Как обуздать олигархов - Александр Елисеев

После войны Казем-Бек посвятил себя религиозной публицистике. Он был автором многих статей, в которых отстаивалась позиция Московской Патриархии.

В 1957 году Казем-Бек вернулся на Родину, где работал в Отделе внешних церковных сношений Московской Патриархии.

Уроки монархистов начала XX века не прошли даром. Часть их последователей все же сумела сделать решительный шаг навстречу большевизму. И это дало очень сильный политический эффект. Но, увы, эмиграция оказалась не самым лучшим местом для исправления ошибок. Да и «кляча-История» взяла слишком уж резвый разбег.

ОКТЯБРЬСКИЙ ПЕРЕВОРОТ И ЗАПАДНЫЕ ДЕМОКРАТИИ

Но как бы то ни было, а факт есть факт — советская власть так и не стала по-настоящему советской и по-настоящему народной. Наоборот, она действительно принесла ужасный гнет, который то усиливался, то ослабевал. Но почему же произошла такая подмена? Кто в этом виноват?

Во всех ужасах революционного террора и Гражданской войны у нас давно уже принято винить одних большевиков. И в самом деле, вина на них лежит огромная. Но на одних ли них? Разве не либералы и либерал-социалисты свергли царя и тем самым сделали неизбежной радикализацию страны? А разве не стояли за их спинами распрекрасные западные демократии?

Более того, есть все основания говорить о том, что на каком-то этапе эти самые демократии делали ставку как раз на радикализм большевиков. Который, к слову сказать, вовсе не был таким уж и однозначным.

Принято считать, что Российская социал-демократическая партия (большевиков) всегда стояла на откровенно радикальных позициях и мечтала о вооруженных мятежах. Это не совсем так. Курс на социалистическую революцию был взят далеко не сразу. В марте-апреле 1917 года почти все высшее партийное руководство, находящееся в России, стояло на весьма умеренных позициях. Вообще партией большевиков тогда управлял триумвират, состоящий из Л. Б. Каменева, Н. И. Муранова и И. В. Сталина. Позиция триумвирата была очень близка к меньшевизму. Подобно лидерам правого крыла российской социал-демократии, триумвиры не считали необходимым брать курс на перерастание буржуазной революции в революцию социалистическую. Они также были против поражения России в войне. По их убеждению, социалисты должны были подталкивать Временное правительство к выступлению на международной арене с мирными инициативами. Во всем этом руководящая тройка была едина. (При этом специфическую позицию занимал Сталин, который, в отличие от Каменева и Муранова, не был сторонником сотрудничества с Временным правительством.)

Тем не менее партия большевиков не пошла ни за Каменевым, ни за Сталиным. В апреле в страну возвращается признанный ее вождь — Ленин, настроенный весьма радикально. Он предложил большевикам свои знаменитые Апрельские тезисы, в которых выдвигалось требование социалистической революции и создания республики Советов — государства нового типа. Первоначально большевики находились в состоянии глубокого шока — о новой революции практически никто тогда не думал, за исключением нескольких партийцев среднего звена — В. М. Молотова, А. Г. Шляпникова и т. п. Показательно, что при обсуждении ленинских тезисов на заседании Петербургского комитета партии его инициативы поддержало всего два члена комитета! Однако потом и руководство партии, и подавляющее большинство ее рядовых членов перешли на ленинские позиции. При этом и Каменев, и Сталин остались при своем мнении, хотя и не вступили в открытую конфронтацию с Лениным.

Но и осенью 1917 года ЦК относился к идее вооруженного восстания без особого энтузиазма, что опять-таки опровергает расхожее мнение о жутком радикализме большевиков. На протяжении всего сентября 1917 года Ленин, находящийся вне Петрограда, чуть ли не умолял своих соратников согласиться на восстание. При этом цекисты отмахивались от Ленина и даже приняли решение уничтожить его статьи «Советы постороннего» и «Марксизм и восстание». А 29 сентября ЦК принял воззвание, в котором партия ориентировалась на осуществление революции сугубо мирными, парламентскими средствами.

