КЖД III (СИ) - Толбери Рост

Очередная «славная» победа от которой только сушит горло.

Розари спрятала доспех, перевернула труп, повела бровями от спокойного и сконцентрированного выражения лица темника, заставшего уже навсегда, сорвала с его пояса темника флягу, откупорила крышку, повела носом от кислого запаха вина, пожала плечами и залпом её осушила.

***

Под крики «Избранная» и «победа» она вернулась в лагерь, держась чуть подальше от пропахшего потом и пропитанного пылью отряда. Кислым взглядом и миной она ответила на дружеские похлопывания по плечу встретившей толпы, повела носом от слов благодарности и поддержки, фыркнула от криков радости и попыток объятий.

Прошла мимо, сцепилась взглядом с Дуканом, проигнорировала Вокима и других командиров, ждущих доклада, побрела к своему шатру.

От кислого, противного и тёплого вина её разморило, появилась изжога и тяжесть в животе, её тело ныло и подрагивало. Она ходила в бой каждый день и уже привыкла к такому набору ощущений, старалась не обращать внимания, больше спать и отдыхать.

Только вот со сном в последнее время были проблемы.

Взъерошенная и грязная голова протиснулась под полок её шатра, и она устало вздохнула.

— Ты вернулась, Розари! — поприветствовал её мальчуган лет пятнадцати.

Звали его Гнартом, и как-то так вышло, что он прибился к ней, а она не прогнала. Жил он в деревне неподалёку, пока через ту не прошли темники, остался сиротой и как смог пригодился в лагере. В бой его было отправлять рано, он ничего не умел, да и не рвался особо. Просто старался не вспоминать лишний раз то, что с ним случилось, не испытывал ни злобы, ни ненависти, ни желания отомстить темникам. Наверное, это и позабавило в нём Розари.

— Всех победила? — не скрывая восхищения в глазах бойким голосом спросил мальчиках.

— Конечно, — важно ответила Розари. — Ни один не ушёл.

— Ты так их все скоро… ну того…

— Ах если бы, — выдохнула Розари. — Сколько их не бью, а они всё не кончаться. Словно множатся быстрее. Устала уже.

— А ты не уставай, — бойко заявил Гнарт. — Я тебе покушать принёс горячего. И чая сейчас принесу.

— Спасибо, — она приняла из его рук миску с дымящейся армейской бурдой, по которой уже нельзя было сказать, из чего она сделала. — Лучше чего покрепче притащи, вкус бы перебить.

— Понял, — кивнул мальчуган и застыл на пороге. — Сейчас всё будет. А расскажешь как темников била?

— Расскажу, — отмахнулась Розари и завалилась на своё ложе.

***

После сытного обеда и принесённого мальчишкой рома, вполне себе приличного и пряного, её разморило окончательно, и она позволила себе несколько часов нервного дрёма, то выползая из под душного одеяла, то снова прячась в него.

Отряд, с которым она ходила на последнюю вылазку, зализывал раны, отдыхал и не был готов к новому путешествию, тем более на ночь глядя. Она иногда забывала, какие люди вокруг слабые, и что им требуется куда больше всего, чем ей.

Она послонялась по лагерю туда сюда, прогулялась по леску, дошла по тропинке почти до самого подножья Пиков, поднялась на небольшой холм, и оглядела с его вершины порядком доставшие и уже пустынные окрестности.

Крыло армии темников разбито, а они только и делают, что бегают по лесам и выслеживают их партизанские отряды. Теряют время, которого у Госпожи осталось не так уж и много. Чёртов Дукан ни черта не желает делать, даже от ран своих не желает оправиться. Похоже, в решающее сражение ей придётся идти одной. Но она на иной расклад никогда и не рассчитывала. Она же не маленькая дурочка…

Одна будет сильна как сто.

Или так же бесполезна.

Мастер Лотрак не раз говорил, что ей будет уготована важная роль. Он был уверен в этом так же, как и в том, что солнце будет вставать над Эррезиром ещё тысячу лет. А знал он поболее простых смертных. Значит, умереть просто так или проиграть, как она проиграла наиру, ей просто не суждено. Правда, это не значит, что она может расслабиться и плыть по течению

На Госпожу надейся, а сам не оплошай. Она должна стать сильнее и крепче, куда сильнее и крепче, чем все клинки Госпожи до этого. Она станет настолько сильной и крепкой, что сможет сокрушить всех Её врагов... Вот только гоняясь за лесными голодранцами, сильнее не станешь.

