Последняя битва #1 - Данияр Саматович Сугралинов

следа. Теперь он являл собой нечто древнее и чуждое, живое воплощение всех самых темных страхов и желаний. Некогда смазливое лицо младшего князя исказилось, покрывшись сетью глубоких борозд, наполненных ярко-желтой струящейся жидкостью. Его глаза превратились в провалы, залитые тьмой, в каждом плавало по три разноцветных глазных яблока. Кожа Люция приобрела неестественный даже для демонов лимонный оттенок. Под ней перекатывались странные мышцы… или что-то еще, создавая впечатление множества извивающихся существ, пытающихся вырваться наружу. При улыбке его рот обнажал ряды щупалец с заостренными кончиками. С крыльев исчезли мягкие перья, уступив место призрачной субстанции, и размах этих крыльев достигал не менее тридцати метров. Вместо прежней аккуратной прически лысую голову венчала корона из острых шипов, каждый длиной с меч. Пространство вокруг него искажалось, а каждое движение сопровождалось вспышками, словно он на миг исчезал из реальности. А еще от него исходила вонь — запах, абсолютно чуждый как для людей моего мира, так и для демонов Преисподней.

Явление Люция оказало странное воздействие на демонов. Многие застыли на месте, будто парализованные, а хао тех, кто находился ближе к нему, утекало, втягиваясь в это непостижимое существо.

Даже великие князья Белиал, Азмодан и Диабло замерли. Они молчали, не в силах произнести ни слова, словно всю свою энергию тратили на то, чтобы противостоять незримому давлению.

Люций сделал шаг вперед, и пол задрожал, а с потолка посыпалась пыль. Его взгляд медленно скользнул по застывшим в ужасе демонам и остановился на великих князьях.

— Так-так, — прогремел его голос, от которого задрожали уцелевшие стены. — В жалкой надежде отправиться на Игры предатели Преисподней набрались дерзости лично явиться в мои владения. Вижу, уроки не были вами усвоены, и, признаюсь, я удивлен: вы не только вырвались из Очага Пустоты, но и развоплотили моего генерала. Что ж, значит, Астарот был не так силен, как я о нем думал.

Диабло выступил вперед, его огненные глаза пылали яростью, в голосе слышались отголоски прежней мощи, но слова давались ему с трудом:

— Ты… осмеливаешься… называть нас предателями⁈ Это ты… отвернулся от пути, предначертанного Хаосом!

Смех Люция прокатился по залу, давление от его присутствия усилилось, а когда он отсмеялся, почти все демоны уже стояли на коленях.

— Путь, предначертанный Хаосом? О, Диабло, ты все еще цепляешься за старые догмы, навязанные фантазией смертных другого мира. Я лишь забрал то, что принадлежит мне по праву. Вы трое — всего лишь марионетки, танцующие на нитях, прописанных вашими создателями.

Азмодан, чье инсектоидное тело дрожало от напряжения, прохрипел:

— Твои слова… бессмысленны, Люций. Ты… сошел с ума… от жажды власти…

Белиал, умнейший из князей, прищурился. Его голос звучал тише, но он был ближе всех к пониманию сказанного Люцием:

— Нет, Азмодан… Дело не в предательстве… и не в том… что Бездна… исказила само его естество… Младший князь… которого мы знали… стал сосудом для силы… которую не способен контролировать.

Люций выдал опечаленный вздох, развел руками.

— Какие же вы глупцы, какой недалекий взгляд на происходящее и какая узость мышления! Воистину, творения редко превосходят своих создателей. — Его глаза вспыхнули неземным светом. — Однако Белиал в чем-то прав. Хоть я и не чей-то сосуд, но на самом деле всегда был не тем, кем вы меня считали.

Он сделал еще три шага, приблизившись к великим князьям на расстояние вытянутой руки. Его огромное тело нависало над князьями, когда он бросил своим гвардейцам команду:

— Убить всех.

Пока он говорил, его кожа начала пульсировать и вздуваться, а затем из каждой поры вырвались тысячи тончайших нитей, похожих на паутину. Эти нити стремительно расползались по залу, разрезая все на своем пути.

В то же мгновение из глаз Люция вырвались ярко-желтые лучи света, устремившиеся прямо в грудь Диабло. Одновременно с этим его руки резко удлинились и взмыли вверх, трансформируясь в металлические копья с широкими наконечниками, нацеленные на Азмодана и Белиала.

Все это произошло мгновенно, и эхо его голоса еще отражалось от стен Тронного зала, когда я активировал Ясность и Стремительность урагана. Мир вокруг меня замедлился, причем так сильно, что его как будто поставили на паузу.

В этот момент, перебирая варианты атак, я вспомнил об Уравнителе — божественном браслете на моем запястье, сейчас скрытом под Имитацией. Мысленно активировав его, я рванул к Люцию, занося меч над его шеей, и вложил в этот удар всю свою силу и доступные формы энергии.

Когда Первозданный меч Хаоса соприкоснулся с шеей врага, я почувствовал, как что-то изменилось. Исполинская фигура Люция вдруг уменьшилась метров на пять в росте, а лучи из его глаз померкли и истончились. Его аура подавляющего могущества ослабла, и я ощутил, что наши силы сравнялись.

Однако, даже несмотря на действие Уравнителя, мой удар, способный разрубить десяток демониаков вместе с их доспехами, лишь скользнул по Люцию, не оставив даже царапины — могущество этой твари измерялось не только уровнями. Но я не сдавался, продолжая рубить и колоть, пытаясь найти уязвимое место почти до истечения действия браслета.

Под конец я попытался отсечь хотя бы его руки-копья, но результат серии Коварных ударов был немногим лучше — мне удалось лишь слегка поцарапать одно из копий.

Люций, явно ошеломленный ослаблением, искал меня взглядом, но благодаря Ясности и Стремительности урагана я всегда оказывался вне поля его зрения. Лишь раз, пролетая перед ним, я заметил в его глазах смесь гнева и… недоумения. С завершением действия Уравнителя он вернул прежний размер — для него прошло всего пять секунд.

Тогда я решил рискнуть и использовать свой последний козырь — Свирепость Спящих. У нас должно быть, если их не уничтожили, четыре храма, а значит, с восьмидесятипроцентной вероятностью она может покончить даже с Люцием. Имитация должна замаскировать ее под что-то демоническое, скрыв истинную природу атаки.

Залетев ему за спину и сосредоточившись, я активировал способность, чувствуя, как мои внутренние ресурсы стремительно падают до единицы. Опустошающее чувство слабости охватило меня, но я заставил себя сосредоточиться на атаке.

В следующее мгновение от меня отделилась темная сущность, стремительно разрастаясь в колоссальное протодемоническое чудовище. Его ноги уперлись в растрескавшийся пол Тронного зала, а рогатая голова вознеслась к потолку. Исполинские когтистые руки разошлись, готовясь сокрушить Люция…

…как вдруг чудовище застыло, будто налетев на невидимую преграду. По его телу побежала рябь, оно начало таять и распадаться на клочья тьмы. Моя атака не сработала, развеявшись без какого-либо эффекта!

Но почему? Люций стал сильнее Спящих? Или их