Лицо в тени - Анна Малышева

В поезд она садилась как оглушенная. Приехав на дачу, ходила с видом преступницы, которая виновата перед всем и каждым – даже перед Дольфиком. Василий заметил это, приехав туда на другой день, и спросил, здорова ли она? Марина расплакалась, но ничего ему не рассказала.

Она ждала звонка от Андрея – тот обещал держать ее в курсе своих дел. Но он не звонил еще несколько дней. За это время она успела горько пожалеть о совершенной сделке. Теперь ей казалось, что можно было отказаться. Ведь ей еще никто не угрожал! Приходила в голову даже такая крамольная мысль – а вдруг Андрей выдумал историю с грозными кредиторами, чтобы разжиться деньгами у нее, всем известной простушки? Это было ужасно, но Марина все чаще возвращалась к этому предположению. Утешало одно – дачу она все-таки не продала, а только обязалась продать. Она ведь может и не сдержать слова!

Андрей позвонил ей на прошлой неделе, в четверг. Женщина как раз находилась на кухне, перемывая посуду после ужина, и первой успела подбежать к телефону. Катя опоздала, хотя весь вечер ждала звонка от подружки.

Новости были неутешительные. Запинаясь и извиняясь, Андрей поведал, что дело провалилось. Он говорил чуть слышно, и голос у него был потусторонний. Марина спросила, что же теперь делать?

– Ну что… – протянул он. – Поговори с сестрой, пусть она даст тебе доверенность на продажу дома.

И… Нужно продавать.

И тут Марина встала на дыбы. Она сказала, что не согласна с таким поворотом дела. Она передумала. Нужно быть сумасшедшей, чтобы лишиться имущества ради какой-то идиотской истории, ради чужого ей человека! На самом деле, об имуществе она думала куда меньше, чем о предстоящем объяснении с мужем. Это пугало ее до обморока.

– Но ты понимаешь, что они не будут тебя уговаривать? – тихо спросил Андрей.

– И что, по-твоему, они сделают? – истерично засмеялась она.

– Откуда же мне знать… Меня один раз избили. Марина, что уж теперь… Поговори с сестрой, они меня торопят. Ждать больше нельзя.

– Нет, – отрезала она и бросила трубку.

Положение было почти бызвыходным. Муж по командировке уехал в другую область, осматривать какой-то недостроенный дом. Звонить ему и сообщать подобное по телефону?! Потом она подумала о детях. Отвезти их в Москву или сидеть с ними здесь, в глуши? Она склонялась к тому, чтобы спрятать их у своих родителей. Это представлялось ей самым надежным местом.

В пятницу после обеда Марина объявила детям о своем решении. Все трое едут в Москву, к бабушке и дедушке, и пробудут там, пока не вернется из командировки отец. Тем более что продукты подошли к концу, холодильник почти пуст.

Но это заявление было встречено очень неодобрительно. Илья только поморщился – спорить он не любил, предпочитая занимать пассивную позицию. Зато Катя подняла настоящий бунт. Она заявила, что это чепуха, будто из-за того, что кончились продукты, нужно возвращаться в Москву. Еду можно купить прямо здесь, в поселке. Марина попыталась поставить на своем, напомнила детям, что бабушка с дедушкой соскучились по ним.

– Неправда! – опять возразила Катя. – Мы говорим с ними по телефону. И вообще, я никуда не поеду. Что это такое – в школу же скоро! И так лето почти кончилось!

Илья встал на ее сторону – как ни странно, девочка легко подчиняла своей воле старшего брата. Мальчик тоже заявил, что ехать никуда не хочет. Что там делать, в Москве? Секция сейчас закрыта, друзья разъехались – кто на курорте с родителями, кто тоже на даче. Телевизор можно смотреть и здесь, ничего, что старый и показывает плохо. А бабушка и дедушка могут сами приехать в гости.

Марина пыталась их переубедить, но наталкивалась на глухую стену. Она дошла до того, что стала умолять в кои-то веки послушаться ее, но это никакого действия не возымело. Дети, нужно признать, всегда относились к ее просьбам легкомысленно.

– Это все потому, что Васька так с тобой обращается, – заметила Алина. – Чего еще можно ожидать от детей? Они всегда на стороне сильнейшего.

– Неправда! – возмутилась Марина. – Они меня любят!

– Любить они могут сколько угодно, но уважать – это другое дело. За что им тебя уважать, если ты все время ходишь с фингалами?

Алина понимала, что говорит жестокие вещи, особенно в данной ситуации, когда дети исчезли. Но остановиться не могла. Марина только махнула рукой:

– Давай, добивай. Ты ведь тоже меня не уважаешь.

