Воспоминания о русской службе - Альфред Кейзерлинг

ПРОЩАНИЕ ПРЕСТОЛОНАСЛЕДНИКА С СИБИРСКИМИ НАРОДАМИ

После этого парадного застолья цесаревич принимал несчетные депутации кочевников, бурят, орочонов и тунгусов, и все они преподнесли ему ценные дары, получив взамен еще более ценные подарки. Орочонские охотники преподнесли две собольи шкурки редкостной красоты, никто из присутствующих в жизни не видел ничего подобного; они были угольно-черные, с отдельными серебристо-белыми волосками, и сверкали дивным блеском. Мех был такой длинный и мягкий, что его можно было разгладить в любую сторону. Орочоны говорили, что это шкурки соболиных повелителей, которые дали себя поймать лишь потому, что им сказали: шкурки нужны для цесаревича. Престолонаследник в свою очередь одарил охотников подарками, которые были для них бесценны.

Прощание цесаревича с забайкальскими народами вылилось в благоговейно-восторженную церемонию. Путь от палатки до экипажа устлали драгоценными хадаками, сам экипаж и даже лошади тоже были снизу доверху обвешаны этими шарфами. Когда цесаревич сел в экипаж, весь народ с ликующими криками пал ниц, и до самого вечера нас верхом на лошадях сопровождали толпы бурятских женщин.

Повсюду вдоль дороги кортеж встречали тысячи людей, они стекались со всей округи, чтобы увидеть цесаревича. В Читу, Нерчинск и Верхнеудинск стянули регулярное и забайкальское казачье войско; в честь престолонаследника проводились парады, устраивались кавалерийские состязания, джигитовки, скачки и призовые стрельбы.

В Верхнеудинске цесаревич остановился в доме богатого коммерсанта Шульгина, и русское купечество устроило ему там грандиозный прием. Верхнеудинск был последней в Забайкалье продолжительной остановкой, оттуда предстояло уже без дневок ехать до Лиственичного на озере Байкал, конечного пункта маршрута в нашей области. Там престолонаследника ожидал генерал-губернатор Восточной Сибири, который сперва сопроводит его на пароходе в Иркутск, а затем провезет через всю Восточную Сибирь до границы Сибири Западной. В Лиственичном купечество Кяхты, Троицкосавска и Маймачина, расположенного уже на территории Китая, собиралось на прощание устроить в честь престолонаследника большое торжество. Эти три города находятся по соседству и были в ту пору центрами всей караванной торговли между Россией и Китаем. Здешние купцы сплошь были миллионщиками.

ПУГАЮЩЕЕ ИЗВЕСТИЕ. ПОЕЗДКА В ЛИСТВЕНИЧНОЕ

В Верхнеудинске барон Корф поздно вечером вызвал меня к себе. Он был уже полураздет и взволнованно расхаживал по комнате. Впервые я увидел на лице моего начальника серьезную тревогу. Он сообщил мне, что из верхнеудинской тюрьмы ему только что доставили тайную депешу: по утверждению одного из арестантов, в Лиственичном подготовлено покушение на жизнь престолонаследника. Бомба, а может быть, адская машина не то зарыта, не то затоплена под тем причалом, где пришвартуется пароход. Барон Корф передал мне докладную записку начальника тюрьмы. Заканчивалась она словами, что он всеми силами старался получить от арестанта еще более точные сведения, но тот лишь твердит, что знает только о подготовке покушения; кто его готовил и как, он сказать не может.

Это известие поставило моего начальника в очень неприятное положение. Назавтра во второй половине дня престолонаследник должен был ехать дальше и уже через сутки прибыть в Лиственичное, к единственной пристани, откуда он мог отправиться в путь по Байкалу. Времени в обрез, детальное обследование берега и воды провести не удастся. Задерживать цесаревича в Верхнеудинске дольше, чем предусмотрено расписанием, Корф тоже не мог, это незамедлительно вызвало бы огромную панику в Петербурге и во всей Сибири. Он вызвал меня, чтобы еще раз подробно услышать о моих переговорах с представителями политических и спросить, не создалось ли у меня впечатления, что какие-то хитрые тайные умыслы остались невысказаны.

Я еще раз коротко изложил барону мои беседы с политическими, из которых как будто бы явствовало, что они ручались за безопасность престолонаследника в пределах генерал-губернаторства. Граница меж Амурской областью и Восточной Сибирью проходила по озеру Байкал, и усомниться можно было разве лишь в том, докуда политические распространяли свое ручательство — до водной границы или только до озера. Барон Корф спросил, видел ли я моих политических после переговоров в Сретенске и знаю ли, где они сейчас. На оба вопроса мне пришлось ответить отрицательно.

В итоге барон Корф решил, что я должен без промедления выехать в Лиственичное и на месте определить, какие меры по защите престолонаследника можно принять за столь короткое время. Если я наткнусь на что-либо подозрительное, мне надлежит тотчас информировать его через спешных курьеров. Затем он собственноручно написал приказ всем гражданским и военным инстанциям беспрекословно принимать и исполнять все мои распоряжения. Старый казачий вахмистр был уже послан на почтовую станцию, чтобы подготовить мое курьерское путешествие. Телеграмму для всех станций на линии он решил дать сам: для срочного посланника генерал-губернатора держать на всех станциях самых резвых лошадей. На прощание барон Корф пожал мне руку и отечески перекрестил со словами: «Да поможет вам Бог».

Четверть часа спустя я уже сидел в легком тарантасе, где вахмистр заботливо устроил из мягких кожаных подушек хорошую постель и поставил корзинку с провизией. Такие дальние курьерские рейсы можно выдержать только лежа. В лучшем случае я имел 18 часов форы, если в пути обойдется без задержек. Садясь в тарантас, я сунул в ладонь ямщика золотую монету, отчего моя тройка так резво пустилась вскачь, что всего лишь за час доставила меня до следующей станции, а это двадцать восемь верст. Еще за версту до станции мой возница начал громко кричать: «Курьер! Курьер! Курьер!» — и, когда мы остановились, нас уже ожидала подстава, а через две минуты моя тройка помчалась дальше. На всех прочих ямщиков мой золотой оказывал то же волшебное действие.

На первой же станции я столкнулся с молодым офицером Генерального штаба — он запальчиво требовал, чтобы его отправили прежде меня, и ссылался на приказ забайкальского губернатора, генерала Хорошхина. Я бегло знал этого офицера как адъютанта губернатора, но за неимением времени на разговоры только предъявил ему свой «козырь» — приказ генерал-губернатора. Когда мой тарантас был уже на следующей станции, я издали услыхал крики ямщика, мчащегося следом: «Курьер! Курьер! Курьер!» — и не успели мы отъехать, как молодой офицер в полном отчаянии опять вырос передо мной. Я спросил, куда он спешит, и он ответил: «В Лиственичное». — «Я направляюсь туда же. Если хотите, присоединяйтесь ко мне, но пропустить вас вперед я не могу». В мгновение ока он перебросил в мой тарантас свои вещи и улегся рядом.