Голодные игры: Из пепла (СИ) - Яна Ясинская

- А ещё в младших классах ты по просьбе Делли рисовал на школьном дворе цветными мелками фигурки разных животных. Когда вы с ней уходили, мы с Прим смотрели, что у тебя получилось. Мне всегда нравилось, как ты рисуешь, Пит. Ещё я помню, как ты подрался в седьмом с Сифом Гальери. Он обидел одну девчонку из Шлака. Посмеялся, что та нищая и тощая, а ты за это ему, как следует, наподдавал. Хотя ты почти никогда не дрался в школе. Директриса даже отца твоего потом вызывала. Я была так поражена: надо же, мальчик из города из сытой семьи пекаря и заступился за какую-то нищенку! А потом вспомнила про  хлеб, и больше не удивлялась ни чему в отношении тебя.

- Китнисс, откуда ты это всё обо мне знаешь? – Пит удивлён.

Я не отвечаю на вопрос. Вместо этого продолжаю сбивчиво перебирать свои воспоминания о Пите, которых оказывается, на удивление, не мало.

- Ты всегда хорошо учился. У тебя никогда не было троек. В восьмом классе и вовсе закончил год с отличием. Директриса тебя особо отметила на торжественной линейке в конце года. Ещё я помню, как ты украшал торты в пекарне. Когда мы бывали в городе с Прим, она всегда тащила меня посмотреть на витрину вашей кондитерской. Почти каждый раз я видела там тебя за работой. Ты помогал отцу таскать лотки с хлебом. Ты рано начал работать, Пит. Я была поражена, когда в первый раз увидела, как ты с братьями таскаешь тяжеленные мешки с мукой на рынке. Тебе было лет двенадцать. Твои старшие братья были выше и мощнее тебя, но ты таскал мешки наравне с ними. Я не могла понять, как ты вообще такую тяжесть поднимать умудряешься.

- Китнисс…

Похоже, Пит в полной растерянности от моих обширных познаний о нём.

- А ещё, с седьмого класса за тобой стали бегать табунами девчонки. Я считала их дурами, так как не понимала, зачем оказывать мальчишке знаки внимания. Разве не должно быть наоборот? Ты умудрялся поддерживать дружеские отношения со всеми своими воздыхательницами. Со всеми девчонками из класса. Кроме меня, - отвожу от ошарашенного Пита смущённый взгляд. - Возле тебя всегда была куча друзей, Пит. Ты почти никогда не был один. Самый популярный мальчик школы.

- Ну не самый…

Следующее признание мне даётся не легко. Это даже смешно, учитывая, что мы с Питом женаты двадцать лет, у нас двое детей и мы ещё ждём прибавление.

- Ты всегда мне нравился, Пит. Только пойми правильно. Я о мальчишках в тот момент вообще не думала. Я не была в тебя влюблена, но… ты мне нравился. Очень. Сама не понимаю, что я чувствовала в тот момент по отношению к тебе, но что-то однозначно было. Иначе как объяснить, что все эти годы я не выпускала тебя из поля видимости? Я даже немного злилась на тебя.

- Злилась? На меня? За что? Я ведь в школе даже посмотреть тебе в глаза стеснялся, – Пит окончательно ошарашен.

- Просто, я всегда была одиночкой, а ты… Вокруг тебя всегда была большая компания, друзья, девчонки. Я прекрасно понимала, что мне никогда не будет места в жизни такого парня, как ты… А мне, если честно, иногда хотелось, чтобы ты точно также подошёл ко мне и весело и непринуждённо заговорил со мной. Как разговаривал хотя бы со своими одноклассницами.

- Боюсь, я бы не смог это сделать, Китнисс, - улыбается Пит, - потому что при виде тебя у меня от волнения ноги подкашиваться начинались.

- У тебя ноги, а у меня - язык, - смеюсь я. -  Я ведь пару раз с тобой поздороваться хотела. Чтобы потом отблагодарить тебя за тот хлеб, но... Язык так и не повернулся! Ты для меня всегда был… - пытаюсь подобрать нужное определение. - Не по Сеньке шапка, что ли… Кто я такая, с конце концов? Нищая девчонка из Шлака, одиночка, а ты… городской мальчишка из зажиточной семьи. Всеобщий любимец, который по каким-то одному тебе ведомым причинам однажды, ценой собственных побоев, спас мне жизнь.

Пит подходит ко мне, притягивает к себе. Смотрит в глаза.

- Ты хорошо знаешь мои причины. Я люблю тебя. И любил всю жизнь, сколько себя помню.

- Знаю. Сейчас. Но тогда… В школе… Я же об этом и не догадывалась. Поэтому и была очень удивлена, что ты оказался моим мужем. Но в то же время…- провожу рукой по своему животу, улыбаюсь. – Если бы моим мужем оказался не ты, думаю, сейчас бы моя фигура была в полном порядке. Хотя, наверное, я тебе всё это уже сто раз рассказывала, в той… прошлой жизни.