…Насчет продуктов она сказала чистую правду – запасы в самом деле подходили к концу. Если бы им пришлось остаться на даче до приезда Василия – она могла бы готовить только кашу. А кашу дети ненавидели. В местном магазинчике продавались в основном чипсы, водка и пиво. Да еще жвачка и сигареты. Все это никак не могло ее устроить. Марина решила съездить в Москву и вернуться как можно быстрее. Она звала с собой детей, но те не согласились даже на такую уступку. Впрочем, женщина почти на это не надеялась. Даже то, что матери придется нести тяжелые сумки, ничуть не смущало детей. Они привыкли, что мать целиком берет на себя все хозяйственные заботы, и это их совсем не удивляло. Ведь она сидит дома, не работает, не учится – так зачем ей помогать?

И Марина отправилась в город одна. Уходя, она запретила детям выходить за пределы участка. Больше всего ей хотелось бы запереть их в доме, но на это она решиться не смогла, да и дети бы воспротивились. Кроме того, они легко могли вылезти через любое окно или веранду. Впрочем, дети пообещали ее слушаться, и если что-то случится – сразу обращаться к соседям. Уходя, Марина видела, как заблестели у них глаза, с каким заговорщицким видом они переглядывались. Конечно, им надоел вечный надзор – а теперь они вдруг остались на полдня совершенно одни! Можно было делать все что угодно – не стесняться же старухи-соседки!

Марина собиралась вернуться как можно скорее, она даже решила не заезжать домой, хотя ей нужно было захватить оттуда кое-какие вещи и полить цветы. Но на оптовом рынке, где она покупала продукты, женщина услышала по радио сводку погоды на ближайшие дни. Обещали резкое похолодание, дожди… А дети были совершенно раздеты – из теплых вещей у них было по одному свитеру.

Пришлось ехать домой, а там сразу нашлись другие дела – в раковине громоздилась гора посуды – Василий в жизни не вымыл за собой ни одной чашки. Постель стояла неубранной, белье нужно было менять… Управившись с делами, Марина позволила себе присесть и выпить чашку кофе. Она позвонила на дачу, дочь ответила, что они сидят и смотрят телевизор. Это немного успокоило женщину.

Возвращалась она уже в сумерках, потому что нужную электричку упустила, а следующая шла только через сорок минут. Марина мыкалась по платформе, следя за тем, чтобы у нее из-под носа не увели сумки с продуктами. В поселок она приехала, когда уже совсем стемнело.

– А все, что было дальше, ты уже знаешь, – вздохнула она. – Это в самом деле случилось в нашем переулке, на углу.

– Но ты не кричала, – заметила Алина.

– Я? Не помню… – Сестра слегка нахмурилась. – Все, что было потом, я помню очень плохо.

– Ты точно не кричала, я уже успела поставить небольшой эксперимент. Соседи вышли из дома, они услышали меня. И к тебе бы они тоже вышли.

– Может быть, – та устало провела рукой по глазам. – Но я, наверное, просто не могла кричать… Я соврала тебе только в одном – вырваться я даже не пыталась. Я просто не успела сообразить, что происходит, а потом, когда пришла в себя, его уже не было.

– Теперь ясно, что это был не маньяк.

– Да, ясно… И убивать он меня не пытался. Просто припугнул… Если это можно так назвать.

– Ничего себе припугнул, – Алина сочувственно обняла сестру за плечи. – Еще немного – и задушил бы насмерть.

– Может быть, он знал, когда нужно остановиться? – Марина, как ни странно, начинала слабо улыбаться. – Я поползла домой, про сумки даже не вспомнила. Дети спали. Я была так счастлива, что с ними ничего не случилось! Ведь Андрей-то боялся именно за Илью! Я тогда села вот тут, на диванчике и подумала – да, оказывается, есть на свете люди, которым дача дороже моей жизни.

– Но почему ты ничего не сказала мне насчет продажи дома? – удивилась Алина. – Ведь я приехала в воскресенье – самое время было поговорить насчет доверенности!

Сестра покачала головой:

– О! В воскресенье уже многое изменилось.

…В субботу с утра она отвезла детей в Москву. Возражений Марина уже не слушала – попросту велела одеться и идти впереди нее. Илья послушался почти беспрекословно, зато Катя попыталась бунтовать… Но застывшее лицо матери, ее непроницаемые черные очки возымели действие. Девочка даже спросила мать – почему та в очках, ведь папы нету дома? Марина только подтолкнула ее в спину.

В тот же день, приехав от родителей к себе домой, Марина позвонила Андрею. Он как-то дал ей свой телефон, но она им до сих пор ни разу не пользовалась. Разговор вышел короткий. Она сообщила, что на нее напали и она едет в милицию. Он попросил этого не делать. На вопрос – не боится ли он своих дружков – Андрей ответил, что боится только за Марину и детей.