Операция «Антарктида». Битва за Южный полюс - Ольга Грейгъ

– Ну еще вот что, товарищ маршал. Во время одной из встреч с высокопоставленным чиновником из Конгресса США «подопечный» передал бумаги, имеющие отношение к… нашему ведомству. Через своих людей мы получили фотокопии переданных документов, и установили, что это – документация из самого секретного подразделения нашего ведомства.

– Продолжайте, – голос маршала посуровел, а брови сдвинулись.

– Этой документацией занимаются только четверо: вы, товарищ маршал, генерал-майор Левинсон, я и шифровальщик. Кто из нас мог быть причастным к передаче ему документации, имеющей гриф «Особой государственной важности. Только для конкретных исполнителей», не установлено.

– Что докладывает наша агентура на объекте «Хибины»?

– Никаких новых сообщений не поступает.

Видя, что маршал потер переносицу и вот-вот что-то скажет, Алимян опередил:

– Мы постоянно перепроверяем наших агентов на объекте «Хибины», как и на других наиболее важных объектах внутри страны и за рубежом на предмет перевербовки их противником.

– Это хорошо. Теперь надо подумать, кто из нас, четверых… я подчеркиваю, товарищ Алимян, кто из нас, не исключая и меня, мог быть причастным к передаче секретной документации? Итак: кто из нас четверых, не исключая и меня, мог быть причастен к передаче секретной документации? Маршал Советского Союза решительно поднялся с кресла, подытоживая разговор:

– Даю вам 30 минут на размышление, после чего жду обоих у себя в кабинете.

И маршал, пройдя к себе и устроившись на огромном кожаном диване, стал ждать. Время тянулось медленно. Тогда он нажал кнопку, вызвав адъютанта. Тому достаточно было взгляда, чтобы понять желание начальника. Адъютант тут же подошел к бару, налил в высокий стакан шотландский виски с содовой и подал на серебряном подносе.

Но Георгий Иосифович Лазовский не прикоснулся к виски, грустно размышляя, что всегда, в любом деле мог он положиться на своего преданного друга Левинсона. И даже сейчас может положиться только на него… потому что после того, что произойдет в течение ближайших 30 минут, никто и никогда не сможет сказать, что причастных к передаче секретов его ведомства было четверо, и один из них – он, маршал Лазовский.

Нет, Маршал Советского Союза Георгий Иосифович Лазовский не слышал, как в стенах кабинета начальника направления генерала Левинсона, крытыми плитами карельской березы, прозвучал приглушенный пистолетный выстрел.

Он просто знал, что это произойдет.

Маршал поморщился, взял в руки фужер, и тут опять вошел адъютант:

– Товарищ Маршал Советского Союза, начальник направления генерал-майор Левинсон, когда мы после вашего приказания поднялись в его кабинет и остались наедине, вытащил пистолет и выстрелил себе в рот.

– Хорошо, – то ли оправдывая, то ли осуждая, ответил маршал, – он всегда был специалист по оральному сексу…

За три месяца до этих событий состоялось совещание у главы государства, на котором присутствовали члены Политбюро, в том числе и руководитель госбезопасности Лазовский.

На совещании, как всегда, много говорили о верности идеалам марксизма-ленинизма, о немеркнущих идеях коммунизма, о счастье советских людей. Все это было глупо и примитивно. Потому многие из сидевших старцев – членов Политбюро – безразлично думали о чем-то своем, или бессмысленно разглядывали пространство, или просто дремали, склонив апоплексические головы к иссохшим плечам и пуская слюни… Подобная болтовня, приведшая их к власти, им самим давным-давно наскучила. И пока из уст главного идеолога беспрерывным потоком лилась речь, нередко даже глава государства, сидевший в торце стола, закрывал набрякшие веки и издавал тихий храп.

Выйдя тогда после заседания, руководитель госбезопасности уже было направился к выходу, как увидел проходившего мимо секретаря ЦК Архимандритова.

– Вы, конечно, сейчас к себе? – полюбопытствовал Арсений Алексеевич. – Да, Арсений Алексеевич, – вздохнул его коллега, – отдохнуть бы, съездить в Минводы, молодость вспомнить, на родине побывать. Да все недосуг.

– Оно и верно, не помешает, – утвердительно кивнул лощеный Арсений Алексеевич, потрогав алмазную запонку. И без всякого перехода зловеще добавил: – А то вот из всего бюджета, что отпускается вам, вы не меньше половины тратите на слежку за моими работниками. Не кажется ли вам, что пора на Политбюро поднять вопрос о целесообразности освоения финансов, направляемых на безопасность нашего государства?

