Ксенофоб - Лев Пучков

Федя принес из машины корзину с лещами, я взял ножи и уже было изготовился к массовому метанию чешуи на свежем воздухе (у кухни, под навесом, стоял стол), но вредный Филин очень некстати уточнил:

– Кто будет записывать обращение к Арсену?

– Кто такой Арсен?

– Папа.

– Так... А что мы делали в погребе?

– Писали «промо-ролик», – терпеливо пояснил Филин. – Теперь нужно по-быстрому сделать обращение, да пора уже все это отправлять по адресу. Чем быстрее отправим – тем быстрее получим ответ.

– А что будет в обращении?

– Как – «что»? – Филин поморщился. – Изложение ваших требований.

Эта мимика мне уже знакома – если проводить аналогию с предшествующей ситуацией, в которой такая гримаса была замечена, можно вывести примерное ее значение: дорогой сэр – я и не подозревал, что вы такой тормоз!

– Может, обойдемся без обращения? Просто позвоним ему, и скажем свои требования...

– Плохая идея.

– Почему?

– Он будет неадекватен. Наверняка выплеснет эмоции на того, кто будет звонить. Конструктива не будет точно, и, возможно, он в горячке обрубит себе все пути для маневров. В общем полемика предстоит неслабая. Я звонить не собираюсь, так что это будет кто-то из вас. Вы уверены, что сумеете победить в таком диалоге? У вас есть опыт такого рода?

– Нет, но...

– Короче. Кто будет записывать обращение? – Филин поставил камеру на стол и изобразил приглашающий жест.

Федя привычно выставил ладонь и ткнул пальцем в мою сторону.

Да-да, знаю – я птица-говорун и все такое прочее... Но я опять решительно не представлю себе, в каком формате составить это обращение, какие слова подобрать, в какой тональности... Как вообще обращаться к человеку, ребенок которого сидит у тебя в погребе?!

– Эээ... Может...

– Ты хочешь сказать, что это придется делать мне? – верно истолковал мое замешательство Филин.

– Да, если нетрудно...

– Ладно. С вас – «поляна».

– Да не вопрос! Как только закончим – так и сразу.

– Хорошо.

Филин зашел в кухню, поставил к стене табурет и водрузил на него камеру, повернув ее объективом к стене. Рядом поставил другой табурет, сел на него и на несколько секунд задумался.

– Есть предложение, – меня вдруг посетило озарение. – В сарае бензопила есть...

– Распилить Султана, и по частям отправить папе?

– Пффф... Нет, просто направить камеру на пилу – и наговорить обращение. Думаю, будет весьма предметно. А!? Еще было бы неплохо солидол с лезвия стереть, и фонарем подсветить. Ну, чтоб лезвие посверкивало. Зловещий такой проблеск...

Я сверился взглядом с Федей – как идея?

Федя радостно кивнул: идея что надо.

Филин внимательно посмотрел на меня и тоже одобрил:

– Если когда-нибудь доведется работать с психопатом или идиотом, можете попробовать. А в данном случае – не стоит. Это будет явный перебор. Через полчаса после получения записи Арсен придет в себя, начнет здраво размышлять и сразу сделает первый вывод: комедианты. Еще советы есть?

– Нет, – я густо покраснел. – Дверь закрыть?

– Да. Зайдите оба, садитесь и помолчите пару минут.

Мы последовали совету Филина – Федя сел на табурет, а я встал у окна, чтобы наблюдать за улицей на предмет пресечения всего подряд. В эту минуту меня обуревали два острых желания разом: дать себе в морду и быть хоть чем-то полезным общему делу. Сколько раз убеждался на практике: не стоит лезть с советами, добром это не кончится. Особенно, если тебя об этом не просят.

Филин поднял руку вверх, призывая ко вниманию, включил запись и тем же тоном, что разговаривал с нами, спокойно и деловито начал:

– Арсен, посмотри ролики номер один, два, три. Обрати внимание на ролик номер два, там хорошо получились лица. Меняем твоего сына на любой из этих трупов. Почему они – трупы, объяснять не буду, ролики посмотришь, сам поймешь. Тебе не надо их ловить, нам нужна только информация. Тебе также не надо искать их всех, нам хватит одного – короче, кого первого найдешь. Арсен, запоминай условия.

Пункт первый: если ты нарушишь любой из нижеследующих пунктов – твой сын умрет.

Пункт второй. С трупами общаться не надо. Если мы узнаем, что ты предупредил кого-то из них, смотри пункт первый.

Пункт третий. Не пытайся делать засады и шпионить. Если будешь пойман на этом – смотри пункт первый.

Пункт четвертый. Можешь попробовать поднять на ноги своих соплеменников и органы правопорядка – тогда пункт номер один будет вообще без вариантов.

