Мой мир - Лучано Паваротти

За четыре дня до открытия соревнований я прилетел в Модену. Создавалось впечатление, что здесь все, за исключением разве что архиепископа, жаждали поговорить со мной о своих затруднениях, — все словно сговорились. Вскоре стали прибывать участники и организаторы конных соревнований, и мне пришлось выступать в роли хозяина. Затем приехали спонсоры со своими семьями — они почему-то ожидали, что я буду проводить все время с ними. Я бы и рад был это делать, но времени не хватало. Естественно, я должен был участвовать в церемонии открытия праздника и каждый день выполнять обязанности распорядителя. И разумеется, собирался присутствовать на соревнованиях по преодолению препятствий, тем более что мне самому очень этого хотелось.

Среди всех этих забот меня уже начинали посещать тревожные мысли о предстоящем концерте. Я не был уверен, что хорошо запомнил новые мелодии, а времени на репетиции не осталось. Было еще одно обстоятельство: обычно за несколько дней до концерта или выступления в опере я берегу себя: стараюсь не выходить из дома, а если и выхожу, то закутываюсь, как эскимос. (Если вы увидите мою фотографию с надвинутой на лоб шляпой и с шарфом на шее, знайте, здесь нет игры в таинственность или оригинальничания — просто я берегу свой голос.)

Во время конноспортивного праздника я не мог так беречься — мне постоянно приходилось быть на открытом воздухе. И одеваться я вынужден был как все. (Я не пытаюсь оправдаться, просто объясняю, что привело меня к ошибочному решению.)

Время шло. Я вспомнил, как в Пезаро записывалась наша программа, и спросил, можно ли сделать так, чтобы музыканты и другие певцы исполняли свои партии «вживую», а мой голос звучал в записи. Мне сказали, что с технической точки зрения это не представляет трудностей. Вот как все это случилось. Меня подвели собственный страх и современная техника.

И еще кое-что надо объяснить. Я был уверен, что справлюсь, артикулируя под музыку, и никто не заметит, что я пел то, что записано месяц назад. Положение было глупейшее — в Италии концерт передавали по телевидению, и, как мне сказали потом, четырехлетнему ребенку стало ясно, что я не пел, а запустили фонограмму. Когда монтировали видеозапись, редакторы меня пожалели и вырезали те места, где особенно заметен мой обман. Что же касается прямой трансляции по телевидению, то ее посмотрели в Италии многие. Наверное, все газеты мира постарались написать об этом скандале: я стал просто притчей во языцех в музыкальном мире. Но за известность приходится платить: если совершаешь ошибки, злорадство в твой адрес умножается. В течение нескольких дней газеты на все лады обсуждали мое «преступление». Признаюсь, я заслужил эту критику. Публика права, ожидая, что, выйдя на сцену, вы действительно поете в эту самую минуту. А я «зациклился» на том, чтобы правильно и хорошо спеть мелодию, прекрасно понимая, что фонограмма — не выход из положения.

Только одну претензию могу предъявить критикам: почти во всех газетных отчетах об этом скандале с моим пением под фонограмму они называли наше выступление «концертом Паваротти». Паваротти поймали на «фанере»! Друзья в Америке, Англии и других странах Европы рассказывали, что в газетах даже не упоминалось, что это был не совсем обычный концерт. Критики не написали, что он был непривычен для меня и составлен почти целиком из популярной музыки, для меня совершенно новой. А это существенно. И хотелось бы, чтобы газеты, с такой охотой пишущие об этом инциденте, учли эту особенность. Тем не менее я не отрицаю, что использовать фонограмму в концерте — дурно. Но было бы еще хуже, если бы на моем концерте классической музыки вместо «живого» голоса звучала звукозапись. Вот если бы я поступил так, меня бы стоило поставить к стенке. Тем не менее впечатление создалось такое, что случилось именно это, и газеты поместили почти некролог.

Если бы я использовал фонограмму, выступая со своим оперным репертуаром и песнями, которые много раз пел, это бы означало одно — страх, что я не смогу хорошо спеть. И если бы можно было обходиться записью, то мы, певцы, продолжали бы «петь» еще долгие годы после того, как потеряли голос.

После того концерта я выступал потом в разных местах и полагаю, что никто не верит, что я пользуюсь фонограммой, потому что у меня больше нет голоса. Надеюсь, тот печальный эпизод забыт. Мне же он послужил хорошим уроком. Но все же я сожалею о случившемся еще по одной причине: концерт прошел замечательно, вышел только конфуз со мной.

Зуччеро и Лючио Далла, как всегда, выступали превосходно. Стинг очень нервничал перед нашим с ним исполнением «Панус Ангелиус» Цезаря Франка — говорил, что он будет звучать ужасно по сравнению с моим голосом. Но Стинг прекрасно справился с этой непривычной для него музыкой, и слушателям она понравилась. Не вдаваясь в подробности — хорошо ли я исполнил его музыку, а он мою, — нам удалось создать настроение уважительного отношения к музыке друг друга и ощущение, что стена, разделяющая классическую и популярную музыку, когда-нибудь рухнет. Но скандал с фонограммой отвлек внимание критиков от прекрасного музыкального исполнения и от этой удивительной особенности концерта.

Для четвертого конного шоу, проходившего в 1994 году, нам удалось пригласить выступить в концерте английскую рок-звезду Брайана Адамса. Я надеялся, что, может быть, приедет и Рэй Чарлз. Приглашая к себе в Модену разных певцов и исполняя музыку разных стилей, мы тем самым способствуем сотрудничеству музыкантов, как бы экспериментируем. А так как у каждого из нас своя область творчества, то никто не претендует на роль примадонны.

Считается, что капризы оперных певцов — это головная боль менеджеров. Не думаю, что это справедливо по отношению ко мне или большей части моих коллег. Но всю сложность работы менеджеров я ощутил на собственной шкуре, когда организовывал очередной концерт в Модене. В основном все шло гладко, возникали лишь обычные незначительные проблемы. Но однажды приехала певица, доставившая нам много хлопот (тогда-то я и начал сочувствовать менеджерам). Это известная французская исполнительница популярной музыки. (Не хочу называть ее имени — ведь она может обвинить меня в том, что я пишу это из-за мести.) Сначала, когда она приехала в Модену, ей не понравилась гостиница, в которой ее поселили. Когда она переехала, ей не понравилась и новая гостиница. Она снова переехала… За два дня наша гостья поменяла три гостиницы. Затем отказалась от репетиций, сказав, что сама знает, что делать.

Программа концерта была составлена так, что сначала она должна была петь со мной, потом с Брайаном Адамсом. С ним наша французская гостья отказалась петь, сказав, что споет только со мной. Затем ей показалось, что песня, которую мы должны были петь вместе, не годится, и она отказалась выступать вообще. Певица капризничала все больше, пока перед последней репетицией не устроила сцену в гримуборной: заявила, что не будет петь в дуэте с Брайаном. Я пришел к ней в артистическую с менеджером конного шоу и попытался ее переубедить. Но она отказалась наотрез. Мы объяснили, что программы уже отпечатаны, что концерт будут транслировать по телевидению, что все ожидают обещанных номеров.