Клеймо тирана - Любовь Попова

Она удивленно замирает, оглядывая меня с головы до ног, в моем халате, а я ее, в ее цветастом комбезе. Мы одного роста. У нас обеих рыжие волосы. Только ее лицо кажется мне настолько милым, что хочется потрепать по щекам.

Я ему понравилась, потому что похожа на нее. Она его бывшая, нынешняя, настоящая? Может он даже рад, что наконец избавился от меня, чтобы не мешала? Чтобы она не ревновала. Хотя какая ревность, если он привел ее в такую шикарную квартиру, а ко мне приезжал в мою. Я могла жаловаться на опасность, но никогда не просила его найти что — то большее. Там не было тесно, потому что большую часть времени мы находились приклеенные к друг другу.

Сколько мы так уже друг друга разглядываем. Минуту? Две? Час? Сердце начинает неспешный бег, разгоняясь за доли секунды до тахикардии.

Она знает кто я, вернее поняла, поэтому взгляд с удивленного меняется на презрительный.

Она ничего не говоря, вдруг отодвигается в сторону, давая мне пройти.

— Он тут?

— Нет. Ушел пару часов назад.

— А все это время тут был?

— Ну да. Метался чет, искал какую — то пропавшую шлюху. Тебя что ли?

Меня как пощечиной огрели. Но я сдерживаюсь. Наверное, потому что на комоде в коридоре вижу фотографию. На ней эта девушка на плечах Леона. Леона без бороды.

— И… давно вы вместе?

— Да всю жизнь. Я уезжала на некоторое время, но как только вернулась… Сама понимаешь.

— Понимаю. Наверное, — наверное мне нужно ей сказать, что он это время со мной был, но зачем ему проблем подкидывать. — И тебя устраивает его образ жизни?

— Ну а что, меня это не касается. Я лишних телодвижений не делаю, слушаюсь его.

Слушаюсь. А я не послушалась. Сбежала. Позвонила Коле. И чем это закончилось?

А может и правильно вот так. Гораздо больнее, если бы я застала их. Или если бы он все закончил, потому что она вернулась.

— Дождешься его? Я Оля кстати. Можем чай попить, — указывает рукой на огромную кухню. Мечта кулинара. Идеально чистая, даже не пахнет ничем.

— Не хочу мешать вам. Пойду. Меня там ждут.

Зачем я это сказала. Хотя уже все равно. Теперь Леня может думать обо мне что хочет. Теперь у него дела поинтереснее. Его Оля. Его ангел.

— Это ты «роднулька», которая подарила нож.

— А да, после первого его боя. Я думала умру, смотря как его колотят. Но он победил. Он всегда побеждает.

— Это точно, — иду к выходу, бросая последний взгляд на Олю. Желание вцепиться ей в глотку и кричать, что Леон мой, почти невыносимо, но я сдерживаю его, потому что тогда он возненавидит меня сильнее.

На улице я вижу машину Саши, а еще несколько черных крузаков. Дыхание спирает, а ревность, что душила отлетает на второй план. Я ухожу в сторону, подтягиваю рюкзак и спешу перелезть через забор. Бегу со всех ног к метро. Захожу в первый попавшийся магазинчик в подземном переходе. Наблюдаю за стеклом как проносится пару мужиков в костюмах.

— Помочь, дорогуша? — вздрагиваю от голоса, на меня большими глазами смотрит женщина в плане.

— Мне одежда нужна. Белье. Штаны, кофта.

— Ботинки, — подсказывает женщина.

— Да.

Она копается в сумках, подает мне одежду моего размера, потом уходит, пока одеваюсь. Приносит ботинки и смотрит внимательно, как одеваюсь.

— В беду попала?

— Есть такое, — натягиваю кофту сверху футболки, носики и кроссовки новые. Достаю деньги. Понимаю, что остается своих совсем немного.

— Работать можешь?

— Смотря кем?

— Продавать конечно.

— Могу, но мне лучше в Москве не оставаться.

— За Москвой тоже есть где работать. Оставайся тут, вечером поедем вместе.

— Может я лучше пойду.

— Ну я тебя не держу, девочка. Помочь хотела. Вижу же, что плохо тебе. Я сама так от мужа садиста бежала, когда — то. Мне помогли, вот долг вернуть хочу.

Я сомневаюсь, теперь никому не доверяю. Так сильно, что все-таки покидаю ларек и проезжаю несколько станций в никуда. Но одной, среди людей так дико страшно, что я просто схожу с поезда и возвращаюсь. Долго ищу женщину среди всех ларьков и с облегчением выдыхаю, когда нахожу.

— Вернулась?

— Да. Поможете?

— Помогу. Поехали, — кивает женщина и мы вместе долго едем на поезде. Почти час. Я даже засыпаю у нее плече. Она приводит меня в общежитие, где пропускает в свою комнату.

— Тесно, спать будешь на полу. Но если вместе работать начнем, накопим на съемную, а там можно и в нормальный магазин устроится.

— Мне подходит, — киваю, укладываясь на матрац и долго, долго засыпая. Перед глазами Леня, Оля, Андронов в образе дьявола, Коля в образе трупа, а в ушах голос Гузели, моей новой знакомой, которая рассказывает о своей жизни, как приехала из Ингушетии, как тяжело пришлось по началу, как радовалась, когда нашла-таки работу. Слушаю ее, а внутри еще тлеет надежда, что Леня однажды меня простит, если приду к нему с ребенком.

А ночью иду в туалет и вдруг замечаю на новом белье красное пятно. Страх сворачивает внутренности сильнее, чем когда Андронов стоял напротив. Потому что если потеряю ребенка, то потеряю последний шанс увидится с Леоном. Мне просто нечево ему будет преподнести в свое оправдание.

Я бужу Гузель.

— Надо скорую вызвать, у меня выкидыш кажется.

— Ты еще и беременная, — не особо торопится она, а я подгоняю. — Скорую нельзя. Найдут. Пойдем лучше в кабинет частный. Тут рядом.

— У меня денег нет.

— Ну займу, сама же подобрала. На свою голову.

Мы приходим в кабинет, там принимает сонная женщина, сразу кивает на кресло гинекологическое. Я в таком только раз сидела, еще в детском доме.

Она натягивает перчатку, осматривает меня, а я руки прижимаю к груди впервые в жизни молиться начинаю. Он должен выжить. Он должен выжить.

— Нет беременности.

— Что? — смотрю на женщину в таком платке в недоумении. — Как нет? Выкидыш был?

— Не было выкидыша. И беременности не было. Месячные у тебя.

— Нет, вы ошибаетесь! Я же тест делала! И месячных давно нет!

— Тесты врут. Был гормональный сбой. Судя по уплотнениям киста. Надо пролечить.

— Киста?

— Да, воспаление. Судя по всему тебя зашивали и там могла остаться ткань ниток.

— Этого… этого не может быть, — закрываю глаза руками и ору.

— Ну что ты тут орешь. Не нравится, иди еще у пару врачей проверься. Ну и рецепт тебе. Пить курсом полгода.

Я выхожу из кабинета абсолютно пустая. В любых смыслах. Я так хотела