чёрными крышами, а опоясавшие их деревья, казались тёмно-тёмно-зелёными.

Дима осмотрел посетителей. В основном, парочки разных лет; как совсем малолетки, так и довольно пожилые. Весело болтают, улыбаются, строят глазки в перерывах между поглощением пищи и опорожнением стаканов.

— А что ещё есть в этой башне? — спросил Андрюша.

— Кроме этого кафе есть ещё ресторан, довольно большой кино-концертный зал и студия телевиденья. В студию любят приглашать известных людей, приехавших в Полтаву, и они, удобно устроившись в широком кожаном кресле, на фоне залитой огнями Каштановой аллеи, отвечают на каверзные вопросы полтавских журналистов. Выглядит очень эффектно.

Эльфина откинулась на спинку стула, наслаждаясь произведённым впечатлением. Ребята переглянулись и улыбнулись.

— Слушайте! А поехали, на Леваду! — предложила Эльфина после лёгкого перекуса.

Через несколько минут все трое уже сидели в машине.

— Я провезу Вас самой короткой дорогой. — сказала девушка и направила машину на проспект, ведущий на Решетиловский мост.

Проскочив, словно на качелях, Решетиловский мост, машина бодро заколесила дальше по улице маршала Бирюзова. Ребята с недоумением переглянулись.

— Послушай, Эльфина! — не выдержал Дима. — мы же едем в сторону прямо противоположную от Левады. Куда ты нас везешь?

— Всего пару минут терпения. Сейчас сами увидите. — весело ответила девушка.

И действительно, при повороте от Браилок на Половки ребята увидели разветвлённую развилку. Выехав на полосу кругового движения, и проехав четверть круга, стала хорошо видна обширная арка туннеля.

— Что это? — спросил Андрюша, указывая на тёмный зев подземки.

— Туннель. — смеясь, ответила весёлая провожатая.

— Куда он ведёт? — назойливо поинтересовался Дима.

Эльфина снова залилась звонким смехом.

— Он ведёт к центру земли. — глухим голосом продекламировала девушка и все трое засмеялись.

— Ну, а если серьёзно. — не унимался Дима.

— Для тех, кто в танке и бронежилете, повторяю, это скоростной тоннель через всю Полтаву.

— Эльфина, ты можешь когда-нибудь говорить серьёзно.

— Тоннель для тех, кому нужно без светофоров и ограничений попасть с западной части города на восточную. — механическим голосом отрезала девушка.

А машина тем временем, уже нырнула под землю и заскользила по ровной, прямой, как стрела, по шесть полос в каждом направлении, автостраде. Повеяло прохладой подземелья. С обеих сторон ярко горят желтые фонари, создавая впечатление невиданной ночной взлётной полосы.

Эльфина надавила на газ, машина полетела по отутюжинному асфальту, как на крыльях, обгоняя более тихоходные автомобили. Навстречу, с включёнными габаритными огнями, словно разгорячённые жеребцы, проскакивали потоки встречных машин.

Девушка легко и непринуждённо вела обтекаемую машину. Лёгкий ветерок забрался за стекло кабриолета и весело трепетал золотые кудри очаровательного водителя.

Под землёй, в противоположных направлениях, мерно жужжа, двигались два потока автомобилей, поблескивая фарами, словно две гигантские. блестящие змеи.

Наконец, впереди появилось светлое пятно. Мазок света стал быстро расти, очертившись в овальную арку.

Недалеко от выхода, Эльфинину машину обогнал породистый чёрный джип. Тонированные стёкла зеркально отражали свет фонарей, но Дима заметил в правом, переднем окне восточный профиль со знакомым изогнутым носом. По телу прошёл озноб. "Может, обознался?"

— Кто это, может быть? — поинтересовался "наблюдатель".

— Понятия не имею. — безучастно ответила девушка. — возможно приезжие, хотя номера наши. Странно это, действительно странно. Дело в том, что сейчас в Полтаве живут, в основном, украинцы.

В следующую минуту машина вырвалась на дневной свет. Вверху открылось бескрайнее небо и улыбающееся солнце, а внизу утопающий в зелени город. О джипе сразу забыли.

Мост плавно спустился на перекрёсток между бывшими улицами Ленина и Пролетарской. Кабриолет весело засуетился между троллейбусами и автобусами.

Спустились в долину. На продолжении улицы, поблескивая изогнутой баллюстрадой, соединяет два берега массивный каркасный мост. Машина слегка притормозила и свернула на набережную Ворсклы. Слева — обширный парк. Между овальных каштанов и лип, хорошо видны тёмные сигары кипарисов. Справа — сплошной стеной выстроились разноцветные фасады высоких зданий с застеклёнными полукруглыми балкончиками.

Эльфина остановила машину.

— Пройдёмся пешком. — предложила девушка.

Пройдя ухоженным парком, вышли на широкую набережную, обрамлённую гранитной колоннадой. Несмотря на дневное время, по набережной прогуливаются толпы народа. Целые туристические группы, не то японцев, не то китайцев миниатюрными фотоаппаратами запечатлевают всё подряд. То тут, то там загораются яркие огни вспышек. Молодые мамы выгуливают маленьких детей. Словно машины на центральной улице, во встречных направлениях движутся бесчисленные детские коляски. Вдоль аллеи, сплошным рядом выстроились удобные лавочки. Пожилые люди облюбовали их, и чинно восседая, любуются тихим течением одетой в гранит Ворсклы. По зеркальной глади реки скользят прогулочные лодки, маленькие яхты и даже одна гондола.

Ребята открыли рот от удивления. Справа, на равном расстоянии, гордо возвышаются конные статуи. Рослые всадники в высоких, песцовых шапках и тяжёлых бурках с поднятыми увесистыми булавами картинно застыли на могучих жеребцах с натужно изогнутыми шеями.

— Это что, те самые гетманы, которых мы видели с моста Ангелов? — спросил Дима.

— Какой ты догадливый. — засмеялась Эльфина. — Это, действительно, аллея всех гетманов. Вот Богдан Хмельницкий, а вот Павло Полуботок, дальше Иван Мазепа.

— А Мазепа не похож на того, что стоит у триумфальной арки. — заметил Андрюша.

— Да. Тут он в более, молодом возрасте.

— И Богдан Хмельницкий не такой как в Киеве.

— И Богдан тут намного моложе киевского.

Ребята шли и не верили своим глазам. Вдоль широкой набережной стояли бесчисленные конные памятники, а аллея тянулась до места, где в Ворсклу впадает Коломак.

Сквозь пышную растительность просматриваются арочные, узорчатые окна и выпуклые, мансардные крыши со стройными скульптурами на продолжении фронтонов.