День проклятия - Дэвид Джерролд

Я снова терял сознание и снова приходил в себя. Свет. Тьма. Свет. Тьма. Я сбился со счета.

В. Из каких ингредиентов состоит хторранская жидкость для полоскания рта?

О. Из керосина, азотной кислоты и тридцати двух адвокатов.

СТАРГАЗМ

Жизнь подобна сюрреализму. Если вы хотите, чтобы вам объяснили ее смысл, она может показаться непозволительной роскошью.

Соломон Краткий

Я сидел на верхушке красного дерева, был обезьяной с красной шерстью, живущей под красным солнцем на красной планете. В красном небе плыли красные облака. Все вокруг - красное.

Мой красный мех розовел в нежных местах, и я мог созерцать всех своих предков на тысячу поколений назад. Дальше все расплывалось в мягком розовом мареве, а за ним я ощущал красное тепло границ Вселенной. От малейшего прикосновения они прогибались и тихо гудели. Мы были внутри лона, и оно обволакивало нас. Оголенными нервами я чувствовал упругость его стенок. А за ними - стенками теплого лона - я ощущал Всевышнюю. Она наслаждалась. Она пела. Для себя. Она чему-то радовалась - и мы тоже вместе с ней. Я был счастлив.

Ветви моего дерева были толстыми и клейкими. Они пронизывали мои руки, мои ноги, мои ягодицы. Я ощущал в жилах биение крови земли. Сладкий черный сок тек по артериям мира и питал нас всех. Он пульсировал оргастическими толчками, от которых становилось щекотно и хотелось смеяться.

Я сидел на верхушке дерева, внутри одного из гигантских красных цветков. Они окружали меня, их ворсинки переплелись с моей шерстью - открытые губы, нежные поцелуи, сладостные и обволакивающие. Цветки были бархатистыми и жестокими, полными сладострастного восторга. Я чувствовал, как они поглощают воздух. Слабый вздох завихрения, почти невесомое падение пуховика-я ощущал его вкус. Я ощущал собственный вкус.

Я был насекомым, которое ели, - упоительное состояние. Чувствовал его утонченный вкус своими лепестками. Вкус всего дерева от вершины до корней, до темной и жирной почвы. Ощущал вкус прохладного воздуха и щелочного дождя, воскового налета на мне, на моей коре, на моих ветвях, на моих листьях. Дерево было моей пуповиной с огромным миром, до кромки океана.

Природа замерла накануне грозы. Во мне копился взрыв. На западе висела розовая пыль, соленая на вкус. С севера тянуло сладким туманом. В превкушении я задрожал.

Земля была сладкой и жирной, полной гниения и теплой свежести. Красная поросль пробивала путь во мне, красные существа ползали по моим венам и артериям, скользили по моим корням и ветвям, по перепутанным лозам, устремляясь то вверх, то вниз.

Дерево было таким высоким! Мир внизу казался причудливой розовой картинкой, разукрашенной розовой пудрой и цветами, с прядками и завитками лесов. По кромке мира росли огромные деревья - алые и черные, оранжевые и желтые. Они тянулись до горизонта и пропадали в желтоватой дымке. Что-то ползало - рыжее и золотистое, голубое и пурпурное, черное и розовое. Сонм существ сновал повсюду.

Земля - розовая, с красными, пурпурными и черными полосами. Я находился так высоко, что мог видеть, как они скручивались спиралью, подобно зарождающемуся красному циклону. От этой потрясающей картины снова стало жарко в паху.

Мы росли, поднимаясь выше и выше. Мир пульсировал все сильнее - до боли, - но наслаждение не позволяло остановиться. Мне нравилось сидеть на дереве. Меня раскачивали волны, я видел глазами деревьев, глазами неба. Вкушал весь мир с его запахами, вкусом, цветом. Я поднялся над мандалой сущего, смеялся и пел в холодном, очень холодном воздухе.

Мандала мира, свернувшись, растворилась в темной пустоте. Вершины высоких деревьев почернели. Но те, что росли ниже, казались еще темнее. Дающие им жизнь артерии земли, сплетаясь, прочерчивали мир темными нитями.

Как высоко!

Воздух был подо мной, а Солнце - рядом. Мир остался позади. Вокруг - только небо.

Высоко над розовой пылью, дотягиваясь до звезд, оставив внизу такой яркий и красный мир, я парил и пел песню для Всевышней и ждал Ее ответа. Она была за стенкой раковины, окружавшей звезды.

Во мне нарастали звуки божественного гимна. Наконец-то! Я так долго ждал! Богиня сейчас счастлива!

Вкус звезд, далеких, невидимых. Я ощущал его. Вот одна, с ярким радиоизлучением, приторно-сладкая. Я дотронулся до нее своими языками. Все было густым, как жизнь, застывшим, как будущее, и стремилось вверх, как мое дерево. Я рвался, дрожал и устремлялся все выше… и взорвался. Мир раскололся по швам. Брызнула черная кровь Всевышней. Небо стало розовым от пыли, исполосованным языками пламени, оставлявшими яркие следы.

