Индийский веер - Виктория Холт

— Бог мой, — продолжала она, — вы, должно быть, прожили жизнь честно. И никогда не было такого момента, чтобы вы хоть малость согрешили?

— Я вырос под сенью Бога.

— О, я думаю, что ангел, отмечающий добрые дела и грехи, посмотрел бы по-другому, когда вы замыслили немного зла.

Я почувствовала неприязнь, возникшую между ними, и поняла, что если я хочу узнать от них что-нибудь, то надо действовать другим путем.

— Значит, там все погибли, — сказала я.

— Постой, — вмешался другой. — Абель, там ведь была какая-то племянница или что-то вроде этого?

Я живо отреагировала:

— Ее звали Джанин Флетчер. Вы знаете, что с ней?

— О, я помню, — сказал человек по имени Абель. — Понимаете, эта молодая женщина… не уехала ли она в гости или что-то вроде того? Правильно. Она была единственной, кто остался жив.

— Такова воля Божья, — сказал Абель.

Я была взволнована и повернулась к его компаньону.

— Так она не умерла?

— Нет… вот так. Она вернулась. Здесь была такая суматоха из-за страховки и всего такого.

— Это все не было застраховано, — сказал Абель. — Они были как глупые девственницы, не готовые к приходу жениха.

— Это не кажется мне похожим на свадьбу, — заметила Полли.

— Вы знаете, куда она уехала? — спросила я.

— Не могу вам этого сказать, мисс.

Я поняла, что это все, что мы можем от них узнать. Когда Абель начал напоминать мне о воздаянии за зло, я встала и сказала:

— Мы должны возвращаться.

Полли согласилась.

— Я знаю, — сказала она, когда мы шли обратно, — что этого Абеля ждет скверный сюрприз, когда он попадет на небеса.

Я чувствовала, что наше путешествие не было напрасным. Мы не узнали, где Джанин, но знали, что она жива.

Прошло не больше двух дней с момента моего возвращения в пасторский дом, как, к моему изумлению, к нам зашел Фабиан.

За все эти годы он ни разу без приглашения не приходил к нам, за исключением того раза, с Дугалом.

Я выразила удивление.

— Я слышал, что вы побывали в Лондоне, — начал он, — и зашел убедиться, что вы благополучно вернулись.

Я удивленно вскинула брови.

— Это чрезвычайно любезно с вашей стороны.

— Я беспокоился. Вы говорили мне, чтобы я согласовывал свои поездки с вашими.

— Поездка не была длительной, и там меня встречали.

— Бесценная Полли, я догадываюсь. А как ее сестра и эта их восхитительная питомица?

— Прекрасно.

— Хорошо. У меня есть новости о вашем друге.

— Да?

— Дугале Каррузерсе.

— Какие новости?

— Предыдущим вечером он стал благородным джентльменом.

— Что вы имеете в виду?

— Вы знали, что с его кузеном произошел несчастный случай. Увы, от нанесенных увечий кузен скончался.

— Они были близкими друзьями?

— Родственниками. — Он сардонически улыбнулся, — Это совсем разные вещи. Говорят, что человек сам выбирает друзей, а родственники ему достаются.

— Часто родственные узы бывают сильнее дружеских.

— Обычно голос крови не заглушить.

— Совершенно верно.

— Ну, и я не думаю, что кузен… или, называя его полным именем, граф Тенлей… имел много общего с нашим другом Дугалом. Он был охотником — и больше времени проводил на лошади, чем на своих двоих. Атлетически сложенный, физически активный и с недалеким умом. Ах, я плохо говорю о мертвом и немного шокирую вас.

Я улыбнулась.

— Ни в малейшей степени, — ответила я. — Но как мистер Каррузерс стал благородным джентльменом?

— Со смертью своего кузена. Понимаете, граф был сыном старшего брата отца Дугала, поэтому он получил титул и фамильное имение. Отец Дугала был всего лишь младшим сыном. Я выяснил от Дугала, что он, в общем, был этим доволен. Как и сын, он занимался наукой. Я не знаю точно, к чему у него была страсть. Думаю, к Византийской империи. Дугал вслед за ним занялся англосаксами и норманнами. Бедный Дугал! Настоящее столкнулось с прошлым. Ему скорее всего придется оторвать себя от Хенгиста, Хорсы и Бодицей и подумать немного о своих настоящих обязательствах.

— Смею заметить, он должен быть рад этому. У него, вероятно, появятся деньги, что позволит ему продолжить свои исследования так, как он хочет.

— Большие имения требуют много забот, и это может оказаться для него нелегким. В любом случае могу заверить вас в том, что, начиная с этого момента, мы, несомненно, будем мало его видеть. Вы знаете, такие обстоятельства меняют людей.

— Я не поверю, что они повлияют на него.

— Вы думаете, что он слишком умный?

— Именно так. Он никогда не станет высокомерным. — Я посмотрела на него, улыбаясь, и пробормотала:

— Как некоторые.

— Ладно, посмотрим. Но это означает, что его не будет здесь, чтобы наслаждаться маленькими пикниками в развалинах. Могу заверить вас в этом.

— Благодарю.

— Какая жалость, что пикники не могут продолжаться.

— Он был всего один… тот, в котором вы участвовали.

— В который я вторгся сам. Было бы приятнее, если этого не пришлось делать. Почему бы нам самим не устроить пикник… вам и мне?

— Это совершенно невозможно.

— Как только я слышу такие слова, я всегда требую объяснения.

— Вы не интересуетесь развалинами.

— Вы могли бы просветить меня. Я рассмеялась:

— Не думаю, что мысль научиться чему-нибудь доставит вам удовольствие.

— Вы ошибаетесь. Я жажду знаний… особенно от вас.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

— Сейчас вы выглядите как учительница… немного суровая… несколько недовольная плохим учеником и раздумывающая, то ли задать ему сто строк, то ли поставить в угол с дурацким колпаком16 на голове.

— Я уверена, что не подразумевала ничего такого.

— Если я смогу обнаружить руины, которые вы не видели… и уговорю вас?

— Не беспокойтесь. Уверена, что не смогла бы пойти с вами.

— Я не перестану надеяться, — сказал он и добавил:

— учительница.

— Извините, но у меня есть еще дела.

— Позвольте вам помочь.

— Вы не сможете, это церковные дела.

— Которые вы решаете с мистером Брейди?

— О, нет… у него свои заботы. Вы не представляете, сколько приходится делать в церкви… и при том что мой отец не совсем здоров, мы очень заняты.

— В таком случае я не должен вас больше задерживать. До скорой встречи. Au revoir.

Когда он ушел, я продолжала о нем думать. Это заставило меня забыть о более высоком положении в обществе, которое теперь занимает Дугал. Затем мысли о Дугале вернулись ко мне, и я стала гадать, какие изменения может это вызвать в нем и в наших взаимоотношениях, которые только начали перерождаться во что-то более глубокое.

Колин Брейди обратился ко мне:

— Нам следовало бы подумать о летнем празднике.