В ответ Ленин, в приложении к письму «Кризис назрел», пригрозил своим товарищам по партии отставкой. И только тогда ЦК, от греха подальше, предложил Ленину перебраться в Питер. Там Ильич развернул бурную деятельность, в результате которой большевикам было навязано решение о восстании. И это оказалось возможным благодаря позиции двух новых звезд на большевистском Олимпе — Я. М. Свердлова и Л. Д. Троцкого. Причем последний стал большевиком лишь в августе 1917 года. До этого Троцкий вел довольно-таки жесткую полемику с Лениным. Ильич даже обозвал его «Иудушкой», на чем впоследствии умело сыграла сталинская пропаганда. Троцкий также не оставался в долгу, сравнивал Ленина с Робеспьером, а его позицию характеризовал как эсеровскую.

Однако после февральского переворота Ленин и Троцкий сближаются, в том числе и на идейной почве. Что же объединило двух старых и заклятых врагов? По всей видимости, Ленин ощущал острую нехватку в радикалах, которые бы поддержали его по вопросу о вооруженном восстании. Из большевистской глубинки такого радикала почерпнули в лице Свердлова, бывшего лидером уральских боевиков. (Правда, отношение к нему было сложным, о чем будет сказано ниже.) А в небольшевистской среде таковым ценным кадром оказался Троцкий. С помощью этих новых выдвиженцев Ленин сумел обеспечить перевес над умеренными, но создал себе, а самое главное — стране, серьезные проблемы в будущем.

Любопытно, что до вхождения в РСДРП(б) Троцкий возглавлял небольшую, но очень радикальную и крикливую группу т. н. «межфракционных социал-демократов» («межрайонцев»). Именно эта группа сыграла самую активную роль в массовых волнениях февраля 1917 года, которые закончились свержением монархии. Вопреки все тем же самым расхожим представлениям, большевики и почти все левые течения приняли участие в народных волнениях с опозданием. Вначале левые думали, что волнения есть некая провокация, коварно организованная царизмом с целью выявить революционеров-подпольщиков. О таких настроениях можно, например, прочитать в воспоминаниях эсера В. Зензинова. И если учесть, что волнения были использованы либералами в Думе (П. Н. Милюков, М. В. Родзянко) и армейской верхушке (М. В. Алексеев, Н. А. Рузской) в целях организации дворцового антимонархического переворота, то картина получается весьма пикантной.

Сегодня известно, что переворот был организован российскими масонами либерального толка. О том, что вожди Февраля участвовали в деятельности масонских лож, можно прочитать не только в трудах консерваторов. Об этом, используя факты, писали многие либеральные и социалистические авторы, такие, как Н. Берберова, М. Алданов, С. Мельгунов. А либеральное масонство ориентировалось на Англию и Францию. Поэтому вряд ли будет большой ошибкой связывать активность группы Троцкого с российским масонством и западными демократиями. С определенного времени Троцкий ориентировался именно на либеральный Запад, а живейший интерес к масонству он стал проявлять еще со времен отсидки в тюрьме. Доподлинно известно (со слов самого Троцкого) о том, что он долгое время конспектировал книги по истории масонства. Некоторые исследователи, такие, как Л. Хасс, даже считают нужным говорить о масонстве самого Троцкого. (Берберова утверждала, что Троцкий «вошел, но вышел».) Как бы то ни было, но очевидно одно — Троцкий был агентом влияния западных плутократий.

Тут, правда, нужно сделать одну существенную оговорку. В начале Первой мировой войны Троцкий больше ориентировался на Германию и Австро-Венгрию. Но в какой-то момент он перешел на проантантовские позиции. Произошло это не позднее начала 1917 года, о чем свидетельствуют странные обстоятельства возвращения Троцкого в Россию.

У нас принято много писать о пломбированном вагоне, в котором, пользуясь поддержкой кайзеровской Германии, прибыл в Россию Ленин. Но мало кто писал о норвежском пароходе «Христиан-Фиорд», в котором Троцкий с группой своих единомышленников отправился «домой» из эмиграции — при покровительстве американских властей и попустительстве британской разведки.

Только недавно английская газета «Дейли телеграф» опубликовала рассекреченные документы разведслужбы МИ-6, из которых следует, что англичане имели возможность предотвратить возвращение «демона революции» в Россию. Более того, поначалу его задержали — по инициативе руководителя канадского бюро английской разведки Уильяма Вайзмена — в порту Галифакс. Вайзмен наивно считал, что он помогает спасти западный мир от заразы социалистического радикализма, но лидеры этого самого мира были настроены более благодушно. За «перманентного революционера» тут же заступился президент США В. Вильсон, а через некоторое время руководство британской разведки распорядилось отпустить Троцкого на все четыре стороны.