Я ринулся вверх, вскрикнул и облился кровью. Из сломанных ветвей, пульсируя, вытекала моя жизнь. Мир провалился в бездонную черную яму. Я умер в исступленном восторге. И родился. Одинокий. Во тьме. Мечущийся. Падающий. И наконец… заснул.

В. Как хторране называют кучу из тысячи червей?

О. Соревнование по выеданию пути наружу.

В. И каков результат победителя?

О. Секунды.

СУП

Лучший будильник на свете - переполненный мочевой пузырь.

Соломон Краткий

И однажды ночью я проснулся, задыхаясь. В горле пе-зсохло и першило. Страшно хотелось пить. Я попытался позвать кого-нибудь, но легкие взорвались болью. В гру-ди все мумифицировалось. Я молил о смерти как об избавлении.

Откуда-то донеслось:

- Все хорошо, лейтенант, расслабьтесь, если можете. Я попытался рассмотреть говорившего, но все расплывалось. В комнате было слишком темно.

- Не разговаривайте, - произнес кто-то. - Не пытайтесь дышать, за вас это делает аппарат. Не мешайте ему. Подождите.

Мне так и не удалось рассмотреть, что делает обладатель голоса, а в следующее мгновение я снова куда-то поплыл, но сознания не потерял. Спустя еще мгновение голос спросил:

- Может, попробуете поесть?

Я кивнул - хотелось подольститься, чтобы меня не покидали.

- Хорошо. Откройте рот. - Меня мягко приподняли и, поддерживая голову, стали кормить с ложечки супом. - Ешьте и молчите. Говорить буду я. - Голос принадлежал медсестре с очень гладкой кожей.

- Мн-н-ф. - Я поперхнулся, разбрызгав суп. Она вытерла мне рот салфеткой.

- Вы - в Центральной Оклендской. Уже вечер понедельника, так что вы пропустили очередную серию «Дерби». Очень жаль, было интересно. Грант попрежнему разыскивает пропавшего робота и теперь выяснил, что робот все еще на заводе. Керри стало известно о последних торгах - рассказал конечно же ТиДжей, - и она потребовала собрания акционеров. Все упирается в Стефанию, но она неожиданно отказалась улетать из Гонконга, никто не знает почему… Еще ложечку?

- М-м-фл.

- Хорошо. Откройте рот пошире… Так что по сравнению с этим ваши проблемы - сущие пустяки, верно?

Я не ответил, слишком сильно болели легкие. А кроме того, Грант с самого начала знал, что Ти-Джей не осмелится стереть у пропавшего робота память.

- Отлично, еще один глоток, и довольно. Ну, вот и все. Сейчас придет доктор Флетчер.

Флетчер была в перчатках; сквозь маску виднелись усталые глаза. Прямо с порога она начала:

- Не разговаривайте, иначе рискуете порвать голосовые связки. - Они присела на край койки и осмотрела мои глаза, уши, нос. Потом взглянула на дисплей, лежавший у нее коленях, и наконец сказала: - Примите мои поздравления.

- М-м?

- Вы будете жить. Честно говоря, мы этого не ожидали. Ваши легкие так отекли, что в них не осталось места для воздуха. Вы родились в рубашке. Остальным двум тысячам пострадавших мы не смогли помочь - не было приборов искусственного дыхания.

Я попытался задать вопрос, но она прижала палец к моим губам.

- Я же сказала: молчите. - И, поколебавшись, добавила: - У вас один из самых тяжелых случаев отравления в штате, лейтенант. Мы уже собирались поставить на вас крест - позарез требовались свободные койки, - но руководство отстояло вас. Говорят, вы задолжали кое-кому обед с омарами, и вам не позволят так легко отделаться. Кроме того, вы помогли кое-что выяснить. Теперь мы знаем, что даже при самых тяжелых отравлениях состояние обратимо. Если удалось спасти вас - можно вытащить любого. Мы уже начали готовиться.

- Умф.

Я поднял руку, останавливая Флетч.

- Вы поправитесь, - успокоила она. - Худшее позади.

Я сжал ее руку.

- М-мф?

- С полковником Тирелли тоже все в порядке. - Дмк?

- И с Дьюком тоже. Он лежит в палате интенсивной терапии в стабильном состоянии под постоянным наблюдением. Лейтенант, вы можете гордиться собой.

- Мп.

- Вам надо поспать, - сказала Флетчер. - Сейчас я снова подключу вас к искусственной поддержке. Так вам будет легче.

Она дотронулась до клавиши на аппарате, и я опять вырубился.

В. Почему хторране никогда не пьют соду?