Культура и общество средневековой Европы глазами современников (Exempla XIII века) - Арон Яковлевич Гуревич

присудил возвратить его душу в тело, с тем чтобы он мог исповедаться по всем правилам и понести епитимью (Crane, N 303). Ничто так не раздражает бесов, как исповедь и покаяние, кои сводят на нет все их труды. Дьявол сетует: он заставлял монахов бодрствовать в дормитории и спать в церкви, вести себя недолжным образом в трапезной и разбрасывать крошки хлеба, так что он наполнил ими целый мешок; он усердно заносил в книгу записи о небрежности монахов — и вот все заработанное им пошло прахом после того, как монахи исповедались (ЕВ, 179).

90

Святой Михаил взвешивает души. Немецкий ковер. 15 в.

Спасительность покаяния явствует и из других «примеров». Ангелы показали некоему монаху loca penalia inferni (адские места наказания). Он видел там множество сидений, приготовленных для грешников, но еще не занятых ими. На его глазах некоторые из этих стульев внезапно разваливались. Как ему объяснили, в случае, когда человек без промедления кается, предназначенное для него в аду место разрушается (SL, 64). Исповедь очищает от грехов и настолько изменяет вид человека, что нечистый уже не может признать в нем своего слугу. Так было с одним юношей, который предал себя дьяволу, но, зайдя в церковь, исповедался. Когда он вышел, ожидавший поблизости бес спросил его, не видел ли он его приятеля. Тот: «Не узнаешь ты его?» — «Узнал бы я, если б он был, как прежде». — «Это я, что вчера был твоим другом, но Господь милосердный избавил меня от твоего общества» (Klapper 1914, N 122).

Известны «примеры», в которых возможность исповеди даруется умершему. В окрестностях Рима жил разбойник, совершивший не одно убийство. Однажды, когда он спал на берегу моря, враги напали на него и отрубили ему голову. Она скатилась в долину, громко вопия: «Святая Дева Мария, даруй мне возможность исповедаться!» Один из убийц, услыхав крики, привел из деревни священника, но тот не решился приблизиться к голове, пока ее не приставили к туловищу. После этого грешник сказал священнику, что он постился и исповедовался по четвергам и субботам, и с этими словами отошел ко Христу (Klapper 1914, N 196).

91

Страшный суд. Собор в Шартре. 13 в.

92

Рай и ад. Французская миниатюра 14 в.

Между тем и малая провинность, не смытая исповедью, может послужить причиной гибели души. Как мы могли убедиться ранее, за ничтожные, казалось бы, грешки — неуплату грошового долга, болтовню в монастырском хоре, слушанье мирской песенки и т. п., даже если такие проступки были совершены детьми, — виновные отправлялись в чистилище. Решающим в определении тяжести греха являются не видимые его масштабы, а внутреннее состояние индивида, — суд происходит над душой.

Всякий грех «пишется в строку», на каждого на том свете заведено своего рода досье, и на суде эти перечни заслуг и прегрешений будут предъявлены. Реестр грехов притаскивают бесы, обычно это — тяжелый том или свиток внушительного вида. Список добрых дел, как правило, уступающий объемом списку грехов, предъявляют ангелы. Обе записи кладут на чаши весов. Для большинства умерших эта процедура в высшей степени опасна, и взвешивание обнаруживает виновность грешника. Согласно официальной религиозности и иконографии, у весов стоит архангел Михаил, но в «примерах» он почти вовсе не фигурирует и у весов хлопочут темные и светлые ангелы.

93

История дьякона Теофила. Рельеф над порталом церкви в Суайяке, Франция, 12 в.

Можно заметить, что если в «видениях» более раннего периода, равно как и на скульптурных рельефах соборов, взвешиванию подвергались души умерших[112], то «примеры» XIII века по большей части говорят о взвешивании списков с записями грехов и заслуг. Не отражается ли косвенным образом в этом изменении возросшая роль грамотности[113] и письменного делопроизводства в условиях развивающегося города? Уже цитировался «пример» о суде над развратным клириком, когда взвешивали свитки с записями его добрых и злых дел; последние, разумеется, перевесили, но милосердная святая Дева, которой он при жизни усердно поклонялся, сняла с весов свиток с грехами, отдав клирику, и возвратила его самого к жизни, приказав очиститься исповедью. Кентерберийский монах утверждает, что знает о местонахождении свитка (LE, 51. Ср. SL.51).

Впрочем, и в изучаемый период «примеры» продолжают говорить о взвешивании злых и добрых дел как таковых. Когда грехи Карла Великого перевесили, святой Иаков принес множество камней и положил их на чашу весов к добрым делам императора, тем самым решив судебное разбирательство в его пользу (LE, 60). Этот «пример» заимствован из более раннего источника, описывающего видение архиепископа Турпина, но Цезарий Гейстербахский упоминает сходный случай, который имел место в его дни. Богатый кельнский бюргер, услыхав от священника о том, что апостолы будут судить род людской, призадумался и решил купить камней на будущее: когда в судный день на весы будут положены его добрые дела и грехи, апостолы смогут присовокупить камни к его заслугам, и чаша эта перевесит. Он приобрел целый корабль с камнями, выгрузив их близ церкви Апостолов в Кельне. Вскоре церковь стали расширять, и камни были использованы для укрепления фундамента (DM, VIII: 63). Не исключено, что предыдущий «пример» с камнями, выручившими на Страшном суде Карла Великого, послужил образцом для сочинения этого «примера», но в плане изучения ментальности, которая доминирует в изучаемом нами жанре среднелатинской словесности, не так существенны его истоки и генезис, как логика автора и его аудитории.

Верили, что лишь вмешательство пречистой Девы или святых способно помочь при неблагоприятном исходе взвешивания. Даже когда «по праву» грешник подлежит осуждению, безграничные доброта и любовь Богоматери могут вызволить его из когтей дьявола. Мария вступается даже за великих грешников, если они поклонялись ей при жизни. Между Нею и бесами разгорелся спор из-за души развратного монаха. Бесы утверждали, что он принадлежит им, но пресвятая Дева, знавшая, что, даже отправляясь к женщине, с которой состоял в преступной связи, монах не преминул прочитать перед ее статуей «Ave Maria», заявила, что он — «Ее раб», и передала дело на решение своего Сына, который возвратил монаха к жизни, чтобы предоставить ему возможность покаяться. Наряду с идеей справедливого и сурового Судии, неуклонно карающего грешника, проповедь XIII столетия внушает мысль об его милосердии и отцовском расположении. На Страшном суде, который состоится над долиной Иосафатской, в воздухе, говорит Цезарий Гейстербахский, Христос явит свой милосердный лик добрым и ужасающий — дурным (DM, XII: 56). И