Последняя крепость. Том 2 - Роман Злотников

Все это припоминал теперь его величество король Гаэлона Эрл Победитель, стоя в окружении генералов и оруженосцев на высоком холме рядом со своим шатром и всматриваясь в даль сквозь приближающие окуляры подзорной трубы.

Перед Эрлом расстилалась Ривенстальская равнина, та самая, на которой двести лет назад сошлись армии королевства Гаэлон и войско тогдашнего короля Марборна — Хагбена Грозного. Та битва в истории Шести Королевств считалась последней — целых два столетия. Но теперь, как и двести лет назад, южная часть равнины была темным-темна от вражьих полчищ, а над остриями копий под красным вечерним небом медленно и грозно колыхались сине-желтые флаги Марборна.

А за спиною Эрла подавленно притихло его воинство численностью в одиннадцать тысяч клинков.

Эрл опустил подзорную трубу.

— И все же, ваше величество, — хмуро проговорил генерал сэр Бранад, стоящий позади короля. — Нет никакой необходимости в том, чтобы именно вы возглавляли гвардейский конный отряд.

Эрл передернул плечами.

— Место короля — в первых рядах, — сказал он. — И хватит уже об этом. — Итак, действовать будем по утвержденному плану, — заговорил он снова после недолгого молчания. — Никаких изменений. Конный отряд графа Растильда бьет первым — врезается в ряды копьеносцев, нарушает строй противника и отступает, не втягиваясь в бой. А не то их конница зажмет Растильда в клещи. Отступает, снова бьет и снова отступает — и так до сигнала, упреждающего о том, что более такой маневр невозможен — противник подошел слишком близко. Или перестроился, выведя в авангард конных рыцарей. После этого сигнала вступают арбалетчики и лучники. Их задача — задержать наступление, снизить скорость врага, не дать ему нанести сокрушительный удар. Выполнив свою задачу, стрелки отступают по флангам за холмы, давая дорогу гвардейскому конному отряду, который ударяет противнику в лоб. И с флангов обрушиваются корпуса генерала Бранада и генерала Иврида… Орленок не должен подвести к месту сражения основные силы до того времени, как его наступающие отряды будут уничтожены! Это самое главное. Как только подтянутся основные силы марборнийцев, трубить общее отступление, которое будут прикрывать лучники. Мы уйдем к Вороньему лесу… — Эрл махнул рукой назад, где нависала над холмами мрачно-фиолетовая громада дремучего леса, на опушке которого были вырыты рвы и установлены заграждения из кольев и бревен. — В лес они не сунутся… Они вынуждены будут отступить, чтобы к сумеркам вернуться на свои позиции.

Генералы молчали. И король договорил:

— Таким образом — если все получится — мы сохраним людей и займем оборонительную позицию. Наутро следующего дня Орленок снова пойдет в наступление, только в лесу его воины не найдут ничего, кроме смерти… Эти смолистые ели так хорошо горят… Вот только бы дождя не было…

Рванул ветер с южной стороны равнины и принес горький запах дыма вражеских костров.

Генерал Иврид, темноволосый и смуглый, в черном доспехе, отбросил упавшую на глаза прядь волос, хрипло прокашлялся, зарыв кулак в бороду, и проговорил:

— Слишком уж много людей у Орленка… До Горши нам отступать не более пяти дней. А ну как он все же припрет нас к воде?

— Значит, будем сражаться в воде, — ответил Эрл. — А то, что у Орленка многотысячная армия — это вовсе не сильная его сторона, а слабая. Он будет полагаться на численное превосходство, и мы должны иметь это в виду. Наша тактика — мгновенные атаки и быстрые отступления. И ни в коем случае нельзя дать врагу втянуть наши войска в масштабное сражение… Ты хочешь предложить план получше, сэр Иврид?

— Нет, ваше величество, — буркнул генерал.

— Стало быть, трубите отбой. Завтра в бой.

Когда генералы потянулись с холма, Эрл ухватил за руку Бранада.

— Что насчет кастарийцев? — вполголоса спросил он.

— Третьего дня лазутчики донесли, что большой отряд — никак не меньше трех тысяч клинков — вышел из лесов Кастарии. Но пограничные города спокойны — никаких нападений не было.

— Третьего дня… — проворчал король.

— Лазутчики, высланные позже, еще не вернулись, — негромко сказал Бранад.

— Хотя уже сегодня должны быть в лагере.

— Да… Что-то задержало их… Ваше величество! — еще больше понизил голос генерал Бранад. — Вы посудите сами: к чему Орленку втягивать в войну еще и Кастарию? У него что — своих мечей не хватает?

— Но отряд все же появился в пограничных землях?

— Да… Но, скорее всего, это силы нескольких лесных князьков, объединившихся, чтобы отщипнуть себе добычи от приграничных городов Гаэлона.

— Три тысячи клинков… — проговорил его величество Эрл Победитель, отпустив руку сэра Бранада. — Не кажется ли тебе, что это слишком много для простого разбойного похода?

— Много, — согласился Бранад. — Но это вовсе не означает, что кастарийцы выступают в союзе с Марборном. Впрочем…

— Впрочем, это не имеет значения, — договорил за него Эрл. — Так или иначе, главная опасность для Гаэлона сейчас — это войско Орленка.

Рубиновый Мечник Аллиарий, Призывающий Серебряных Волков остановился у Врат Усыпальницы. Качнувшись, он едва не упал — оперся одной рукой о холодный мрамор стены и несколько раз с силой качнул головой, разгоняя колышущуюся муть. Аллиарий уже и не помнил, когда он был трезв в последний раз. Проклятое вино… Оно просто убивает его, но без вина было бы еще хуже. Не глядя, он протянул руку назад, и голем-слуга, неотступно следовавший за ним, вложил в ладонь полный кубок. Проливая вино на грудь, Аллиарий опустошил кубок. Допив, он заметил, что на нем нет его маски. Куда она делась? Да… не все ли равно…

Ноги его дрожали, но, входя в Усыпальницу, он старался ступать твердо. Впрочем, пройдя несколько шагов, эльф замер, удивленно озираясь.

Как здесь все изменилось! Вековечная пыльная тьма превратилась в серые, медленно клубящиеся, будто болотный туман, сумерки. Величественно высились в сумеречных клубах похожие на башни саркофаги. И странная тишина висела над этими саркофагами — будто бы гремел только что в Усыпальнице оживленный разговор, но при появлении Аллиария собеседники вдруг замолчали.

Рубиновый Мечник двинулся между рядами саркофагов. И только тогда увидел то, что должен был увидеть в первую очередь: Засыпающие не покоились на смертных своих ложах. Они сидели в саркофагах: огромные и неподвижные, словно идолы, выточенные неведомыми титанами из цельных скал. Лица их были темны и непроницаемы, точно закрыты масками серого камня, но Аллиарий ясно чувствовал: каждый из Засыпающих следит за ним, смотрит на него.