Задержалась она тут. Пора бы уже двигаться дальше.

Стемнело.

Неспешно и наслаждаясь наступившей прохладой, она пошла назад. Ночи стали совсем короткими, и в лагере уже давно стало тихо для всех, кроме неё. Она слышала храп, тихие разговоры ни о чём, шаги стражников, патрулирующих территорию и стоны нескольких раненных из лазарета, которые ещё не пришли в себя после последних вылазок.

После того как Кальдур покинул их Анижа так и не пришла в себя. Замкнулась, ударилась в свою веру, все дни проводила в лазарета выхаживая бесконечный поток раненых, а в перерывах пытаясь лечить раны и темников. Розари видеть её не могла. Но иногда смотрела. Украдкой и так, чтобы она не почувствовала на себе взгляд.

Слишком много мыслей в голове. Нельзя сомневаться.

Дневной сон был ошибкой.

Бодрость и нервозность внутри неё зашкаливали и сделали невозможным сон ночной. Нужно было чем-то заняться, чтобы не сойти с ума.

Гулять уже не хотелось, идея перекусить сушёной или холодной пищей вызвала у неё только приступ дурноты. Она напилась воды из колодца, удивительно вкусной и несущей свежесть Северных Пиков, но жажду не утолила. Сходила до своего шатра, потрепала по волосам прикорнувшего снаружи Гнарта, достала из тряпок припасённые меха, откупорила и пригубила.

Вино, перемешенное с мёдом, шло куда лучше кислятины темников, и должно было помочь скоротать тяжёлую ночь. Гулять уже не хотелось, от видов тошнило, а значит у неё осталось только одно развлечение.

Темники.

Она подошла к их клеткам. Несколько из них при её виде предпочли вжаться в дальнюю стенку, но большая часть осталась неподвижной. В темноте они прекрасно видели её и узнали. Она была частым гостем тут, настолько, что они уже и привылки.

— Итак, — протянула она бархатным голосом, переводя взгляд с одной клетки на другую. — Вчера, пока меня тут не было, трое ваших умудрились сбежать. И… что меня куда больше возмутило, дозорные увидели следы одного из ваших чудовищ. Прямо внутри лагеря, у ваших клеток. И как назло рядом меня не было. Непорядок.

Неделю назад такая речь бы вызвала у темников только ухмылки и неприятные комментарии, но совсем за короткое время ей удалось научить их, что так лучше не делать. Они молчали и смотрели в сторону от неё, за исключением всего нескольких смельчаков и тех, кто сдался в плен накануне и ещё не усвоил важный урок.

— Так вот, — продолжила Розари. — У меня всего два вопроса — куда отправились беглецы и кто из вас, бледномордных, помог им?

Ответом ей было традиционное и показательное молчание.

— Снова хотите поиграть? — хищно улыбнулась Розари. — Так я и думала. Раз никто не хочет говорить со мной, я сама выберу собеседника.

Она покачала головой, думаю с кого бы начать, упёрлась пальцев в одного из смельчаков, и начала считать, произнося считалку и переводя палец с одного темника на другого:

Мышь учуяла сырок,

С норки сделала шажок,

Приготовила рывок,

Чтоб никто и не засёк,

Вроде тихий вечерок.

Спят щенок и петушок,

Не летает мотылёк,

И не воет пёс Волчок.

Её пискнул голосок.

Хоть добудет сыр разок,

До стола путь недалёк,

Да и стол сам невысок,

Но не дремлет старый кот,

Он уже за ней идёт.

Доберётся до кишок,

И закинет в свой роток.

На последнем слоге палец дрогнул в воздухе, перескочил темницу и снова упёрся в голову смельчака. Тот не дрогнул, продолжал смотреть ей в глаза с вызовом, а его товарищ и девушка рядом предпочли вжаться от него в стороны насколько позволяло пространство узкой и низкой клетки.