Остров - Гай Смит

— Думаю, что не придет, — ответил он и громко вздохнул. — По логике вещей он должен прийти, но вы говорите, что нет. Почему я вам верю?

— Вы не поймете, даже если бы я вам рассказала, — ее глаза казались остекленевшими, а в голосе звучали чуть ли не печаль и сожаление. Мимолетное чувство искреннего сожаления о чем-то, но потом оно исчезло. — Джанет не продержится, — сказала она.

Завтрака не было, поэтому Фрэнк отправился к овцам. Он оставил Саманту и Дебби ухаживать за Джанет; Эллен все еще спала.

Работа была лекарством от большинства его душевных болей, это он повторял себе тысячу раз в течение последних двенадцати месяцев. Он должен был что-то делать, чтобы держаться. Если он перестанет работать, то сдастся. Может быть, умрет.

По крайней мере, у него было много запасено сена в сарае. Людям на острове было нечего есть, не хватало торфа и дров, не у овец достаточно корма и есть крыша над головой. Им повезло.

Он не торопился, и подумал было сразу же отправиться по своим делам по острову, не заходя в дом. Нет, ему придется пойти туда; в такое время женщинам нужен мужчина. Даже Саманте; причин на то было больше, чем ему хотелось думать.

Он зашел в гостиную. Саманта закладывала прутья в «Рэйбэрн», а Дебби передавала ей их из ведра. Женщины занимались обычными домашними делами с унылой привычностью. Эллен, вероятно, все еще спала, завернувшись в одеяло, ленивая корова.

— Как чув… — он замолчал, попытался проглотить свои слова, потому что его взгляд упал на самодельное ложе перед печью; одеяло покрывало неподвижное тело, которое больше не стонало, не металось беспокойно. Аккуратно завернутое, оно олицетворяло конец, что и было ответом на его вопрос.

— Она умерла около часа назад, — ответила Саманта, не глядя на него, передвигая полено, застрявшее в топке. — Вы же знали, что она не выживет.

Так дьявольски холодна, подумал он, так бесчувственна. Он вцепился в дверной косяк, не зная, что сказать. Он странным образом испытывал гнев и печаль. Одной меньше, с кем сражаться: ты — эгоистичный подонок, сказал он себе, она не причинила тебе никакого зла. Не то что остальные.

— Я сожалею, — сказал он наконец.

— Нет, вы не сожалеете, — ее улыбка заставила его задохнуться и ощутить напряженность в желудке, но это было совсем не от голода. — Но в определенное время нам всем приходится произносить определенные слова, не так ли?

— Может быть, придет паром, — еще несколько ничего не значащих слов.

— Не придет, — она странно смотрела на него. Дебби стояла рядом. — И это означает, что мы должны будем сделать все сами, не так ли? Как это… «самообеспеченность», так это называется, правда?

— Что… о чем вы?

— Я имею в виду, что мы должны позаботиться об этом сами. О похоронах!

Ее слова были для него все равно что физический удар. Он не смел поверить, что правильно понял ее. Если это так, то это какая-то ненормальная шутка. Но выражение ее лица говорило ему, что это правда, что она совершенно серьезна. Фрэнк почувствовал, как пот потек по его лбу. Его рубашка намокла, начала холодить тело. Кровь отлила от лица. Она сумасшедшая, они все сумасшедшие, сбежали из какой-то психушки — он почти подозревал это все время.

— Вы… не можете это сделать! — пробормотал он. — Это противозаконно.

— На острове Альвер нет законов. Кроме наших собственных.

— Паром придет сегодня. Если не сегодня, то завтра. Они заберут тело на материк. Должно быть вскрытие, расследование.

У него было чувство, что все его доводы — не больше, чем оправдания; паром не придет, ни сегодня, ни завтра. Нет смысла искать причину — Саманта сама была достаточно веской причиной. У него пересохло во рту, он облизал губы.

— Мы должны это сделать, — сказала она. — Сегодня. До темноты.

Дебби кивнула. Эллен села в постели и уставилась на него, улыбаясь безрадостно, давая понять: «Вы поможете нам, мистер Ингрэм. У вас нет выбора, вы должны делать то, что мы велим, потому что нас больше, и ружья у вас уже нет».

— Я в этом не буду участвовать, — он попятился к двери. — Я не буду пытаться остановить вас, но предупреждаю, что сообщу об этом полиции как только будет восстановлена связь с материком.

— Как хотите, — она отвернулась и что-то сказала Дебби, он слышал, как Эллен хрипло засмеялась. Он вышел из дома, закрыв за собой дверь. Я схожу с ума, подумал он.

Он поднялся на холм, удобное место, с которого он мог видеть весь остров, а также море, в случае, если появится паром. Он должен продолжать надеяться; без надежды он бы просто сдался.

День был ясный и солнечный, дул лишь сильный бриз, шквальные ветры утихли, но они могли вновь подняться в любое время без предупреждения. Отсюда он видел дом, похожий на кукольный. Время тянулось медленно.

За сараями двигались крохотные фигурки, марионетки размером со спичку были заняты тем, что носили ветки из поленницы и складывали их в кучу. Дети, складывающие костер в день Гая Фокса. Фрэнк содрогнулся: это было так странно. Что, черт возьми, они замышляют?

И снова эта картинка приковала его с гипнотической силой, он невольно следил за происходящим с мрачным интересом. Саманта упомянула о похоронах, но почему они складывают костер? Одна из них, похожа на Дебби издали, выкатывала из деревянного сарая пару старых шин, которые он использовал в качестве пресса для брезента, накрывавшего поленницу во дворе, если сарай был переполнен. Очевидно, они собирались использовать ее в качестве растопки; что за жуткое нахальство! Похоже на то, что они готовятся к какому-то празднеству вечером, а не к похоронам. Им бы следовало копать могилу, пытаясь вырыть яму в шесть футов глубиной в каменистой почве. Если только…

О, Боже! Внезапно его осенило, и он почувствовал себя слабым и больным, ноги у него подкашивались, пустой желудок вздулся. Они собрались сжечь тело Джанет! Кремировать ее!

Фрэнк опустился на землю и уставился на мокрую траву, повторяя снова и снова, что этого не может быть. Но это была правда — и, более того, эти женщины настолько безумны, что они это осуществят!

Две смерти за два дня, и теперь вот это! Солнце садилось на западе. В лучах его заката золотилась бесконечная морская рябь, огромная водяная пустыня, ни единого судна, даже рыбацкого катера не видно вдалеке. Как будто весь мир сторонился этого места. Потому что оно было недобрым.

Почтовый паром не придет сегодня, не придет и завтра — напрасно надеяться на это, он надеялся только не сойти с ума. Он заставил себя думать о послезавтрашнем дне, о том дне, когда эти сумасшедшие будут под охраной полиции. Будет проведено расследование, состоится суд. Остров Альвер будет продан, он вернется в Шропшир. Не на «Гильден Фарм», но куда-то поблизости, где мягкие холмы, где он не услышит моря, где сможет начать жить заново. Но даже это казалось очень маловероятным.