Неправильный диверсант Забабашкин (СИ) - Арх Максим

Уже через пару минут я был у этой постройки. Даже беглого осмотра хватило на то, чтобы понять, что данное строение не было домом для постоянного проживания, которое по какой-то причине было оставлено. На мой взгляд, это было именно строение для временного размещения, скорее всего — рыбаков. Во всяком случае, лежащие на стоящих у стен лавках обрывки плетеных сетей говорили именно об этом. Не знаю, насколько я был прав, но для себя этот небольшой дом окрестил «рыбацкой хижиной».

В конце концов, виденное когда-то ещё в прошлой жизни пособие по снайперскому делу предусматривало при организации работы на театре военных действий разметку территории и привязку к таким вот ориентирам — «большой камень», «кривой дуб», «рыбацкая хижина» или там какая-нибудь «часовня». Правда, это всё было верно для снайпера и его корректировщика, а тут мне приходилось совмещать обе эти должности, но всё равно я осуществил привязку к местности, чем ещё раз порадовал свою «неправильность» — прямо по учебнику сработал!

Когда с помощью одной из лавок забрался в лаз, что вёл на крышу и оказался на чердаке, то, пробравшись по соломе к маленькому окошку, первым делом посмотрел на порт. Как я и предполагал, отсюда место стоянки, сам корабль и пути подхода к нему становились открытыми как на ладони.

Сфокусировал зрение. Смотрящие вверх кормовые орудия главного калибра недвусмысленно говорили, что данный тяжёлый крейсер является опасным хищником, который запросто может растерзать любую добычу, попавшуюся ему на бескрайних просторах морей и океанов.

Глядя на этого безжалостного монстра, я испытывал восторг от осознания того, что очень скоро смогу выбить этой Сцилле зубы, уничтожив его экипаж, и тем самым на долгое время вывести корабль из строя. Сам тяжёлый крейсер мне, к сожалению, уничтожить не удастся, но выбить его команду — это дорогого стоит.

Да, в механизированной войне, что сейчас бушует в мире, побеждают те, у кого есть танки, самолеты и корабли. Но если все эти сложные механизмы не будут иметь профессиональные экипажи, что способны ими управлять, то станут абсолютно ненужными, малоэффективными и чрезвычайно уязвимыми в бою.

На этом рекогносцировку решил прекратить. Увиденное меня вполне устроило. Пришло понимание того, что с этой снайперской позиции мне будет вполне комфортно работать как по кораблю, так и по тем, кто будет находиться на пирсе.

Спустился с чердака, отряхнулся, надел на себя ранец, взял чемодан и, радуясь, что всё идёт хорошо, вышел на улицу. Теперь мне оставалось закрыть последний пункт предварительного плана — добыть оружие.

— Hände hoch! — неожиданно раздался громкий мужской голос, донёсшийся справа.

И я, повернув голову, увидел стоящего за углом хижины и целившегося в меня из винтовки немецкого солдата.

Глава 17

Незваные гости

Я был застигнут врасплох. Произошло то, чего я боялся и старался избежать — не внимательность, и вот я в ловушке. Первым порывом было немедленно выхватить пистолет и открыть огонь на поражение. Однако, несмотря на контузии и явно немного нездоровый рассудок, я всё же сумел побороть это вспыхнувшее желание.

И нужно сказать, что это спасло мне жизнь. Потому что с другого, противоположного конца хижины раздался ещё один мужской голос:

— Не двигаться!

И хотя команды были отданы диаметрально противоположные относительно друг друга, я сразу же понял, что противников двое. Один предлагал мне поднять руки вверх, другой приказывал не двигаться. И кому я должен был в такой ситуации подчиняться?

Вероятно, этот вопрос немецких солдат не интересовал, они целились в меня из винтовок, и ждали, пока я начну выполнять их требования.

— Что случилось? — стараясь выглядеть удивленным, поинтересовался я.

— Ваши документы! — оскалился ефрейтор, и в нём узнал главного в патруле. Этот тип со свиным рылом и хитрыми бегающими глазками ещё в городе на меня смотрел подозрительно. И, вероятно, чтобы проверить свои подозрения, а быть может, в пылу служебного рвения проследил за мной. И это было весьма удивительно, ведь я прошёл более пятнадцати километров.

