История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II - Коллектив авторов

Большевицкая пропаганда объявила Сталина «гениальным полководцем», разгромившим немецко-фашистские войска, рассказывала о десяти, якобы спланированных им, «ударах» по врагу. Все это было ложью. Сталин довольно быстро понял, что полководец он никудышный и доверил командование войсками маршалам, но после войны облек себя в мундир генералиссимуса и принимал восхваления своим военным талантам.

Сталин в 1930-е гг. не раз восхищался Гитлером, его жестокостью в борьбе со своими соперниками по партии. Ночь длинных ножей в Германии летом 1934 г., когда Гитлер расправился с Рёмом и его штурмовиками (было убито до тысячи человек без суда и следствия), произвела на Сталина сильное впечатление. «Вот это вождь!» – воскликнул Сталин и назвал действия Гитлера «очень правильными и дальновидными». Нравился Сталину и антисемитизм нацистов, который он начал внедрять и в России. «Евреи нам нужны, пока не вырастим свои, русские кадры», – вспоминал Риббентроп слова Сталина на переговорах 1939 г. Нравился Сталину и национальный шовинизм Гитлера. Увидев, как легко нацизм раздавил коммунистический интернационал в Германии в 1933 г., Сталин и в захваченной большевиками России начал сначала исподволь, а потом все более открыто обращаться к русскому национальному патриотизму. Муссолини называл Сталина тайным фашистом. Но фашисты столько крови не проливали, да и нацисты, бесчисленно уничтожая евреев, цыган и других «унтерменшей», избегали убивать «истинных арийцев». Ночь длинных ножей была тут единичным явлением. В России же «ночь длинных ножей» длилась до самой смерти деспота, до 1953 г.

Смерть, как и рождение Сталина, окутана тайной. Очень упорно ходили слухи о его убийстве Берией и Хрущевым в целях самозащиты – Сталин действительно планировал на 1953–1954 годы новый Большой Террор, уже готовил лагеря, полигоны… Другие приближенные высказывали мнение, что перенесшему инсульт Сталину не была вовремя оказана медицинская помощь, одни говорили – по вине окружения, другие – по вине самого Сталина, из-за маниакального страха покушений превратившего свою дачу в Кунцеве в неприступную крепость, в которую без его приказа не мог войти никто.

А. Антонов-Овсеенко. Сталин без маски. М.: Вся Москва, 1990.

Б. Бажанов. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. М.: СП «СОФИНТА», 1990.

Б.В. Соколов. Сталин. Власть и кровь. М., 2004.

Б.С. Илизаров. Тайная жизнь Сталина. По материалам его библиотеки и архива. М., 2004.

Д. Волкогонов. Сталин. Политический портрет. Кн. 1, 2. М.,1996.

О. Хлевнюк. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М.: РОССПЭН, 2010.

Р. Бракман. Секретная папка Иосифа Сталина. М.: Весь мир, 2004.

Р. Такер. Сталин. История и личность. М., 2006.

Х.-Д. Лёве. Сталин. М.: РОССПЭН, 2009.

Э. Радзинский. Сталин. М.,1997.

3.2.3. Подготовка к разгрому крестьянства

Сельское хозяйство, находясь в частных руках, богатело во время НЭПа, несмотря на чинимые ему препятствия. Промышленность же в руках государства была убыточной и требовала субсидий – прямых и косвенных, в виде завышенных цен на промтовары. Средства на эти субсидии брать было неоткуда, кроме как от тех же крестьян. В результате в конце 1920-х гг. образовались «ножницы цен» и «кризис хлебозаготовок». «Ножницы» состояли в том, что рыночные цены на зерно постепенно росли (отражая повышенный спрос), а «твердые» цены, по которым государство закупало зерно, каждый год снижались. В 1928 г. пшеница на рынке стоила 11 руб. за центнер, а государство платило крестьянам 6 рублей. Государственные заготовки очутились в «кризисе», из которого большевики выходили по-своему, насильственно изымая зерно.

Мелкие крестьянские хозяйства эпохи НЭПа – продукт передела земли в 1918 г. – не были эффективными производителями товарного зерна. Логичным было бы поощрять производство: 1) приблизив государственные цены к рыночным, 2) укрупняя наиболее успешные частные хозяйства, 3) содействуя добровольной кооперации мелких хозяйств. Последняя успешно действовала в занятых белыми областях в 1918–1919 гг., а во время НЭПа возникли тысячи ТОЗов – добровольных товариществ по совместной обработке земли. Но для большевиков этот путь был неприемлем: в богатых крестьянах они видели классовых врагов. Расширяющих свое хозяйство «кулаков» облагали непосильными налогами, так что многим стало выгодно переходить к мелкому и менее продуктивному хозяйству. Свободная же кооперация находилась под идейным влиянием эсеров, от государства не зависела и потому тоже была «вражеской». XV съезд партии в декабре 1927 г. постановил: «Развивать дальше наступление на кулачество и принять ряд новых мер, ограничивающих развитие капитализма в деревне и ведущих крестьянское хозяйство по направлению к социализму».

