Житие мое - Ирина Сыромятникова

Я вздохнул, подивившись, как быстро жизнь в городе отучила меня от осторожности, и потихоньку стал пробираться назад. Перед моим взором уже маячила теплая постелька, если спеть Джо песню о бедном мальчике, уставшем с дороги, то он, конечно же, согласится довести меня до дому в бричке. Тачка тоже подойдет… Уже у самых домов я наткнулся на двух странных типов, ковыряющихся под навесом со всяческим машинным хламом, но обилие съеденного и выпитого не позволило мне понять, что они тут делают, и почему их рожи мне незнакомы. Да мало ли? Народу туева хуча собралась. Пробормотав что-то вроде: "Звиняйте баре", я протолкался мимо них, но, стоило незнакомцам оказаться за моей спиной, как мой бок словно ужалили. Какого?… Тут ноги подкосились, и моя безвольная тушка рухнула, но не на землю, а в цепкие руки этой парочки. Меня быстро затащили за гараж.

– Ну? – напряженно спросил один.

– Ничего, – сообщил другой, тщательно обшарив мои карманы.

– Проклятье! Так чего же он тут шарился?

– Хрен его знает. Что делать будем? Двое на одном месте – уже подозрительно, а нам копы ни к чему.

Первый на секунду задумался.

– Сбросим его в овраг, – вынес он решение, – по пьяни никто не разберется.

Все мои чувства протестующе взвыли: сразу за владениями дяди склон горы рассекала промоина, такое миниатюрное ущелье, все сплошь в узких трещинах и мокрых валунах. Если я туда упаду, ничего целого во мне не останется, а найдут меня только через три дня, по запаху. Увы, несмотря на ревущую мощь Источника, мышцы оставались вялыми и неподвижными, а сосредоточиться на заклинании было совершенно невозможно. Во попал…

Положение спас Макс – не дожидаясь, когда я вспомню о его присутствии, он подал голос.

Рычание пса-зомби прозвучало для меня как музыка. Не знаю, что успели разглядеть те двое, но через мгновение и них напоминал только быстро стихающий вдали топот, а я остался лежать, медленно постигая кошмар своего положения. Послать Макса за помощью я не мог – в Краухарде любой опознает в нем нежить, а что способны учудить по такому случаю подвыпившие мужики, страшно даже думать. Оставалось только ждать, когда действие снадобья кончиться. Может, все обойдется! (Вы ведь помните – черные маги самоуверенны до изумления). Я мысленно отослал Макса следить за той парочкой и приготовился терпеть.

Минуты тянулись медленно, как патока, смеркалось, или это темнело у меня в глазах. Дышать становилось все труднее, всей мощи Источника было недостаточно, чтобы прогнать из тела противный, тянущий холод, упорно подбирающийся к сердцу. И тут я все понял: именно так умер дядя Гордон – один, на холодных камнях, сознавая, что совершенное преступление будет принято за старческую слабость. И эти двое были причиной его смерти. Убить их!!! Но теперь они были далеко, а я лежал здесь, и Макс меня, кажется, не слышал.

Холод перерастал в тупую боль, меня начал донимать страх перед удушьем. Скоро ли меня хватятся? Джо может решить, что я пошел домой сам, пока они проедутся туда-сюда и поймут, что меня нигде нету… Искать начнут только утром – у черного мага больше шансов выжить в темноте, чем у нетрезвых спасателей. Все логично.

Я постарался не впадать в панику и занять мысли чем-нибудь жизнеутверждающим. Вспомнить о работе, сосредоточиться на планах (у меня ведь столько планов!), на моей чудаковатой семье, которой без помощи трезвомыслящего черного просто не обойтись. Только бы не заснуть, шорох крови в ушах так сладко баюкает… Стоп. С каких это пор кровь шуршит? Каким-то невероятным усилием мне удалось повернуть в глазницах сохнущие без моргания глаза – над краем расселины колыхалось нечто, смутно напоминающее ворох взбитой ветром листвы.

Все, звиздец пришел, встречайте.

Встреча с потусторонним – это как раз то, что мне сейчас недоставало, именно сейчас. Недаром говорят – Шорох не забывает тех, чье сердце слышал. Он пришел за мной, а ведь я так молод! Зато предсмертные воспоминания много времени не займут, тоже плюс. Прежде всего, нельзя было показывать ему своего страха, если моя нелегальная практика и научила меня чему-то, то это банальной истине – нежить определяет силу противника по тому, как сильно тот боится. Может, он пришел отомстить за павших товарищей? Глупость-то какая в голову лезет… Я не собирался сдаваться без боя, но четко понимал, что моих сбитых ядом способностей хватит только на дружеский шлепок. Сожрать – сожрет, но поперхнется. Изжогой замучаю!

Надо думать о чем-нибудь приятном. Что у меня там было приятное? Мой мотоцикл, моя анонимная слава, пес-зомби (симпатичный зверь), Лючик рассказать мне что-то хотел, все похороны вокруг меня прыгал. Эти двое мерзавцев что-то здесь искали (что?), фамильная честь требует от меня найти и завладеть сокровищем. Теперь каждый удар сердца отдавался в груди резкой болью, пересохшие глаза жгло, перед мысленным взором вереницей плыли картины минувшего дня (такие яркие!), эпизоды последнего бурного года, обстоятельства прошлого лета, воспоминания о той первой встречи с Шорохом.

Испугался я только после того, как понял, что смотрю на себя из руин со стороны, снизу вверх.

Глава 18

Проверяющие из столицы приехали, как и предсказывал мистер Сатал, но Паровоз их не боялся: его контора была как витрина магазина – прозрачная и сияющая (смотреть можно, трогать – нельзя). Суровых аудиторов ждали идеальная отчетность, дружелюбные клерки, караул в начищенных мундирах и почти полное отсутствие на местах рядовых сотрудников. Ничего не поделаешь, все на заданиях – дел невпроворот!

Никогда еще столько оперативников не получало отпуска в начале лета…

Паровоз не обманывал себя: если бы проверяющие задались целью докопаться до него, то найти (ну, или придумать) повод всегда было можно. Другое дело, что на полноценное служебное расследование этот повод не потянул бы, в крайнем случае – на выговор или запись "о неполном соответствии". Тоже неприятно, но привычно. Повесить на него вину за появление на рынке запрещенного зелья никто не мог.

Судя по тому, с каким неудовольствием аудиторы изучали результаты расследования, они все это отлично понимали. Да, дело о "слезах дракона" уже отправилось в суд! Мисс Кевинахари подкинула капитану наводку, и лабораторию удалось оперативно накрыть, правда, организатор этого беспредела сбежал и, по убеждению Паровоза, где-то тихо издох (такие проколы никому не прощают). В руках следователей НЗАМИПС оказались два обдолбаных до затылка белых мага и несколько мелких сошек, распространявших отраву под видом стимулирующего средства. Вопрос о том, как к преступникам попал рецепт опаснейшего зелья, капитан Бер, без сожаления, адресовал столичному начальству – это было вне его компетенции. Объявленный в розыск злодей всего год как перебрался в Редстон с восточного побережья, вот пусть и выясняют, чем он там занимался.