Загадка миллиардера Брынцалова - Лилия Беляева

Такая вот путаница и неразбериха… Но мне в душе, не знаю почему, очень хочется, чтобы кто-то сказал: «Да, Брынцалов добрый, он мою нужду принял близко к сердцу и помог», Меня как-то не убедили некие фантазийные две норковые шубы, купленные женой некоего рабочего с «Ферейна», встреченного неким журналистом у некоего киоска у метро «Нагатинская»… Что-то уж чересчур. И не совсем в ту степь…

И о радость! Я нахожу подтверждение своих надежд в газете «Звезды кино и ТВ».

« — Говорят, что вы иногда позволяли себе роскошь дать актерам гонорар в несколько миллионов?

— А почему бы и не дать, если есть такая возможность? Многим покажется это чудачеством или выпендрежем — мол, бросает Брынцалов деньги, как гуляющий купец. А вот я думаю иначе. Как-то был случай, когда я познакомился с актером Всеволодом Санаевым, одна роль которого — Сиплый в «Оптимистической трагедии» — вошла в историю нашего кино. Почему бы ему не дать деньги? В тот момент они ему были нужны. Он был рад, что я дал пять миллионов. Ему же родное государств за роли в кино платило гроши, оно же его обдирало.

Помню встречу с Леонидом Филатовым. Как-то я попал в компанию — там сильные люди собрались, а Филатов им свою сказку читал, да так здорово, как это может делать только он. Разве он не гениальный наш актер? Он не только играет, но и стихи сочиняет. Сила, одним словом. Да, я дал Филатову деньги и считаю, что сделал правильно. Мы все в долгу перед нашими актерами, они столько сделали для нас. Теперь мы должны помочь им… У нас, к сожалению, сейчас о многом говорят и думают, а вот о духовной пище — не задумываются. Она, эта пища, у амбициозных деятелей на втором плане.

— А у вас на каком?

— У меня на первом. Правда, одна газета написала обо мне, мол, я покупаю художника, небрежно бросая ему ключи от автомобиля «БВ». Кого хотим унизить — меня или большого мастера? Да такому мастеру стоит подарить отличное авто, потому что он большой талант.

— Вы говорите о фразе, что Брынцалов платит художнику в час 150 долларов?

— Да такой художник, как Шилов, должен получать тысячи баксов в час! На Западе адвокат в час получает 500 долларов, а такой талант, как Шилов, должен получать намного больше.

Кстати, все эти разговоры о деньгах — примитивное совковое суждение. Художник слова и кисти, мастер кино должны получать большие деньги, и так происходит в любом нормальном обществе, потому что это цвет нации, этот мастер. Он не должен ездит в троллейбусе и стоять в очереди, его не должны отвлекать мирские заботы, как что достать и поесть, он должен столько получать, чтобы не думать об этом. К примеру, журналисты ведь тоже в таком же обидном положении находятся, а ведь это — элита общества… Вот до чего довели народ великие экспериментаторы. Мы еще долго не наладим нормальную жизнь. Но весь парадокс состоит в том, что наших предпринимателей душат налогами — мы не можем не только родному искусству помощь оказывать, но и производств развивать — так велики эти налоги!

— Но вот некоторым удается…

— Удается не всем. Я считаю, что должны быть правила и такие законы, которые бы тому способствовали. Чтобы предприниматель мог это делать свободно, а не жить под налоговым прессом. Что касается кино, то самое главное — благотворительность будет, по-моему, тогда, когда человек придет в кинотеатр и купит даже дорогой билет, и это будет ему по карману. Вот о каких условиях я говорю. У людей должны быть деньги. И программа должна быть, чтобы «Мосфильм» возродить и другие киностудии вернуть к жизни, чтобы смогли снимать столько картин, сколько их надо нашему обществу. Не могут же энтузиасты за полтора-два миллиарда рублей снимать фильмы, это им не под силу. Здесь должна быть поддержка государства в первую очередь, а не отдельных меценатов. И такое положение должно быть, чтобы все получили за свой труд: и режиссер, и оператор, и актеры, и все, кто создавал фильм. А как же иначе?..»

Александр Толмачев:

— Повторяю, приходит к нам сюда, то есть к миллиардеру Брынцалову, за всякими подачками — пустое дело. Он сам пробивался наверх трудно и считает, что человек с чувством собственного достоинства должен изо всех сил работать, вкалывать, чтобы не зависеть от разных обстоятельств, чужой воли. У него свое, особое отношение к благотворительности. Он говорит: «Я откупаюсь от церкви». Это звучит шокирующе? Однако он убежден, что помогать церкви — долг православного. «А попов, — говорит, — не люблю. вначале церковь надо реформировать, чтобы она участвовала в жизни государства. А государство обязано финансировать основную конфессию, православную конфессию. А у нас, говорит, отделили, дураки». Например, в Подмосковье в прошлом году он выделил деньги на то, чтобы отливать колокола для храмов. По его избирательному округу, Орехово-Зуевскому. Он финансировал детский дом, Дворец пионеров… Иногда я вижу, что нет проблем, он из кошелька вынимает достаточно крупную сумму и каким-то бабкам раздает на улицах. Он сам оценивает, кто нуждается, кто не нуждается. И говорит: «Если в тебе есть хоть какие-то силы, ты обязан зарабатывать. Ты лучше сделай со мной дело, ты возьми мое лекарство и продай, а не ходи с протянутой рукой». Понимаешь, вот его подход. Говорит: «Благотворительность такая развращает людей. Она заставляет их забывать о том, что они способны вообще работать».

— Значит, юнец из мордовского села никогда не получит в подарок «ВАЗ» какой-то там модели от миллиардера Брынцалова?

— Никогда. Пусть работает и зарабатывает.

Грустно. Хотя понимаю — справедливо. В.А. Брынцалову в его семнадцать тоже не дарили машин…

… Достаю с полки «Историю моей жизни», написанную выдающимся американским бизнесменом Эндрю Карнеги, читаю… И чем дальше читаю, тем просветленнее становятся мои мозги, хотя они и весьма дилетантски устроены ко всему, что есть «товар — деньги — товар»… Но тут — улавливаю, понимаю именно это — как …

Очень мило! Начало предпринимательской деятельности Эндрю напоминает чем-то это время и у Володи Брынцалова. Сами сравните:

«В детстве для меня величайшим удовольствием было разведение кроликов и голубей. Для моих пернатых и четвероногих любимцев отец выстроил хорошенький домик, и я до сих пор с благодарностью вспоминаю об этом.

С разведением кроликов связан и мой первый деловой опыт. Я заручился на все лето услугами моих товарищей, как настоящий работодатель, и за это назначил единственным вознаграждением то, что новорожденные кролики назывались их именами. Каждую субботу мои товарищи отправлялись собирать корм для кроликов. Еще и теперь меня мучают укоры совести за то, что я так скудно вознаграждал моих товарищей по играм за их труды. Многие из них все лето собирали со мной траву для моих кроликов, довольствуясь такой единовременной уплатой, самой ничтожной, какая когда-либо уплачивалась за труды. Но что же я мог предложить им? Ведь у меня у самого не было ни одного пенни!»