К началу 1929 г. в городах НЭП практически прекращается – розничных торговцев, мелких предпринимателей – парикмахеров, портных, сапожников – задавливают непосильными налогами. Очередь за крестьянами. Но прежде и в начале «решительного наступления» Сталин, как опытный стратег, тщательно готовил его базу, пытаясь исключить все возможности организованного сопротивления своей политике в самом крестьянстве и в иных слоях народа в России и в Зарубежье. Он готовил наступление на крестьян по всем правилам военного искусства и военной же пропаганды.

Историческая справка

Известно, что один из главных методов пропаганды – дегуманизировать образ врага, чтобы солдаты убивали не людей, а «живую силу», а еще лучше – нелюдь. Именно так ориентировали коммунистов и беспартийных, которых направляли в деревню на «выкачивание» хлеба (то есть, по-простому, на его грабеж у вырастивших хлеб крестьян): «Мы не можем распускать нюни, если речь идет об интересах государства. Всякий, пытающийся задержать и спрятать хлеб, должен рассматриваться как враг. Вам дела нет, сколько у него детей, как они одеты и чем они питаются. Ваше дело – взять хлеб… Будьте бдительны, не якшайтесь с крестьянами, которые должны сдавать хлеб. Угощение и особенно рюмочка ведут к панибратству… Не смейте связываться с молодежью, и в частности с девушками… Вы имеете врагов в лице замаскировавшихся кулаков и подкулачников… попов и разных бывших людей, уцелевших членов разных социал-демократических, социал-революционных и прочих партий, бывших белогвардейцев, троцкистов, активных церковников, бывших мелких торгашей и прочей сволочи». – Д. Гойченко. Сквозь раскулачивание и голодомор. С.126–127.

3.2.4. Борьба с Русским Зарубежьем. Террор ОГПУ

Уходя в эмиграцию в ноябре 1920 г. под руководством последнего преемника законной русской власти генерала П.Н. Врангеля, сотни тысяч российских беженцев представляли собой совершенно новое социальное явление. Они покинули свою родину не из экономических побуждений, а по политической причине, из-за несогласия с захватившей Россию коммунистической властью. Состоявшее из непропорционально высокой доли военных, Русское Зарубежье с самого своего зарождения жило надеждой на быстрое возвращение домой, что подразумевало многостороннюю борьбу с захватчиками родины.

Поэтому для укреплявшейся советской власти Русское Зарубежье представляло собой с самого начала враждебное явление, с которым следовало всеми возможностями бороться. При полном отсутствии каких-либо морально-этических норм большевицкое руководство готово было применять любые методы действия. Со своей стороны, все более раздираемая внутренними склоками и абсолютно неподготовленная к новым условиям борьбы эмиграция представляла собой исключительно благоприятное поле деятельности для ГПУ. Коммунистическая агентура пронизывала все эмигрантские начинания, в первую очередь военные. Первые десятилетия своего владычества советская власть пользовалась в этом отношении необычайно выгодными условиями.

Подавление Кронштадтского и Тамбовского восстаний, признание Западом советского правительства решительно покончили с последними мечтами об иностранной интервенции и не оставляли почти никаких возможностей боевой части эмиграции для вооруженных действий против большевизма, разве что – прибегать к террористическим актам, способным, как показывала недавняя российская история, подточить даже могучее государство (без цепи убийств от Александра II до Столыпина революция вряд ли бы удалась). Не удивительно, что почин терактов пришелся на долю не белых генералов, а легендарного социалиста-революционера Бориса Савинкова. В 1904–1905 г. он был главным устроителем покушений на Плеве и на Великого князя Сергея Николаевича, в 1918 г. поднял первые антисоветские восстания, а, оказавшись в эмиграции, с помощью польской разведки создал в России подпольную сеть. Для борьбы со столь искушенным врагом ВЧК выработала тактику, которую потом не раз с успехом применяла: убеждать через своих эмиссаров, что в России существует контрреволюционная организация, которая только и мечтает войти в контакт с эмигрантскими боевиками, и таким путем заманивать их в Россию.