Путевка в семейное гетто - Алина Кускова

Немолодая, летающая по жизни тарелка всегда должна иметь запасной аэродром.

– Ты только не переживай, – забежала в беседку к Ане запыхавшаяся Туся. – Меня тоже пригласили в ресторан! Мы с Венечкой помирились и решили истратить последние деньги! Представляешь?! Хочешь, я принесу тебе жюльен? Прямо с розеткой, в которой его подают? Я уже так носила, только его нужно упаковать в целлофановый пакетик, а то все вытечет в сумочку. Хочешь, я найду пакетик?

– Не хочу, – удивилась Аня, – когда вы только успели? – И пожалела, что Одинцов не вернулся.

– Тогда сиди и не скучай. – Туся чмокнула ее в щеку и побежала дальше.

– Любовь, – произнесла задумчиво ей вслед Аня и уткнулась в книгу.

Но читать расхотелось. Жизнь брала свое, переживать за книжных героев в такое время, когда ее подруги разошлись с кавалерами по ресторанам, было глупо. Анализировать свое состояние тоже. Ничего хорошего из этого не получится, сколько раз она уже пробовала заниматься самокопанием. Аня понимала, что нужно действовать. Перед ее глазами стоял образ разъяренного Одинцова, который ее явно ревновал. Никак по-другому нельзя было объяснить его поведение и демонстративный уход. Конечно, он сказал, что его ждет Марина, но она-то заметила, что поблизости не было красного «Ягуара»! Возможно, боясь Алису, она припарковала свою машину за углом дома, но очень хотелось верить, что Одинцов испугался увиденной картины и соврал, придумав про Марину на ходу. Была или не была эта вредная особа рядом с Одинцовым? Знать хотелось точно и нестерпимо.

Аня решила пройтись. На улице довольные Венька с Тусей усаживались в такси. Начинало темнеть, солнце давно скрылось, как и местные жители: кто по ресторанам, кто в бильярдной, а кто просто дома перед телевизором. Состоятельные жители Копейки мало чем отличались от привычных Ани обывателей. Чебушевская, к примеру, очень любила сериал «Богатые плачут взахлеб» и переживала, когда пропускала очередную серию. Другое дело, что телевизоры у них были более навороченные, а мысли и чувства те же. Аня огляделась по сторонам. Так и есть, все спокойно, как на кладбище. Ее передернуло, бедный Терчиков чуть не сыграл в ящик после ее отказа. Есть еще мужчины, которые всерьез воспринимают ее поступки, не то что некоторые! Ее тянуло туда, к этому некоторому. До головокружения хотелось знать, с кем он проводит сегодняшний вечер, а вернее, сегодняшнюю ночь. Дело близится именно к этому. Аня знала, что расплачется, как только увидит в объятиях Дмитрия счастливую соперницу, но все равно шла. Ну и что, что она это увидит? Он тоже сегодня видел то, что не нужно было видеть. Если бы Одинцов остался, то услышал бы ее отказ. Она не такая меркантильная особа, как Алиса, и не собирается выскакивать замуж только потому, что ее жених состоятельный бизнесмен. Иногда лучше не доверять собственным глазам.

Аня подошла к дому Одинцова и прислонилась к забору. Сердце билось так отчаянно, что норовило выскочить из груди. Машины во дворе не было. Но это еще ничего не значило, предприимчивый Одинцов мог загнать ее в свой здоровущий гараж, чтобы такие, как Алиса, не проткнули автомобильное колесо. Его бы это не спасло! Алиса наверняка придумала бы что-то гадкое. Алиса придумала бы, а она?

Свет горел в комнате на втором этаже, два окна освещались так, как будто в комнате кто-то поджег ворох макулатуры. «Второй этаж, – прикинула Аня, – это спальня. Он там спит. Или нет?! Он там занимается с Мариной отчетами. Иногда лучше не верить собственным мыслям». Она заметила прислоненную к стене дома лестницу, вполне достававшую до второго этажа. Как будто кто-то оставил ее специально для нее. «Это судьба», – решила Аня и, направив тяжелую лестницу прямо к окну, полезла наверх.

– Господин Одинцов! – услышала Аня, вскарабкавшись практически до окна. – Господин Одинцов!

Кто-то звал Дмитрия с улицы. Сейчас он откроет окно и увидит ее! Аня напрягла все мышцы тела и сиганула с лестницы на соседнее дерево. В темноте она поняла, что попала на елку, иголки кололись и пахли Новым годом. Аня постаралась не дышать и спряталась за раскидистой хвойной лапой.

Одинцов действительно открыл окно и высунулся на улицу. Аня отметила, что в отсвете комнатных огней его рот не выпачкан красной помадой ягуарши, а на голом торсе не видно следов сексуальной борьбы.

– Калерия Леонидовна? – удивился он, вглядываясь в темноту.

– Голубчик, у вас не найдется свежая программа? Включила телевизор, а там вместо слез какая-то комедия. Трагедия, честно говоря. Если вам не трудно, скиньте мне программу сюда, у меня Фараон на руках, а то я к вам с удовольствием поднялась бы.

Как будто Одинцов спал и видел, чтобы к нему притащилась престарелая красотка с котом на руках. Тот пожал голыми плечами и исчез. Аня стала гадать, что могло мелькнуть за его спиной. Там что-то мелькнуло, она это заметила. Или экран телевизора, или Марина, оба такие яркие, что сразу не определишь. Она решила дождаться, пока Чебушевская отчалит, и продолжить наблюдение. Именно невинное наблюдение, а не секретный шпионаж. Одинцов показался через пять минут, во время которых иголки прокололи джинсы насквозь – от нетерпения Аня ерзала на суке. Одинцов скинул соседке газету, та поблагодарила, но уходить не спешила.

– Дмитрий, – обратилась она снова, – а зачем вы заходили к Шаховым?

«Вот почему она пришла на другой конец деревни», – догадалась Аня и прислушалась. Ей было чрезвычайно интересно, что ответит Одинцов. Она сама об этом не переставала думать.

– Так, – недовольно буркнул он, – шел мимо.

– Ой ли, – покачала головой Чебушевская, – признайтесь, я никому не скажу.

– Я захотел жениться, – неожиданно понесло того, – пришел к девушке, а у нее уже другой! Более шустрый, хоть и менее молодой. Довольны?! Это совершенно честно.

– Боже мой, – воскликнула Чебушевская, чуть не уронив кота, – какая трагедия!

– Трагедия у вас по телевизору, – подсказал ей Одинцов, – идите, а то пропустите!

Аня обомлела от счастья, закрыла, чтобы не закричать от восторга, двумя руками рот и отпустила сук. Тяжелым мешком она свалилась на газон с уровня в полтора этажа, цепляясь за каждую ветку ели, обдирая в бахрому единственные джинсы.

– У вас на участке кроты, – отметила Чебушевская после Аниного «шмяк!».

– Мяу! Мяу! – душераздирающе промяукала Аня, уползая в смородину. Фараон в руках Чебушевской напрягся и выгнул спину дугой.

– И дикие кошки! – недовольно изрекла Чебушевская, погладила кота, прижав его к себе изо всех сил, и направилась к себе домой.

Одинцов сказал «Брысь!» и закрыл окно. Потирая ушибленное место, Аня чувствовала себя самой счастливой. Сомнения пришли позже, когда она решилась на повторный штурм.