Штамм 3. Вечная ночь - Гильермо Торо

Квинлан посмотрел на него. А ты полон сюрпризов, не так ли, экзаменатор?

Фет не обратил внимание на комплимент.

Старик сделал правильный выбор, мистер Фет. Ваше сердце незамысловато, оно знает, что знает и действует соответственно. Большую мудрость сложно найти.

Борн скинул черный хлопковый капюшон со своей совершенно лысой белой головы. Перед ним, открытый на одной из страниц, лежал Оцидо Люмен. Так как серебряная окантовка была противна его вампирской природе, он переворачивал страницы ластиком на конце карандаша. Сейчас же он коснулся страниц кончиками пальцев, словно слепой, ищущий лицо любимого.

Этот документ был святым. Он содержал создание и историю расы вампиров в мире, и в этом качестве давал несколько ссылок на перворожденных. Представьте человека, который получил доступ к книге о появлении человека и ответами на большинство, если не все тайны жизни. Темно-красные глаза мистера Квинлана сканировали страницы с напряженным интересом.

Чтение продвигается медленно. Язык очень насыщенный.

“Ты это мне говоришь” сказал Фет.

Кроме того еще многое скрыто. В изображениях и водяных знаках. Они кажутся моим глазам намного понятней, чем вашим - но это может занять некоторое время.

“Это именно то, чего мы не имеем. Сколько это займет времени?”

Глаза Борна продолжали бегать взад и вперед.

Невозможно сказать.

Фет понимал, что его тревога была отвлекающим фактором для мистера Квинлана.

“Мы загружаем оружие. У Вас есть приблизительно один час — вы пойдёте с нами. Мы возвращаем Нору …”

Фет повернулся и пошел прочь. Три шага позже, Люмен, Повелитель, и апокалипсис испарились. На уме была только Нора.

Мистер Квинлан вернулся к страницам Люмен и начал читать.

Интерлюдия 2 

Была и третья.

Каждая из священных книг, Тора, Библия и Коран, рассказывают историю Содома и Гоморры. Так и в Люмен.

В Бытие 18, три архангела предстали перед Авраамом в человеческом облике. Двое сказали что они из обреченного города на равнине, где они проживают с Лотом, наслаждаясь праздником и в окружении мужчин из Содома, которых они ослепили перед разрушением их города.

Третий архангел намеренно не упоминается. Скрыт. Потерян.

Это его история.

Пять огромных городов найдено на равнине реки Ярден, рядом с теперешним Мертвым морем. Из всех них Содом был самым красивым, гордым. Он возрос из его плодородных окрестностях как памятник, достопримечательность, к богатству и процветанию.

Орошаемый с помощью развитой системы каналов, город беспорядочно разрастался на протяжении веков, разветвляясь от водных путей и в конечном итоге приобретая форму, отдаленно напоминающую голубя в полете.Около 2024 года до нашей эры были возведены крепостные стены и контур города, занимающего десять акров, обрел четкость.Стены, свыше сорока футов в высоту и шести футов в толщину, были построены из обожженного глиняного кирпича и оштукатурены гипсом, что бы сделать их сияние ярче на солнце. В пределах стен строили глинобитные дома так близко друг к другу, что один дом стоял почти на вершине другого, самым высоким был храм, возведенный в честь ханаанского бога Молоха. Население Содома насчитывало примерно две тысячи человек. Изобилие фруктов, специй и зерновых культур обеспечивали процветание городу. Эмалированная и бронзовая с позолотой черепица дюжины дворцов светилась, пылая в лучах заходящего солнца.

Такое богатство охранялось огромными воротами, через которые можно было попасть в город. Шесть огромных каменных блоков создавали монументальную арку с воротами из железа и твердых пород дерева, способных противостоять пожарам и осадным орудиям.

Именно у этих ворот находился Лот, сын Арана, племянник Авраама, когда ему явились три светлых создания.

Бледны они были, лучезарны и недосягаемы. Частицей сущности Бога были они, и так же как он, лишены всякого порока. У каждого из спины появились четыре потока лучистого света, которые легко можно было принять за светящиеся крылья. Четыре потока слились воедино позади существ и слегка колыхались при каждом их шаге, так же как колыхаются руки человека при ходьбе. С каждым шагом создания приобретали все более четкую форму, пока не остановились перед Лотом, обнаженные и несколько потерянные. Кожа их светилась как чистейший алебастр и красота их служила Лоту болезненным напоминанием о его собственном смертном несовершенстве.

Они были посланы дабы наказать гордость, упадок и жестокость, которая размножалась в стенах этого процветающего города. Гавриил, Михаил и Азриэль были посланниками Бога, его самыми доверенными, самыми лилеемые и самыми безжалостными солдатами.

И среди них Азриель был тем, кто нес Его великую благодать. Он был полон решимости посетит городскую площадь той ночью, куда им и было приказано пойти. Однако Лот уговорил их остаться на ночь в его обители. Гавриил и Михаил согласились, и Азриэлю, третьему, который больше всех был заинтересован в разрушении этих злобных городов, пришлось согласиться с желанием его братьев. Один из трех, Азриель, который нес в себе голос Бога, силу разрушения, которая сотрет два греховных города с лица земли, он был, как говорится в каждой притче, любимцем Бога, его самым защищенным и прекрасным созданием.

Лот был премного благославлен землей, рогатым скотом и набожной женой, поэтому пир в его доме был разнообразен и изобилен. И три архангела пировали как мужчины, и две девственницы, дочери Лота омывали их ноги. Эти физические ощущения были новы для трех ангелов, но для Азриеля это ощущение было подавляющим, достигавшим глубины, которой избежали двое других. Это представляло первый опыт индивидуальной обособленности от энергии божества для Азриеля. Бог - энергия, и никак не антропоморфическое существо, и язык Бога - биология. Эритроциты, принцип магнитной привлекательности, неврологический синапс: каждое - чудо, и в каждом присутствие и дыхание Бога. Когда жена Лота порезалась, готовя травы и масла для ванны, Азриель созерцал ее кровь с большим любопытством; запах взволновал его, Возбудил его. И цвет крови был драгоценным, насыщенным… как жидкие рубины сияющие при свете свечи. Женщина, которая изначально была против присутствия мужчин, отскочила, обнаружив архангела восхищенно смотрящего на ее рану.