- Нет. Так подробно ты мне об этом не рассказывала.

Я смотрю в улыбающиеся счастливые голубые глаза мужа...

- Я люблю тебя, Пит Мелларк. И никуда никогда от тебя не денусь.

Я первая целую счастливого мужа в губы. И лишь когда отрываюсь от нашего поцелуя, рассказываю Питу своё последнее воспоминание о нём.

- Знаешь, какой была моя первая мысль, когда в тот злополучный день назвали твоё имя? Я подумала: Нет! Только не он! Только не Пит Мелларк, – я выдаю это прежде, чем успеваю подумать: а о чём вообще я сейчас говорю?

========== 14. Охота ==========

Время лечит.

Это самая большая ложь, выдуманная неизвестно кем.

Ничего оно не лечит. Ни-че-го!

Сижу на опушке леса и злюсь на себя. Я знаю, что не должен был звонить ей вчера. Но не удержался. Весь этот наш вежливый разговор с Китнисс в пекарне, да ещё в присутствии её надзирателя-мужа – не более чем фарс. Как можно разговаривать по душам с человеком в окружении толпы посторонних?

Вглядываюсь вдаль. За горизонт. Всё тот же лес. Наш лес с Китнисс. Закрываю глаза, прислушиваюсь…

Едва уловимый звук треснувшей ветки.

Оборачиваюсь. Так и есть. Из-за деревьев выходит она… моя Кискисс. Смотрю на неё и не верю, что с момента нашего последнего разговора, когда мы были только вдвоём, прошло уже больше двадцати лет.

Китнисс стоит в одежде охотницы. Тёмный довольно облегающий костюм, кожаная куртка, удобные ботинки. Длинная коса по привычке переброшена через плечо. За спиной – лук. Поверх охотничьей одежды небрежно накинут мягкая вязанная кофта-накидка. Не то чтобы сегодня с утра было слишком зябко. Скорее уж она надела её, чтобы людям не так сильно бросался в глаза её уже выступающий животик.

- Привет, Кискисс.

- Привет, Гейл.

***

- Ты хотел со мной поохотиться или поговорить? - подхожу ближе к Гейлу.

Муж всё-таки отпустил меня на охоту. Правда, я поклялась Питу, что буду паинькой. Если почувствую, что мне плохо от слов Гейла, то в прямом смысле заткну уши. Знаю, звучит странно и глупо, но я реально это сделаю, лишь бы не подвергать опасности наших детей. Гейл торопливо снимает с себя куртку, стелет на землю.

- И то, и другое. Приземляйся.

 Слегка помедлив, всё же сажусь рядом с ним.

- Извини, что задержалась. Сына не сразу удалось уложить.

- Дети с Питом? – интересуется Гейл.

- Да.

- Он в курсе, что ты здесь? Со мной?

- Конечно. Пит сам меня отпустил.

Замечаю, что мои слова удивляют и, одновременно, разочаровывают Гейла. Извини, дружище, но муж у меня всё-таки не тиран.

Какое-то время мы просто молча любуемся пейзажем, открывающимся с опушки. Когда я шла сюда, то думала, что мне надо поговорить с Гейлом на кучу тем, но теперь, сидя здесь, рядом с ним, я понимаю, что говорить, на самом деле, особо и нечего. Так уж получилось, что теперь у каждого из нас своя жизнь. Это надо понять, принять и просто наслаждаться обществом старого друга-напарника.

- Красиво. Давно я здесь не был, - поворачивается ко мне. - Часто бываешь на охоте?

- Последнее время не очень, - признаюсь я. – Дом, дети... Забот хватает. Но обычно раз в неделю удаётся выбраться.

- Охотишься одна?

- Как правило, - вспоминаю, улыбаюсь. – Иногда за мной, конечно, увязывается Пит, но в лесу от него один ущерб в хозяйстве. Он так шаркает ногами, что вся дичь разбегается и разлетается, кто куда. Питу в этом плане до тебя далеко. Он не умеет ходить так же бесшумно, как ты.

Гейл улыбается.

- Хоть в чём-то я его превзошел.

Мы смеёмся, как в старые добрые времена. После чего Гейл встаёт, протягивает мне руку.

- Ну, что? Пошли охотиться, напарница?

С улыбкой протягиваю Гейлу свою ладонь. Чувствую его прохладную, твёрдую хватку.

- Пошли!

Встаю на ноги. Только сейчас в полной мере понимаю, как же мне всё-таки не хватало моего друга детства Гейла! Его сдержанной улыбки. Молчаливой поддержки. Но размышлять на эту тему и дальше у меня уже нет времени, потому что мы с Гейлом практически бесшумно растворяемся в чаще нашего с ним леса.