«Если», 2005 № 12 - Журнал «Если»

— Там пустыня, — сказал я. — Весь континент — пустыня. Некуда идти.

— А мы не одни пойдем, мы с караваном.

В слабом лунном свете я разглядел самодовольную ухмылку Керби. Он явно что-то вынюхал, и ему не терпелось в который раз показать свое превосходство. А ведь останься мы здесь навсегда, рано или поздно он может занять место старосты, — пришла мне в голову неожиданная мысль.

— Идет большой караван, вот так. И мы с ним пойдем до самой столицы. А там большой порт, и корабли прилетают часто, я знаю точно.

— Постой, постой! — мысль о столичном космопорте взволновала меня. — Какой еще караван, куда идет?

— Ну, вот этого как раз точно не знаю, — техник замялся. — Староста говорит, большой караван, кажется, с торговцами, а может, и с паломниками. В пустыне есть оазис, там какая-то местная святыня, вот караван туда движется. Завтра пройдут недалеко от деревни. Маас долго болтал об этом с другими старостами. Они сговорились никого не выпускать из деревень, чтобы за караваном не увязались. Вот и праздник потому. Все запасы браги выставил, черт старый. Так что если сейчас не уйдем, завтра поздно будет.

— Ночью идти в пустыню? Ловко придумал. Начнется песчаная буря, и всем конец.

— Какая буря?! До сезона бурь еще месяца три-четыре. Так что пересидим до утра, перетерпим. Палатки оставить придется, чтобы не сразу заметили наш уход.

— А если караван нас не подберет? Может, в машинах мест не будет? Или разминемся с караваном?

— Что мы теряем? — хмуро ответил Керби.

Да, прав техник, после того как мы потеряли все на Айконе, список новых потерь теперь не занял бы и страницы. Рискнуть можно. Ночь в пустыне как-нибудь переживем, тем более что бури и впрямь стихли. Недавно они колонной пескоструйных машин прошлись над побережьем. Скалы прикрывали нас со стороны континента, а то вряд ли бы в Райской Рыбалке осталось что-либо выше пенька дынного дерева. Тогда я понял, почему здесь селятся на узкой полоске земли между морем и окаймляющей почти весь континент длинной грядой. Не знаю, есть ли в пустыне ядовитые насекомые и опасные звери, но делать-то все равно нечего! В столице, если повезет, мы сможем попасть на судно и улететь, а вот в Райской Рыбалке нет шансов даже остаться свободным человеком.

Ближе к утру ветер, поющий на разные голоса в расщелинах скал, угомонился, лишь шорох осыпающихся мелких камней и хруст песка под ворочающимися в полусне беженцами нарушали тишину. Спать удавалось урывками. Иногда мне слышались тихие голоса, словно кто-то бормотал во сне, порой казалось, что неподалеку легонько всхрапывает сонный вьюк, пришлепывая слюнявыми губами. Время от времени над нашими головами пролетали какие-то птицы, я вздрагивал от их стрекочущих голосов — мне казалось, что староста пустился в погоню и настиг нас. Труда догнать нас ему бы не составило, мы затаились недалеко от берега, в самом начале пустыни. Одна надежда на то, что рыбаки перепили дынной браги, и пока соберутся с силами, мы уже будем далеко.

За время наших скитаний приходилось ночевать на холодном полу пакгаузов и на гнилых досках в полуразрушенных строениях, в стальных клетках перегрузочных станций и на грязных матрасах в лагерях для беженцев, но рассвет в пустыне я встречал первый раз в жизни. Созвездие из восьми ярких точек в зените, которое местные жители называли Большим Пауком, исчезало в киселе розового света, обливающего горизонт. Редкие заросли клочковатой травы казались кроваво-красной шерстью на шкуре распластавшегося огромного зверя. Наверное, это красивое зрелище, но когда все мысли о выживании, не доверяешь и красоте. Не до красот, знаете ли.

Стряхнув с одеяла пыль, я встал и огляделся. Ночной ветер стих, и в прозрачном воздухе были хорошо видны прибрежные скалы, освещенные утренним солнцем. Я прикинул расстояние — неплохо пробежались. Если бы не усталость да не опасение переломать ноги в темноте, так и до самой дороги могли добраться. Приблизительно на половине пути от скал до белесой полосы мы вышли к большим валунам, там и решили переночевать. Сейчас, в свете дня, я увидел, что с местом ночлега нам повезло, камни окружали небольшую выемку со всех сторон, поэтому ветер не слишком донимал. Жена и дочь спали, закутавшись в большой плед. Прислонившись к валуну, тихо всхрапывал Лепс. Рядом пристроился Керби, его голова покоилась на плече брата.

Взобравшись на большой камень, выпирающий из щебенки, я обнаружил, что удобное место для ночлега нашли не только мы. В полусотне метров от нас под навесом сидели какие-то люди, а рядом с ними стреноженный вьюк тянулся к охапке травы.

Я быстро спрыгнул с валуна и хотел было разбудить Керби, но обнаружил, что он уже не спит, а внимательно смотрит на меня.

— Что? — тихо спросил он. — Погоня?

— Вроде нет. Но у нас появились соседи.

Керби пихнул локтем могучего братца, тот заворчал и повернулся на другой бок.

— Ладно, — сказал техник. — Может, и без драки обойдется.

С этими словами он легко вскочил со своего жесткого ложа и осторожно высунул голову из-за камня.

— Три мужика и две бабы, — пробормотал он. — У одного морда знакомая, да и бабу эту я вроде знаю. А это кто? Да никак староста своего беспалого сынка за нами послал!

Мы собирались тихо разбудить спящих, а потом, прячась за валунами, выбраться к дороге. Не вышло. Нас заметили, окликнули, потом один из деревенских медленно двинулся в нашу сторону. Остановился неподалеку и поднял руки, показывая, что у него нет оружия.

— Приветствую добрых путников от славного имени моего вождя, — крикнул он. — Если вы из тех, кто вдет к каравану, то мой вождь предлагает вам покровительство в обмен на услужение.

Керби ухмыльнулся и вышел из-за камня.

— А что, Гинтар, старина Маас помер с перепоя, что ли? И когда это вы успели нового старосту избрать?

Рыбу нам приходилось обрабатывать большими разделочными ножами из плохой стали. Нож после частых заточек превращался в огрызок, похожий на длинное шило. Оружие никакое, но если удачно воткнуть в горло или засадить в печень, то будет в самый раз. В глаз тоже неплохо. Кровожадные мысли обуревали меня, пока Керби вел долгий торг с людьми Беспалого. Торг сопровождался криками, угрожающими жестами и хлопаньем ладони по бедру, что в здешних краях означало высшее неуважение к собеседнику.

Гинтар угрожающе шевелил редкими выцветшими бровями и твердил, что мы обязаны немедленно вернуться в деревню, поскольку не отработали священный долг за оказанное гостеприимство. Или же встать под руку Саама. Ибо он сын своего отца, а отец — глава Райской Рыбалки, которой мы обязаны отработать долг, а потому должны либо сразу же вернуться в деревню и приступить к отработке у бродильных чанов или же там, где укажут, либо же служить Сааму…