– Что вы, что вы, Арсений Алексеевич, – неуверенно запротестовал маршал, – те суммы денег, которые вы имеете в виду, тратятся на то, чтобы… чтобы обезопасить каждого нашего с вами коллегу.

– Надеюсь, в вашей смете, – надменно пошутил Папа Сеня, – не предусмотрена моя личная безопасность?

– О нет-нет, что вы…

…Возвратившись к себе, маршал Лазовский отчего-то подумал, что Арсению Алексеевичу Архимандритову доподлинно известно о том, что когда недавно он тайно побывал на Кавказе, его посетил вначале доверенный посланник, а затем и сам Дэвид Бросман, с которым, как шептались в определенных кругах, Архимандритов имел личные дела.

А если Сатана знал об их тайной встрече, то наверняка знал, как Бросман хвалился, говоря, что у него есть свои люди, работающие в аппарате Архимандритова… А может, и нет?! Может, маршал зря перестраховывается и переживает?! Может, Арсений Алексеевич вовсе не знает об их встрече и секретной сделке?!

Тогда, услышав о своих людях, руководитель госбезопасности чуть не проявил наивную близорукость, едва сдерживаясь, чтоб не спросить у Бросмана: кто? А тот, словно прочитав его мысли, обнадеживающе и многозначительно сказал:

– Архимандритов иногда говорит, что нет такого человека, которого нельзя купить, а если это не удалось сделать, значит, пожадничали. У вас, главный жандарм Советского Союза, что, денег мало, или вы жадничаете?

Маршалу стало ясно, что тайный гость учит его, подсказывает что и как сделать; и, значит, если у руководителя госбезопасности появятся свои люди в аппарате Архимандритова, это сыграет на руку и Дэвиду Бросману, которого можно заполучить в союзники. А заполучив в союзники, получить и неограниченную власть в стране, сократив влияние Архимандритова. Опасная игра! Но, может, стоит попробовать?! – Эти мысли мучили Маршала Советского Союза Георгия Иосифовича Лазовского долгие дни и ночи.

Прощаясь, Дэвид Бросман тогда сказал:

– Мы с вами давно знаем друг друга. Но даже при разных подходах в политике и разных суммах денег, участвующих в наших с вами политических делах, я вам дам подсказку. Невзирая на возраст, американский гость ловко вскочил с кресла и с высоты своего огромного роста, глядя сверху вниз, четко произнес:

– Займитесь стариком Генерозовым, может, у вас что и получится.

Но руководитель госбезопасности, приняв совет, тогда же решил, что эта игра чрезвычайно опасна, и Гейер-Генерозова-старшего трогать не стоит, потому как тот сразу же проинформирует босса. Дружат они давно, с конца 20-х годов, обоих, можно сказать, выпестовал товарищ Сталин. Да, старика Генерозова цеплять небезопасно, ибо он – тень Архимандритова, и сам стал исчадием ада.

И тогда маршал остановил свой выбор на сыне генерала армии, на генерал-майоре Станиславе Исаевиче. И сделал коварный ход.

На Черепашьих островах, где находится надежный банк западной системы, Георгий Иосифович Лазовский – через давно завербованных экспертов этого банка и вице-президента банка, своего личного агента, – открыл счет на имя Станислава Гейер-Генерозова.

А затем организовал «случайное» свидание со Станиславом Исаевичем. Правда, предварительно, как говорят, следуя законам жанра, его люди свели Стаса с очаровательной корреспонденткой из американского корпункта Шерри Клайн, представлявшейся для русских товарищей чаще Катя, или Кати, уложив их в постель и на высочайшем профессиональном уровне засняв всю сцену сексуального соития.

Шерри даже не догадывалась, кто выступал в роли сводницы; более того, ей казалось, что они познакомились совершенно случайно, и симпатия их – искренняя. Тогда как на самом деле журналистка попалась, словно мышь в западню. Но пока не возникнет необходимость, ей не раскроют секретов, за которыми видна рука всесильных органов безопасности, чтобы доказательно представить, что она давно… агент советской спецслужбы, и ей ничего не остается, как только работать на них. Но время, чтобы открыто включить ее в работу, еще не подошло.

Проведя некоторое время в раздумьях в своем кабинете, маршал посмотрел на массивные наручные часы; приближался заветный час. И в самом деле, его ожидание было вознаграждено, когда в кабинет вошел верный адъютант и доложил:

– Товарищ маршал, гость в приемной.