«Впрочем, у этих солдат ведь был мотоцикл. Наверняка они, просчитав мой путь, проехали по дороге и стали ждать в засаде, пока я появлюсь. А как это произошло, стали следовать за мной, — понял я, как действовал противник и в который уже раз пожурил себя за невнимательность: — Балда! Расслабился на природе и потерял бдительность. И вот итог — враги в трёх метрах и уже держат тебя на мушке».

А тем временем мне нужно было что-то придумать, и, чуть подняв руки, решил сыграть в начальника:

— Я офицер вермахта! Что вы себе позволяете?

— Мы видим это, господин обер-лейтенант. И хотели узнать: что вы тут делаете, и кто вы такой⁈

— Я совершаю моцион! Мне это предписано врачом после ранения! Что ещё вам от меня нужно?

— Ваши документы, — прорычал ефрейтор и, кивнув своему подчиненному, отдал тому приказ: — Вернер, позови Михаэля, пусть едет сюда.

Солдат повернулся в сторону леса и призывно помахал обеими руками.

И этим незамедлительно воспользовался я. Молниеносно отпрыгнул назад, захлопнул за собой дверь и, пока те ничего не поняли, подпёр её стоящей у стены лавкой. Так как окна в доме не было, в дверь тут же забарабанили.

— А ну немедленно откройте и выходите!

Теперь я решил сыграть недалёкого контуженого офицера и крикнул им в ответ не совсем логичное для человека, который только что от них скрылся:

— Кто это?

— Военный патруль! Открывайте!

— Что вам нужно⁈

— Открывайте, иначе мы откроем огонь на поражение!

— Не стреляйте! Я сдаюсь! — прокричал я, собираясь дополнить эту фразу возгласом: «Нихт ферштейн».

Однако вовремя остановился. Объявление людям с оружием, которые меня явно подозревают в чём-то нехорошем, о том, что я, будучи одетым в форму немецкого офицера, не говорю на немецком языке, автоматически сделало бы из меня шпиона и диверсанта.

Сейчас они пока ещё полностью не идентифицировали меня. А потому, не определившись с моим статусом, они всё же, хотя бы немного, но допускали, что я настоящий обер-лейтенант вермахта, просто странно себя ведущий.

Если же я бы стал играть непонимающего их язык, то только бы сделал себе хуже. Подозрения и сомнения бы в моей лояльности мгновенно бы отпали, и патрульные, посчитав меня врагом и диверсантом, могли изрешетить всю хижину из своего оружия в мгновение ока. Стены постройки были сделаны из глины, и я не сомневался, что даже пуля, пущенная из пистолета, их пробьёт насквозь. Что уж говорить про винтовочную пулю, она и обе стенки, скорее всего, была способна пробить.

А тем временем из-за двери вновь прокричали:

— Приказываю немедленно выйти с поднятыми руками! Я начальник военного патруля!

— Подождите немного! — без особой надежды попросил я, пятясь назад и одновременно с этим вытаскивая второй пистолет, потому что первый давно уже был у меня в руке.

— Откройте дверь и выходите! Мы сейчас применим оружие!

— Не надо! Я выхожу!

— У вас десять секунд! Мы вынуждены будем стрелять!

Однако пока огонь не открыли, ограничившись лишь угрозами.

«И то хорошо».

— Да что случилось-то? Что вам от меня надо⁈ Уходите! — продолжил я играть святую наивность, встав на скамейку.

— Вы задержаны! — вновь повторили с той стороны двери.

— За что? Я раненый!

— Вам об этом объяснят в комендатуре. Выходите с поднятыми руками.

— Хорошо. Секунду. Я ногу подвернул при падении!

— Если вы не выйдете, мы подпалим этот сарай!

— Да выхожу, выхожу!

— Быстрее! Шнель! — торопили меня солдаты.

— Иду! Не стреляйте! — крикнул я уже вниз.

Почему вниз? Да потому что в это время я уже был на чердаке. Прополз на карачках к фронтону дома, что находился в противоположной стороне от вентиляционного окошка, в которое я несколькими минутами ранее смотрел на карманный линкор, и выглянул вниз в щель между досками, чтобы оценить обстановку.