Еврейский Белосток и его диаспора - Ребекка Кобрин

также предлагали советы по поводу способов восстановления общины, поощряя еврейских лидеров внедрять «американские» стандарты в своих организациях[581]. Спонсоры поощряли благотворительные группы стать более организованными, вести строгий учет и публиковать балансовые отчеты и годовые отчеты[582]. Так, в 1923 году Рошель Рахманович, директор крупнейшего еврейского приюта в Белостоке, получила крупный грант от нескольких доноров в Нью-Йорке для содержания растущего числа городских сирот. Рахманович, которая десятилетиями неофициально заботилась о еврейских сиротах Белостока, внезапно разделила своих подопечных по возрасту, купила форму и разработала учебную программу для каждой возрастной группы[583].

Илл. 25. Совет управляющих Эзра Йесомим, около 1925 года.

В первом ряду в центре в белом платье сидит Рошель Рахманович, директор приюта. С разрешения правообладателей коллекции Мерхавиа, Национальная библиотека Израиля, Иерусалим

Она также модернизировала формат годового отчета, который затем разослала по всему миру, чтобы продемонстрировать, что ее приют является эффективной благотворительной организацией, достойной большей поддержки. Подобные преобразования происходили по всему Белостоку[584]. Местная раввинская школа Белостока «Бейс Мидраш Бейс Йосеф» также изменила свою структуру, пытаясь получить больше финансирования из-за границы. В ней не только начали вести строгий учет, но также стали издавать учебники, публиковать балансовые и годовые отчеты[585]. Осознавая открывающиеся возможности, еврейская больница в Белостоке также реорганизовала систему бухгалтерского учета и реформировала структуру медицинского обслуживания, чтобы привлечь больше пожертвований из-за границы[586]. Конечно, в этот период возросло и участие польских чиновников в жизни еврейских организаций. Однако, как показывают письма и годовые отчеты этих организаций, привлекательность финансирования со стороны эмигрантов и предполагаемые требования американских филантропов сыграли ключевую роль в формировании того, как еврейские учреждения позиционировали себя и организовывали деятельность.

Эмигрантская филантропия и подрывная белостокская пресса на идише

Формирующее влияние эмигрантской филантропии наиболее ярко проявилось в расцвете еврейской прессы в межвоенный период. После создания Второй Польской Республики и изгнания евреев из муниципального управления еврейские газеты стали основным средством, с помощью которого евреи Белостока выражали свое мнение по поводу изменчивых политических границ региона[587]. Содержание Dos naye lebn, самой популярной и широко распространявшейся в межвоенном Белостоке газеты на идише, ясно демонстрирует центральную роль, которую эмигрантские фонды играли в поддержании этого еврейского форума для проведения политических дебатов. В 1919 году редакция газеты выдвинула идею, что, поскольку Польша на Версальской конференции так и не определила четко свои восточные границы, включение Белостока во вторую Польскую Республику должно рассматриваться как незаконное[588]. Само собой разумеется, такие заявления возмутили местных польских чиновников, которые подали против Dos naye lebn иск о клевете[589]. Растущие судебные издержки ухудшили финансовое положение газеты, и в итоге редактор Dos naye lebn Песах Каплан обратился за помощью к Дэвиду Зону. Зон немедленно отправил Каплану деньги на покрытие судебных расходов, а также предоставил Dos naye lebn статьи о текущих событиях в Америке, чтобы газете не пришлось оплачивать корреспондентов за рубежом. Когда Зон узнал о давлении со стороны администрации и проблемах, с которыми сталкиваются редакторы еврейских газет, он начал отправлять десятки грантов – от 50 до 300 долларов – и поддерживать обширную переписку с редакторами всех крупных еврейских газет[590]. Зон требовал отчета в том, как использовались его средства, и давал советы, которые коренным образом изменили подход еврейских редакторов к таким вопросам, как маркетинг, управление бюджетом и кадровое обеспечение[591].

Воодушевленные абсолютной поддержкой филантропов-эмигрантов, идишские авторы в Белостоке продолжали ставить под сомнение суверенитет Польши и культивировали новое видение Белостока как интернационального города, который формируется событиями, происходящими не только в пределах географических границ Польши, но и далеко за ее пределами. Они регулярно спорили о том, где на новой политической картине региона стоит искать место Белостока, однако почти все соглашались с тем, что Белосток не является польским городом. Многие редакторы продолжали публиковать подстрекательские редакционные статьи под такими заголовками, как «Литовский вопрос» или «Начало конца», в которых постоянно выступали против включения Белостока во Вторую Польскую Республику[592]. И в то же самое время авторы передовиц с энтузиазмом приветствовали американских евреев и даже призывали их к участию в жизни города в материалах под сенсационным названием «Нам нужна помощь Америки!»[593] Сообщая о событиях в Соединенных Штатах в разряде срочных «новостей» и отводя этим темам центральное место, еврейские газеты помещали Америку в эпицентр текущей жизни Белостока[594]. В регулярно публикуемых рубриках «Что слышно в Белостоке?» и «Что слышно в Америке?», обычно помещаемых бок о бок на второй странице газеты, редакция развивала идею, что белостокские евреи во всем мире принадлежат к единому политическому образованию. Попытка польского правительства цензурировать и контролировать еврейскую прессу города с треском провалилась. Не слишком озабоченные одобрением правительства из-за финансовой поддержки из-за границы, редакторы еврейских газет продолжали свободно выражать свои спорные мнения.

Польский ответ на филантропию американских евреев

Еврейские филантропы-эмигранты были далеко не беспартийными и непредвзятыми сотрудниками благотворительных организаций. Польские правительственные чиновники начали следить за всеми приезжими эмигрантами, которые раздавали средства, и собирали воедино информацию о них в секретных еженедельных «ситуационных сводках» (Tygodniowe sprawozdania sytuacyjne), составляемых полицией. В мартовском отчете 1928 года, например, комиссар полиции говорил о «революционных собраниях», вызвавших волнения белорусов, проживающих в регионе, и в том же контексте упоминал о «подрывном» визите «Дэниела Перски из Америки», который раздавал деньги и «рассказывал о евреях в Америке»[595]. Правительственные чиновники и местная польская пресса внимательно следили за денежными суммами, получаемыми каждой еврейской общинной организацией от зарубежной благотворительности. Также внимательно следили за встречами, спонсируемыми организациями, получающими крупные гранты от американских еврейских филантропов.

Помимо привлечения внимания польских властей к сложной организации еврейской общинной жизни, эмигрантская филантропия также спровоцировала распространение антисемитской риторики в польской прессе Белостока. В отличие от широко используемых стереотипов о евреях, местный белостокский еженедельник Chata Polska («Польская хата») утверждал, что еврейский «международный заговор» включал не только распространение большевизма, но и желание еврейского «иностранного элемента» вовлечь в местную политику зарубежные организации[596]. Как утверждалось в одной статье, евреи стремились спровоцировать антиеврейское насилие в городе, чтобы потом они «могли кричать на весь мир, что им причинили вред в Польше», и, таким образом, получить «необходимую поддержку от зарубежных стран»[597]. В призывах к укреплению «польской промышленности для польской нации» или к поддержке «польских рабочих» ежедневная газета Dziennik Bialostocki всегда подчеркивала, что евреи являются «иностранным элементом»,