Вот и все условия.

Арсен, будешь собирать информацию, привлекай только самых преданных и надежных людей, постарайся, чтоб об этом знало как можно меньше народу. Напомню, те кого мы ищем – трупы. Вряд ли тебе нужно, чтобы твои соплеменники узнали, кто их сдал. Ты, конечно, до этого и сам додумаешься – но в первые полчаса можешь сделать ряд неосторожных движений, поэтому и напоминаю.

Арсен, позвони мне ровно через полчаса, как посмотришь ролики. Не раньше, ты понял? Держи телефон...

Филин продиктовал номер и выключил камеру.

Ну что ж... По-моему, ничего особенного.

Я бы тоже так смог. Более того у меня наверняка получилось бы лучше, придумал бы что-нибудь поскладнее. Следовало просто сесть и пораскинуть мозгами, потом набросать текст на бумаге.

Единственно, надо было бы поменять голос. Или прогнать запись через программу, или какой-нибудь сурдиной запастись. Такой тон и непоколебимую уверенность в голосе, как у Филина, за деньги не купишь – и, наверное, никакими упражнениями не поставишь. Думаю, это уже зависит исключительно от личностных качеств человека.

Филин прокрутил «промо-ролик», затем обращение, и уточнил:

– Претензии есть?

– Да нет, все здорово.

– Предложения?

– Я так понял, что на флэшке уже записаны три ролика?

– Точно. Осталось скинуть то, что сейчас записали – и можно везти.

– Почему спросил: сейчас на ресурсе остался только один... «Легионеры» дали?

– Да. Предложения будут?

– Нет.

– Хорошо.

Филин позвонил кому-то и предупредил:

– У нас готово. Подъезжай к «пункту три», буду минут через пятнадцать.

После этого он забрал камеру и пошел к машине, бросив через плечо:

– Готовьте ужин, буду через полчаса.

Насчет того, чтобы без него тут не баловать и в оба глаза смотреть за пленником, не было сказано ни слова.

Меня это слегка приподняло в собственных глазах: мы большие мальчики и суровый дядя Филин нам доверяет.

Я быстро и плохо чистил рыбу, Федя жарил без всяких изысков: печка на газовом баллоне – огромная сковорода – старое горчичное масло из оплетенной десятилитровой бутыли. К приезду Филина мы не успели, потому что некоторое время потратили на скандал: мучимый голодом и непередаваемо восхитительным ароматом жареной рыбы, я прокрался у Феди за спиной и стащил первые пол-леща. На выходе из кухни я был пойман с поличным, но сдаваться не пожелал и пустился с добычей в бега. Жадный невоспитанный физрук гонялся за мной по всему участку, но я успел на ходу сожрать рыбу, что вызвало бурю негодования и даже обиду.

– Треснуть бы тебя этим лещом по репе! Силу воли развивай, рахит! Полдня не жрамши – и все, уже готов за кусок совесть продать...

Вот такая жадная скотина.

Филин привез пакет, в котором что-то булькало. Я было решил, что это пиво, и хотел от восторга осыпать нашего «мистера Вульфа» дифирамбами... Но оказалось, что в пакете минералка.

Разочарование мое было столь красноречивым, что Филин все понял и счел нужным пояснить:

– Я за рулем.

– Но мы-то...

– Вы на операции. До завершения – ни капли алкоголя.

– Да, это правильно, – одобрил Федя. – И – ни одной сигареты.

– Тупая шутка, – обиделся я.

– Это не шутка, – огорошил Филин. – Если придется работать по ночи и надо будет скрытно выдвигаться – никакого курева.

– Так что, обкурись заранее, – Федя довольно хмыкнул. – Или бросай прямо сейчас.

Вот же солдафоны! Я никогда не буду военным. Как только закончим это дело, опять запишусь в пацифисты.

Мы дожарили рыбу и неспешно поужинали. Затем солдафоны отправили меня мыть посуду – как дежурное чмо, а сами расположились отдыхать прямо в кухне: сели на пол в разных углах облокотились спинами о стену, и, сославшись на то, что ночь, возможно, будет не по-детски трудоемкая, тотчас же синхронно задремали.

Я с грехом пополам помыл посуду под краном, что торчал посреди участка, сложил на столе под навесом и задумался.

Чем мы будем кормить пленного?

Филин оказался таким же прожорливым, как и Федя: они добросовестно слопали всю рыбу, хотя нажарили мы довольно много – если сервировать ужин для таких субтильных типов, как я, хватило бы на шестерых. Особой запасливостью наши таинственные консультанты не отличались: прокравшись на кухню, я осторожно произвел ревизию продуктов – у нас остался хлеб, лук и минералка. Замечательный ассортимент, не правда ли?