Вивьен, сплошное недоразумение - Светлана Дениз

территории хорошо охраняются и вообще, дикий зверь придет за мясом, по причине что не есть овощи и фрукты.

– Но были же случаи, когда глиганы выходили из лесов, да и вепры нападали.

– Ты много слушаешь ненужной информации, дорогой Вениамин.

Неожиданно Амбра встала на дороге как вкопанная.

Мы с маленьким братом проследили взглядами за тем, куда она так пристально смотрела и тоже также замерли.

В метрах десяти от нас лежала туфля Аманды.

– О боги, – вскрикнула Амбра, а Вениамин прижался ко мне, – с ней точно что-то случилось. Нужно позвать мать или кого-нибудь еще.

Амбра шустро поторопилась к особняку, оставив нас с впечатлительным Вениамином вдвоем.

Не став показывать, что туфля старухи вызвала во мне волнение, я пошла в ее сторону и подойдя к кусту олеандра, раскинувшего свои ветви в разные стороны, углядела ногу женщины. Чтобы не пугать Вениамина, я подавила вдох.

– Ступай за сестрой, найди дедулю.

Мальчику не нужно было повторять заново. Снедаемый страхом от возможной встречи с умертвием Аманды, он устремился с такой скоростью, что уже через несколько секунд свернул на развилку к дому.

Чувствуя волнение от возможной кончины бабули, я подобрала юбки своего желтого наряда и подлезла под куст, чтобы ухватиться за ноги и вытащить женщину на дорогу.

До сих пор, терзаемая разным спектром чувств и переживаний, я не могла понять, как Аманда умудрилась залезть туда.

Пока я тянула тяжелое тело женщины, в душе надеясь, что не остывшее, я успела несколько раз выругаться не самыми прекрасными словами, но решительно и упорно делала свое дело.

Возможно, каждая минута была на счету и в отличии от Агнесс, я не хотела чтобы прабабка ушла к богам.

С нескрываемыми охами, к нам подбежала вереница родственников и самым бойким оказал Адам Редвил.

Он схватил болтающуюся кисть женщины и послушал пульс.

– Слабый, но прослушивается.

– Лекарей вызвали, – кивнул Гордон и в этот момент Адам поднял, показавшееся тяжелым как бетонная плита тело бабки, как пушинку и чуть ли не в припрыжку побежал с ней в особняк.

Через некоторое время выяснилось, что Аманда не рассчитала с порцией настойки красавки.

Гордон Стейдж ужасно злился на факт того, что Аманда смогла как-то достать запрещенные препарат.

Я, конечно же, молчала, мотая головой в стороны и старалась не встречаться глазами с дедом.

Наконец, Андромеда отбыла в свой дом, чему я была несказанно рада всего лишь пару секунд, по причине того, что она обещалась вернуться в скорое время, но уже без детей. Видите ли, они неожиданно заскучали по отцу, любителю командировок!

Я-то сразу поняла, что тетка не могла совладать со своей похотью и новой жертвой Адамом Редвилом.

Уже ближе к ночи, я стояла возле покоев Агнесс. Мои дарения для нее на сегодня, не были закончены. В левой руке покоилась бутылочка со «Страстной горячкой», которую я планировала влить в кувшин с водой любимой тетушке.

Женщина жила по выверенному ей расписанию. Вставала не свет не заря, в одно и тоже время трапезничала, если это конечно не затрагивало празднования и каждый вечер старалась, ополоснувшись теплой водой, ложиться около девяти вечера.

Конечно, за целый день всех достать нравоучениями, а потом лечь довольной, накрывшись одеялом!

Во время ее купания, я сначала тихо постучала, а потом не услышав ответа, зашла внутрь.

Услышав звуки воды, я порадовалась про себя что план складывался четко и положительно. Только вот беда! Про дареную кутью я совсем забыла.

Животное, спавшее в корзинке, неожиданно встрепенулось, уставившись на меня своими маленькими глазами и тут же высунув язык, побежало в мою сторону.

– Тсс! – цыкнула я. Мольба в моих глазах, выглядела столь страдательной, что Орешек понял меня, лишь облизнул руки и засеменив у двери, застыл, всем видом показывая, что его новое жилье ему совсем не по душе.

Мне вдруг чисто по-человечески стало жалко питомца. Жить с такой хозяйкой, было непростым делом. Да и запахи отдушек и благовоний с определенными ароматами, выдержал бы только представитель с крепкой душевной организацией, коим ни я, ни явно Орешек не отличались.

Не став терять время на размышления, я резво открутила крышку и щедро налила в кувшин настойку, не забыв и в наполовину наполненный бокал добавить.

Почему-то, между делом вспомнились капли для роста овощей, господина Гарда.

Надеюсь, не переборщила!

Оставив комнату тетки, я наполненная возбуждением, отправилась в кухонные помещения.

Невовремя наметился нездоровый аппетит, который я пожелала утолить хорошей порцией чефира с сахаром и соленой рыбой с хлебом.

Устроившись у наполовину остывшего очага на высоком табурете, я методично поглощала незамысловатое блюдо, скача в мыслях от Винсента до Анны. Эта пара не выходила у меня из головы. Чувствуя себя подавленно и естественно, преданно, я усиленно двигала челюстями, перемалывая пищу, пока не пришла к выводу, что разозлилась.

Захотелось скинуть этот комок ярости на кого-нибудь.

Выбор пал на Адама Редвила.

Я вдруг подумала, что стоит еще раз заварить ему листья чефира, чтобы гость распробовал, наконец, все прелести.

Решив не издеваться и не доводить молодого мужчину до ручки, я сделала напиток более мягким, добавила сахар и пару листов смородины.

Обычно, я сама любила пить именно так и взяв серебряный поднос, с аккуратностью поставила на него фарфоровую чашечку с блюдцем и рядом положила кусочек медовика.

На меня явно снизошло что-то божественное и полное заботы.

После пакостливых поступков Агнесс, захотелось творить добро направо и налево, чтобы боги в конец не отвернулись от меня.

Осторожно ступая по ступеням лестницы, где со стен на меня смотрели портреты представителей семьи Стейдж, кто с укоризной, кто с испугом, я поторопилась в крыло, где гостил в покоях Адам.

Нещадно хотелось язвить на сон грядущий, чтобы хорошо выспаться, поэтому я не стала терять время. Шла быстро и уверенно.

Для приличия постучав три раза и сразу же войдя, стараясь не думать про неприличный вид гостя, я осторожно сунула нос в дверной проем и обалдела.

– О, боги! – слова сорвались с губ быстрее, чем я прикусила свой длинный язык. Благо, поднос удержала и не устроила погром.

Агнесс, в своей ночной рубахе, полной безукоризненной нравственности, впивалась в губы Адама Редвила, обхватив его руками и тиская за рубашку.

Гость