Клуб «Везувий» - Марк Гэтисс

Я спрыгнул с велосипеда и подержал его, чтобы Чарли тоже мог слезть. Потом мы тихо повезли механизм по дороге. Перед нами возникло большое здание с явно дурной репутацией. Перед входом возвышалось почерневшее искореженное оливковое дерево.

— Похоже, это оно, — прошептал Чарли.

Я кивнул — даже в этом странном городе такое здание вряд ли могло оказаться чем-то еще — и жестами показал, что мы должны положить велосипед на землю.

Когда мы подошли к этой грязной дыре, я порадовался, что у меня с собой перезаряженный револьвер.

В канделябрах на некоторых домах горели факелы, и можно было разглядеть силуэты, собирающиеся вокруг нас в темноте. Они явно не желали нам добра, так что я поднял револьвер и взвел курок так, чтобы окружающие заметили.

— Держись ко мне поближе, Чарли, — прошипел я.

Тени чуть отступили назад, и мы быстро побежали вдоль стен, покрытых зеленой плесенью.

Чарли дважды постучал в дверь огромного дома.

Я скользнул в затененную нишу, глядя, как фигуры, окружающие нас, обретают более четкие очертания. В свете факелов я ясно разглядел огромного мужчину с косынкой на голове — он мне ухмылялся. В руке у него была толстая дубина, которой он постукивал себя по ладони.

— Чарли, давай сваливать, ладно? — прошептал я.

Неожиданно дверь со скрипом открылась, из темноты показалось лицо — явно китайское.

— Что вы хотеть? — взвизгнул человек; его физиономия с куцей бородкой казалась в факельном свете полоской красной кожи.

Я подошел к двери и втолкнул его внутрь. Чарли тоже забежал в дом, прошел мимо китайца и закрыл за нами дверь.

— Что вы делать? Что вы делать? Вы не можете сюда ходить! — затявкал человечек. Его круглая, как пудинг, тушка была облачена в грязный мусли новый халат.

Я направил на него револьвер.

— Думаю, это послужит пропуском, — прошипел я ему в лицо.

— Этого не надо! — проговорил китаец сиплым шепотом. — Почему вы так приходить? Мы тут все друзья. Хотите трубка?

— Нет. Да. Веди нас внутрь, — приказал я.

Мы прошли за китайцем по целой череде замусоренных коридоров и в какой-то момент оказались в большой комнате, которая некогда, быть может, служила гостиной. На стенах висела паутина, их покрывали пятна сырости. На полу, кажется, лежали голые сломанные доски, под ними — какой-то отвратительный подвал.

Однако больше всего потрясала духота — ядовитая атмосфера, в которой явно чувствовался запах опия. Дым клочьями витал над головами множества людей, наполнявших комнату; их отвисшие челюсти и закатившиеся глаза говорили о днях и неделях, проведенных здесь. Курильщики мешками лежали на полу, дымили трубками и счастливо булькали; горящие черные шарики опия мерцали, как светлячки.

Не поймите меня неправильно. Я не ханжа и тоже не против выкурить трубку-другую. Но во всем должна быть умеренность, как говорил Чингисхан.

Наш китайский хозяин продирался через кучи человеческих обломков, держа в руке фонарь.

— Меня звать мистер Ли. Вы добрые джентльмены. Я иметь кабинет. Моя туда ходя.

В «кабинете» было, по крайней мере, чисто. Единственная мебель — стол и два стула. Я сел на один, Чарли рухнул на другой. Ли поставил фонарь на стол и гнусно захихикал:

— У меня для вас есть очень хороший трубка, англичане. Очень дешевый…

— Нет, спасибо. У меня очень дорогие вкусы. Мне нужен фиолетовый опий.

Ли мигнул, потом засмеялся:

— Я не понимать. В «Доме горящего дерева» есть много трубок. Но фиолетового опия нет. Давайте. Расслабьтесь.

Я встал, схватил его за грязный халат и прижал к стене.

— Мы с другом несколько торопимся, понимаешь? Нам нужно знать, кому ты поставляешь фиолетовый опий.

Его толстое лицо покраснело от волнения, и он умоляюще глянул на Чарли через мое плечо:

— Вы психи! Психи! Пожалуйста!

Чарли поднялся на ноги.

— Ничем не могу тебе помочь, — сказал он Ли. — Этот парень — художник. Он тебе наверняка ухо откусит, если ты не скажешь ему то, что он хочет.

Ли сглотнул, и его щеки затряслись.

— Я ничего не знать.

Я ударил его о гнилую стену.

— Говори, хваленый табачник.

— Нет такого фиолетовый опий, — завизжал он.

Я поднес револьвер к складкам жира у его мокрого рта.

— Поверь — мне как художнику очень интересно увидеть, как твоя красная кровь будет смотреться на твоей желтой коже.

Ли в отчаянии посмотрел на нас, сжимая и разжимая пухлые руки.

— Я вам сказать! Сказать! — Трясясь от ужаса, Ли прижался к прогнившей штукатурке. Его глаза, похожие на булавочные головки, на мгновение закрылись. — Фиолетовый опий приходить из Шанхая, специально. Самый редкий. Самый дорогой. И очень опасный. У него много лиц. Можно вверх, вниз, забывать, убивать тебя тоже может. Нужен знаток. Для вас, джентльмены, нехороший совсем.

— Понятно, — тихо сказал я. — И ты кому-то поставляешь эту жуткую дрянь, не так ли? Кому?

— Я не мочь вам говорить.

Я еще сильнее прижал револьвер к его лицу. По его маслянистой коже струился пот.

— Пожалуйста, пожалуйста, я знать только свои инструкции! Я доставлять опий и ничего больше не слышать.

Я отошел от вспотевшего толстяка, однако револьвер не Убрал.

— Куда именно ты его доставляешь?

Ли улыбнулся своей масленой улыбочкой:

— Я могу давать вам адрес, но для меня невозможно покидать это здание, у меня бизнес, понимаете…

Я направил револьвер на его яйца.

— Ты отведешь нас туда, Ли. Или ряды неаполитанских кастратов пополнятся новым членом.

Когда я поймал экипаж и вышел вместе с Чарли и Ли на спящие улицы, стало еще темнее. Хорошо мы, наверное, смотрелись, уезжая на повозке, запряженной чахлыми конями; с другой стороны, Неаполь привык к странным зрелищам, этот город сам наполовину безумен.

Ли говорил мало, довольствуясь тем, что показывал дорогу, пока мы ехали по узким переулкам, то и дело ныряя в мокрое белье, развешанное между домами и лавками.

Мы выехали из города и помчали по дороге вдоль побережья.

— Смотрите-ка, куда мы едем, — усмехнувшись, заметил Чарли. Я не удивился, обнаружив, что перед нами возвышается огромный вулкан: его огненный кратер дымился как маяк. Где-то через час мы выехали на просторный луг. Странные дома стояли по периметру, образуя букву «С». В разрушенной середине этой буквы стояла почерневшая вилла с закопченными стеклами.

— Это место, — сказал Ли. — Место, куда я возить опий.

Я выпрыгнул из экипажа и резко повернулся, чтобы держать Ли на мушке.

— Давай выходи.

Китаец покачал головой: