Зеркало в руках - Николай Петри

  Подобного просто не могло быть, потому что пневматический толкатель срабатывал только после маркировки. Это как причина и следствие: второе не может случиться раньше первого (если вас не угораздило оказаться в мире неевклидовой геометрии). В принципе, Валерий допускал крошечную, почти равную нулю возможность, что один ящик мог не получить маячка. Но чтобы подобное произошло сразу со всем грузом, и при этом контрольный блок ничего не заподозрил, - вероятность подобного стечения обстоятельств выходила за рамки статистики. Объяснение было одно: кто-то целенаправленно выводил автоматику из строя, чтобы груз был сброшен в труднодоступном месте и никогда больше не найден...

  А вот это - едва ли! Завтра Валерий обязательно найдёт злополучные ящики и на месте разберётся, кто затеял непонятную игру...

  К утру от костра почти ничего не осталось. Лишь дымились выеденные жадным огнём полумесяцы в теле двух топляков.

  Быстро организовали завтрак, при этом Нок дурашливым голосом упрашивал Аришу поискать поблизости траву с кофеином или сахарозой. Палеоботаник обещала найти.

  В половине восьмого Валерий покинул лагерь.

  Прежде чем уйти, прошёл к винтолёту и долго изучал хвостовую часть в надежде найти место удара, послужившего причиной аварии. Ничего достойного внимания не обнаружил.

  Подошёл Нок, поинтересовался:

  - Может, пойти с тобой?

  - Я не против, - отозвался Валерий, - но с девушками обязательно кто-то должен остаться.

  Нок понимающе кивнул.

  - Когда тебя ждать?

  - Трудно сказать, - задумался пилот. - Если я правильно определил скорость и время после сброса, то груз должен находиться километрах в десяти-пятнадцати. Значит, часа за три дойду.

  - Твоя прогулка напоминает старую сказку: иди туда, не знаю куда...

  - Это не про меня, - улыбнулся Валерий. - Груз опечатан специальным идентификационным чипом. Для матрицы в комбинезоне полтора десятка километров - не расстояние.

  - Тогда до встречи! - Нок поднял руку.

  Валерий махнул в ответ и размеренным шагом двинулся в лес.

  Когда Валерий скрылся за деревьями, Нок спросил у Ариши:

  - Что ты думаешь о нашем храбром пилоте?

  - Он везунчик, - неожиданно сказала она.

  Нок удивлённо посмотрел на девушку.

  - Везунчик? После всего случившегося!?

  - Конечно, - ответила девушка, внимательно разглядывая стебли, лежащие на её ладони. - С другим пилотом мы бы давно стали питательной средой для бактерий на дне водоёма. К тому же регенерация тканей у него просто фантастическая. Представь себе, рана на ноге затянулась всего за несколько часов!

  Нок выгнул бровь:

  - Ариша, я тебе говорил, что ты удивительный человек?

  - Каждый раз, когда прячешь своего каменного бога в мой багаж! - рассмеялась девушка.

  Наедине с самим собой Валерий выглядел менее уверенным. Это только звучит громко: субмолекулярная идентификационная матрица, а на деле - обыкновенное наноустройство, вшитое в воротник форменной куртки. Принцип действия простой: являясь пассивным приёмопередающим устройством с мономолекулярной антенной, принимающей сигнал от идентификатора в корпусе ящика, матрица работает постоянно, причём длительность её работы не ограничена - в ней нет источника питания. Чего не скажешь о корпусном блоке: мощности в нём должно хватить для возбуждения в матрице электрического тока. Поисковым индикатором служит лёгкое покалывание в области шеи - подобный сигнал едва ли пропустишь!

  В теории, действительно, всё выглядит тривиально, но практика нередко преподносит сюрпризы, недоступные самому буйному воображению изобретателя. Поэтому Валерий больше полагался на собственную память и видимые детали катастрофы.

  К счастью, в случае с пилотом конструкторы не ошиблись: около одиннадцати часов Валерий впервые почувствовал лёгкое пощипывание в области шеи. Увлечённый собиранием поздней малины, он попытался сбросить с воротника несуществующую крапиву и не сразу понял, в чём дело. Слабое покалывание не обрадовало, а, скорее, - насторожило. Тягостное, сосущее чувство ожидания беды обволокло разум и надолго поселилось в сердце. Теперь Валерий шёл медленно, раз за разом прокручивая в памяти всю известную ему информацию о грузе...

  Именно излишняя задумчивость и подвела его.

  Секунду назад под ногами усыпляюще шуршала прошлогодняя листва, изредка всхрустывая лопнувшей веткой, к рукам липла густая паутина, а ноздри щекотала сыпавшаяся с деревьев мельчайшая пыль. И вдруг...

  - Фиор-р-р!

  - Кьяр-чур-чур!

  Словно из ниоткуда выпорхнуло несколько птиц. Вели они себя довольно странно: закладывали виражи почти у самой земли, при этом то и дело врезаясь в дерево, куст или кочку. Оправившись от чувствительного удара, они тут же с непонятным упорством снова взмывали на метр или два, чтобы повторно огласить лес гортанным испуганным криком:

  - Фиор-р-р!

  - Кьяр-чур-чур!

  Валерий решил обойти их стороной, но не смог: справа, слева, по деревьям и даже из-под земли на пилота полз туман. Он не клубился, не переливался, выпучивая из невидимых внутренностей самого себя. Он именно полз...

  Покалывание в области шеи усилилось. Оно больше не напоминало релаксацию после сеанса иглоукалывания, в одночасье превратившись в изощрённую пытку ката-профессионала. С трудом погасив желание немедленно сбросить куртку, Валерий осторожно шагнул вперёд.

  Будто обезумевшие, птицы разом накинулись на него, угрожающе щёлкая клювами и норовя исцарапать длинными когтями. Отбиваясь от сумасшедших пернатых Валерий, пытался улучить момент, чтобы внимательнее рассмотреть их, однако, сколько не старался, запомнил лишь одно: раскрытые клювы, хлопающие крылья, конвульсивно дёргающиеся когти.

  Скоро пилоту надоела пассивная защита. Подобрав длинный берёзовый сук, он принялся махать им из стороны в сторону. Эффекта его действия имели немного, однако, едва он сбил одну из птиц, послав её ударом истого городошника в мутную глубь тумана, всё мгновенно изменилось. Ещё секунду назад Валерий видел перед собой лишь живой клубок из птичьих тел и вот - никого нет.

  Пилот с опаской огляделся.

  Вокруг росли осины да берёзы; калинник, принявший под свою сень папоротник и мелкую лесную осоку, извилистой лентой тянулся по правую руку. Валерий прислушался - в угрюмо затаившемся лесу было неестественно тихо. После "птичьего базара", устроенного безумными пернатыми, тишина показалась особенно оглушительной.

  Покалывание в шее усилилось. Не раздумывая, пилот шагнул вперёд.

  Он преодолел не более километра, когда увидел то, что искал...

  На расстоянии сотни метров начинался пологий подъём, слабо заросший чахлым кустарником и низкой, выгоревшей на солнце травой. В самом начале подъёма лежал первый ящик. Посадочный кокон - шар, диаметром три метра и наполненный специальным инертным составом - прочно заякорился в грунте. Кокон оказался слегка деформированным, но видимых повреждений не имел.

  Пилот поспешил к нему.

  Оказавшись в двух шагах, Валерий понял, почему спасатели не обнаружили груз. По непонятной причине ящик изменил форму, превратившись в сглаженный на углах многогранник. Ни силового каркаса, ни эллипсоида с маяком в корпусе видно не было...

  Пилот слегка наклонил кокон, нашёл горловину входа и запустил правую руку внутрь - нужно было свернуть оболочку, чтобы детально изучить новообразования на грузе. Валерий почти дотянулся до нужного сегмента, когда мир вокруг поплыл, плавно меняя очертания, а потом за долю секунды раздробился на миллионы мелких кусочков. Это походило на игру разноцветных стёкол в калейдоскопе. Разница заключалась в том, что калейдоскопом стал весь мир, а тело пилота - разбитыми стёклышками. Сознание при этом не раздробилось, оно лишь приобрело дискретный характер, словно кто-то извне посылал импульсы в мозг, а потом долго ждал ответной реакции. И реакция наступила: что-то с силой ударило Валерия в грудь, выдавив из горла протяжный хриплый стон.

  Пилот отлетел на несколько метров, ударившись затылком о землю. В глазах поплыло, он закашлялся, пытаясь протолкнуть в лёгкие разом загустевший воздух. Потом поднялся, но к грузу не пошёл, ибо там творилось непонятное: объём посадочного кокона скачком увеличился в несколько раз, растянув защитную плёнку до толщины стенки мыльного пузыря.

  Валерий затаился, ожидая, что он вот-вот лопнет. И он, действительно, лопнул!

  Как в замедленной съёмке Валерий увидел причудливо скрученные кусочки защитного кокона, разлетающиеся во все стороны. Процесс разлёта ещё более замедлился, обрушив на Валерия новую неприятность: стало трудно дышать. Сознание будто раздвоилось, продолжая скрупулёзно фиксировать процесс разрушения защитной оболочки и, в то же время, тщательно анализируя состояние всех органов. Количество кислорода, поступающего в лёгкие, уменьшилось примерно вдвое, как если бы Валерий мгновенно переместился в горы на высоту пяти-шести километров. Крайне скудный кислородный паёк не был критичным для такого тренированного организма, но наступившее кислородное голодание любое движение превратило в изнурительный, изматывающий труд. На миг родилась и погасла неприятная мысль: а что если доля кислорода в воздухе и дальше будет уменьшаться, дойдя до критической для пилота цифры в два процента? В подобной "азотной" атмосфере он почти мгновенно погибнет от удушья...