Лаборант - Юлия Оайдер

– А когда у тебя день рождения? – улыбаясь спрашивает Анита, рассматривая мое лицо так, словно хочет запомнить каждый дюйм, каждую черточку. Это льстит и заводит…

– Тридцатого марта, – отвечаю я и, усмехнувшись, добавляю, – кстати, Инга старше меня на девятнадцать минут.

– Ох, эти девятнадцать минут решают многое, – хихикает девушка, игриво закусив губу.

Знала бы она, сколько раз я сам произносил эту фразу слово в слово и с тем же подтекстом…

– А у тебя когда? – перенаправляю вопрос.

– Четвертого августа.

– Я запомню на будущее. Подарю тебе огромный букет роз, а на себя налеплю не менее вульгарный красный бант, – улыбаюсь, но почему-то вижу как в глазах Ани проявляется печаль и нехороший блеск. Недолго наблюдаю за этим явлением и все же решаюсь спросить. – Что тебя гнетет?

– Ой, это что у тебя? – словно специально переводя тему, приподнимается на локте девушка, проводя подушечкой пальца по моему левому уху. – Ты… серьезно?! Здесь была серьга?!

– Все верно, – настолько внезапно ее удивление, что не могу сдержать смеха. – Но те времена прошли. Ну… вернее я снял ее перед армией и после просто забил болт.

Повалив не сопротивляющуюся Аню на спину, нависаю сверху. Хочу ее снова… Изголодавшийся зверь просыпается вновь и требует насыщения. Обвожу изгибы ее тела, медленно скользя пальцами по коже, наклоняюсь и целую мягкие губы. Мысли в голове спутаны и играют в чехарду, но все до единой о ней.

Кажется, мне всегда будет ее мало. Люблю… Как вообще в этом признаться?

Завтра я подберу нужные слова, но сейчас буду изъясняться исключительно действиями.

Глава 27

Из сна меня выдергивает ощущение пустоты и холода. Нехотя приоткрываю один глаз и понимаю, что нахожусь в постели совсем один. Еще не рассвело, за окном царит полумрак. Рукой пошарив под кроватью, нахожу свои боксеры и, по-быстрому натянув на себя, иду к коридору.

Может быть Аня в ванной?

Мысль о том, что она сейчас одна в моем душе, где тугие струи воды ласкают ее тело, но без моего участия, пробуждает глупую ревность, неимоверно возбуждает и приводит в чувство от недавнего сна.

Прислушиваюсь. В квартире полная тишина, в ванной никого нет, всюду выключен свет – что происходит?

Захожу на кухню и включаю свет. На столе тут же замечаю маленький листок бумаги, ручку и свернутые в трубочку деньги. Сердце на секунду будто бы останавливается, раньше меня осознавая неладное.

Беру листок в руки и читаю всего несколько коротких предложений:

«Это деньги на ремонт разбитой машины. Ты не озвучивал сумму, но этого должно хватить. Прости, что ворвалась в твою жизнь и сделала больно. Поверь, уж лучше сейчас. Прощай.»

Сердце от волнения ускоряет свой ритм, пока я стараюсь вдуматься в смысл написанных гребанных строчек.

Что за херня?!

Сжимая листок в руках, иду в прихожую, нахожу свой телефон и, заметив на экране время «4:22», набираю номер Аниты.

Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети… – отвечает мне красивый женский голос в трубке.

Возвращаюсь на кухню и снова перечитываю написанные Анитой строчки, пытаюсь вникнуть в суть послания и найти причину тому, что она так поступила.

Ни хрена не понимаю!

Тяжело дыша, вновь набираю номер – результат тот же.

«Поверь, уж лучше сейчас.»

Что сейчас, твою мать?! Что сейчас?!

На слове «лучше» замечаю подсохшую кляксу, размывшую чернильные края букв, а выше еще, и еще… Она плакала, когда это писала, но зачем же тогда?…

Меня словно тянут в разные стороны неприятные предчувствия и сомнения. Стою напротив незанавешенного окна и перевожу растерянный взгляд на свое отражение в стекле. Из-за стеклопакета оно троится, словно бы я рассыпаюсь на части, ровно как и моя душа, рвется на клочки от непонимания.

Параллельно в груди нарастает гнев, настоящий и неудержимый, который хочется срочно выместить хотя бы… Да хоть на чертовой кружке! Смахиваю со стола свою любимую кружку, наслаждаясь хоть какими-то звуками, появившимися в этой опустевшей квартире. Смотрю на хаотично рассыпавшиеся осколки, а в голове лишь одно: что я сделал не так?

Что не так? Что я сделал не так?!

Вот ведь ублюдская женская натура! Как им это удается, заставить мужика чувствовать себя провинившимся и искать какие-то косяки?!

"Прощай" – очень многообещающе. Ясно дает понять, что на работе я ее больше не увижу.

Ну уж нет, я получу ответы на свои вопросы!

В спешке одеваюсь, хватаю сраные бабки, что она посмела оставить мне, ключи от машины и выбегаю из подъезда. По пути вновь и вновь набираю Анин номер телефона, но ответа нет.

Блядство! Все же было нормально! Внутри все горит от невыносимой ярости. Почему она вот так сбежала?!

Паркуюсь прямо посреди ее двора, совершенно не заморачиваясь о том что кому-то загородил выезд. Плевать! Звоню в домофон – тишина. Еще раз – аналогично.

Нихера подобного, детка! Тебе не удастся отсидеться и отмолчаться! Если ты решила свалить, то хотя бы объяснишь почему и почему лила слезы, когда писала сраную записку!

Набираю номер квартиры вечно брюзжащей соседки и, спустя минуту, слышу ее недовольный голос и угрозу вызвать полицию.

– Откройте дверь, я не могу дозвониться до Аниты, до вашей соседки, – как можно скорее и тактичнее тараторю я.

Как ни странно, бабка открывает дверь и я забегаю в подъезд. Лечу по лестнице наверх уже прокручивая в голове наш с девушкой диалог. Как только оказываюсь на нужном этаже, замечаю как приоткрывается соседняя дверь и из квартиры доносится собачий лай. Мопс, просочившись между ног своей хозяйки, выскакивает на площадку и бросается ко мне, прыгая из стороны в сторону.

– Спасибо, что пустили, – запыхавшись киваю я и звоню в Анитину дверь. – Открой, Аня! – стучу кулаком по двери, но ответа нет.

– Да съехала она, вчера еще свои монатки вывозила, – недовольно фыркает соседка, глядя на то, как ее