Коллекционер - Ольга Владимировна Которова

то получается, невиновного человека посадили просто так, по ошибке коллег?

– Я вообще смутно помню тот день, – наконец-то заговорил мужчина. – Да это и не удивительно. Как вы уже сами знаете, я в то время хорошо прикладывался к бутылке. – Он усмехнулся и задумчиво посмотрел в окно, словно погружаясь в неблагополучное прошлое. – У меня, наверное, и не было бы другого будущего. Мои родители пили, отец избивал мать, и ребенком я ничего хорошего не видел. Мечтал уже скорее сбежать из этого ада, но не получилось. А у меня ведь была жена и ребенок, только вот я не знаю даже, как его зовут. Я ни разу его не видел. – Он замолчал, качая головой, словно соглашаясь со своими словами. – В тот день, когда убили вашу маму, я с ночи пришел. Работал в то время охранником, сутки через трое, в магазине, и там же грузчиком был. В тот день была зарплата, и я, естественно, по дороге домой зашел в магазин и вместе с продуктами прикупил себе бутылочку. Пришел домой в девять утра.

– Вы даже время помните спустя столько лет? – удивленно спросил Иван.

– Да. У меня смены были до семи, а работал я в соседнем районе. Как раз когда у меня была пересменка, приезжал грузовик с продуктами. Где-то до полвосьмого я его разгружал и уже в девять утра подходил к дому. Я почему еще время запомнил, ровно в девять Витька, сосед, что живет, точнее, жил на этаж ниже, каждый день возил жену на работу, и в девять утра он спускался, чтобы прогреть свою машину. Я тогда еще с ним поздоровался, он спросил, с работы, что ли, иду, я подтвердил и прошел в свою квартиру. Я готовил обед, когда услышал звонок в дверь. Ко мне тогда друг должен был прийти, мы заранее договорились, но пришел не он. Мужик какой-то сказал, что сосед новый и вот пришел познакомиться, у него бутылка была, ну и я не стал отказывать. Мы выпили, и он ушел. Я прилег отдохнуть, до прихода друга, ну а проснулся оттого, что меня кто-то теребит. В доме полиция, все перевернуто. Мои руки по локоть в крови, я сам ничего не понимаю, слово вымолвить не могу, словно пьяный, хотя мозг был трезвый. Я выпил-то максимум стопочки четыре, так еще и отоспался. Мне стали говорить, что я убил свою соседку, а я даже возразить не смог. Язык словно онемел. Отошел через сутки только в камере. Ну вот, а дальше вы знаете.

Мила с изумлением в глазах посмотрела на Стеклова. Тот был спокойный, словно в рассказе его ничего не насторожило. А вот у нее очень много осталось вопросов.

– А вы это рассказывали следователю?

– Конечно. Но разве меня кто стал слушать. Я для всех был убийцей. А почему вы интересуетесь, столько лет прошло.

– Хочу выяснить, что было на самом деле, – ответила Мила, а мужчина рассмеялся.

– Не слишком ли поздно вы спохватились? – В его голосе сквозила злость, и Мила отчасти его понимала, но не ответила на вопрос, только задала новый.

– Скажите, Юрий Абрамович, а вы помните, как выглядел тот мужчина, который к вам пришел знакомиться?

– Новый сосед-то? – Мила кивнула. – Нет. Единственное, помню, он молодой был. Ну, наверное, ровесник вашей матери. Высокий, волосы вроде темные, и акцент такой интересный. Не наш, не местный. Приезжий откуда-то.

– Может какие-то приметы? Шрам, татуировка?

Мила с надеждой в глазах смотрела на мужчину, но он только отрицательно покачал головой.

– Простите, но я ничем не могу вам помочь. Столько лет уже прошло.

– А помните следователя, который вел дело?

– Ну, да. Так мы недавно с ним встречались, – проговорил Юрий Абрамович, чем порядком удивил Милу и Ивана.

– Встречались? Он приходил к вам?

– Ну да. Может с месяц назад или чуть больше. Спрашивал меня все про тот день, но я сказал ему то же самое, что и вам.

– А конкретно какие вопросы он задавал?

Мила была так напряжена, что ее голос чуть ли не дрожал. Открылась новая подробность. Оказывается, Смешков все это время расследовал то же, что и они. Но почему спустя столько лет? Он же давно уже вышел на пенсию. Мила тут же вспомнила о том, что он раз в полгода уезжал из города в санаторий, а при новых обстоятельствах, похоже, что в последний раз он ездил не в санаторий, а к человеку, которого осудил по ошибке.

– А вы не можете с ним сами поговорить? Он все записывал в свой блокнот.

– Смешков умер, – сказала Мила после того, как Юрий Абрамович замолчал.

– Как умер? – удивился мужчина. И удивление его было вовсе не наигранным.

– Повесился у себя в квартире.

На кухне наступила тишина. Юрий Абрамович переводил взгляд с Милы на Ивана, словно не мог поверить услышанному. И это гробовое молчание разбило шипение, доносившееся с плиты. Мужчина тут же подскочил со стула, словно опомнившись, и подбежал к плите, выключая рагу.

– Да, неожиданно.

– Так вы можете вспомнить, о чем он вас спрашивал.

Мужчина задумался, словно прокручивая у себя в голове тот самый день, когда к нему неожиданно нагрянул незваный гость.

– Он у меня интересовался, что я делал в тот день, когда погибла ваша мама. Я ему рассказал то же, что и вам сейчас. А потом он показал мне фотографию.

– Какую фотографию? – в один голос спросили Иван и Мила.

– Эта была фотография молодого мужчины. Смешков спрашивал, не он ли ко мне приходил в тот день, но я ничего не ответил. Я не помню его лица, а наговаривать на человека не хотел.

– А вы сможете описать мужчину с фотографии, которую вам показывал следователь?

Сотников на пару секунд задумался, а затем ответил.

– Наверное, да.

– Отлично. Тогда я позвоню, когда прийти в отделение, чтобы сделать портрет.

Мужчина согласно кивнул.

– И спасибо за уделенное время, – сказала Мила и поднялась со стула.

– Мила Васильевна? – проговорил Юрий Абрамович, когда Мила уже надела кроссовки и натягивала куртку.

– Да?

– Знаете, а я даже рад, что так получилось. Нет, я соболезную вам в смерти вашей матери, просто если бы меня тогда не арестовали, я продолжал бы пить и сдох бы в подворотне, как какая-то бездомная собака. За все то время, что пробыл за решеткой, я осознал свою жизнь. Решил, что, как выйду на свободу, продам старую квартиру, куплю новую и начну жить как нормальный человек.

– И как, получилось сделать то, что планировали?

– Да.

На миг их