Пули отливают из ненависти - Кирилл Казанцев

– Так-так! – широко улыбнулся Гусаков. – Можно попробовать. Но только в порядке частной консультации. Таких заключений мы не даем – тут все так… Умозрительно…

– Я понимаю! – поспешил успокоить эксперта Игорь. – Мне и надо так… Не конкретно…

– Тогда посмотрим!

Эдик, кивнув Михайлову на стул, отошел к большому шкафу, покопался в папках. Выбрав одну из них, вернулся к столу, открыл.

– Ага, – сообщил удовлетворенно. – Вот она, наша пулька…

Заглянув через плечо эксперта, Игорь увидел, что тот буквально любуется крупномасштабной фотографией слегка деформированной пули.

– Ну, что я могу сказать… – задумчиво начал Эдик, всласть наглядевшись на фотографию. – Ствол, из которого была выпущена эта пуля, наверняка не расточка, а, как ты выразился, родной. Если бы была расточка, не было бы следов нарезов. Их сделать без специального оборудования практически невозможно… Нет, если постараться, то вполне! Был у нас один умелец… Заводской слесарь, в период безденежья поставил производство пистолетов на поток. Но и у него нарезы были кустарными, что сразу бросалось в глаза любому понимающему человеку. А здесь все четко… Кстати, сразу же могу ответить и на второй вопрос. Ствол малоизношенный, то есть новый.

– То есть сделан был недавно? – влез с уточняющим вопросом Игорь.

– Может, недавно, – ответил эксперт. – А может, лет триста назад… Просто лежал на складах – стреляли из него мало. Пуля – она ведь тоже металлическая. И при частом использовании оружия ствол постепенно разрабатывается… Тогда следы нарезов начинают выглядеть не так четко… А здесь – просто картинка!

Гусаков захлопнул папку, небрежно бросил ее на стол.

– Вы удовлетворены?

– Да, – ответил Игорь.

– Может, кофейку?.. – предложил эксперт, кивнув в сторону стола с кружками.

– Нет, спасибо! – отказался Игорь. – Я, пожалуй, пойду…

Он получил ответы на интересующие его вопросы. Правда, пока еще не знал, что это ему дает… Мысль окончательно не сформировалась, не сложилась пока. Нужно было сесть и всерьез обдумать – что делать дальше, каким образом использовать полученную информацию.

5

Толик Старков повесил трубку. Значит, Барикела объявился в городе… Его старания были не напрасными – информатор поспешил сообщить последние новости.

Вообще-то в соответствии с приказами МВД и наставлением по агентурной работе даже кратковременный оперативный контакт нужно было оформить. Независимо от того, кем был источник информации – крутым криминальным авторитетом или как в этом конкретном случае – простой пожилой женщиной.

Толик достал из стола чистый лист бумаги, положил его перед собой на стол. В верхнем правом углу, как это предписывалось наставлением, вывел гриф «секретно». Подчеркнул. Под чертой написал – «экз. ед.» Все с той же школярской старательностью заполнил шапку рапорта. На мгновение задумался – а как дальше?..

Ровные строки ложились на бумагу. «В процессе кратковременного оперативного контакта с гражданкой Н. мне стало известно…» Толик выкладывал на бумаге все то, что ему сообщила Наталья Алексеевна – и время отсутствия Барикелы в городе, и название города, в котором он находился…

Закончив работу, Толик полюбовался на рапорт и собрался было поставить внизу свою подпись, но в этот момент дверь кабинета широко распахнулась и внутрь вошел Шаров. Недовольно оглядевшись по сторонам, обрушился на подчиненного:

– Сидишь, бездельник?! Ни хрена не делаешь?! Откуда только таких берут!

– Я вот тут… – попытался оправдаться Толик. – Рапорт… Оперативный контакт…

– Какой, в жопу, контакт?! – совсем уже вызверился начальник ОББ. – По какому делу?!

– Ну, по этому, по Барикеле…

– Нет, ну лишь бы ни хрена не делать! – по-бабьи всплеснул руками Шаров. – Забудь ты эту Барикелу! Делом займись! Делом! Или переводись к убойникам, раз уж ты берешься их проблемы решать…

Самсонов про угонщика больше не вспоминал – у него забот хватало и без того, чтобы вникать в каждую мелочь. А раз начальству рвение Шарова неинтересно, то… Отрабатывать на этого выскочку Михайлова самолюбивый майор уж никак не собирался.

– Короче, так, – решительно рубанул Шаров воздух ладонью. – Собирайся и дергай в Аэропортовский. Там у них вроде разбой квартирный пошел. Посмотри, что и как, поразнюхай. Может, поможешь чем… Хотя чем ты можешь помочь?!

Толик, выбравшись из-за стола, начал собирать папку.

– Вечером доложишь, что там и как, – уже более спокойным тоном приказал Шаров. – Кого задержали, сколько человек, какая доказуха имеется… Только смотри, ничего не перепутай!

Приблизившись к столу, он брезгливо, двумя пальцами, поднял рапорт подчиненного, встряхнул его и бросил на стол.

– Хороший опер должен днем бегать, как савраска, – кривя губы, сказал Шаров. – А макулатуру оформлять после работы, ночью… Я в твои годы вообще по два часа мог спать – и работал, как черт!

Завершив воспитательный процесс, Шаров величественно покинул кабинет. Толик хотел было выскочить вслед за ним, но взгляд остановился на небрежно отброшенном рапорте. Надо бы убрать его в сейф – все же гриф обязывает.

Но шеф четко и ясно сказал – Барикела на фиг не нужен. И зачем тогда, спрашивается, портить бумагу?

Старков колебался недолго. И перед тем, как отправиться в Аэропортовский РОВД, изорвал свой рапорт в мелкие клочья. Если это не нужно никому, то зачем тогда, спрашивается, ему упираться?

Глава 15

1

Доктор был очень недоволен. В первую очередь самим собой. Устроил суету, «подписал» серьезных людей… И ничего не добился. По крайней мере, ясности, которой ему так хотелось, не получил.

Недовольство Доктора было вызвано и еще одной причиной. Можно сказать, причиной общего характера.

Как ни крути, а ему приходилось признать тот факт, что бандитское братство за последние десять лет изрядно деградировало. Он еще помнил лихие девяностые, когда профессия бандит пользовалась в массах не меньшим почетом, чем другие – депутат или чиновник. Бандитов боялись, с ними не связывались даже менты, «народные избранники» и разные там мэры-пэры считали за честь быть в числе приглашенных на празднование дня рождения городского «смотрящего».

После того, как большой передел, обильно смоченный кровью, завершился, в криминальной среде наступил период относительного затишья. Сферы влияния были четко разделены, вчерашние «просто пацаны», «бродяги по жизни» обзавелись недвижимостью, стали бизнесменами, рестораторами, издателями, уверенно шагнули во власть. Красные пиджаки с надетыми поверх них толстыми золотыми цепями ушли в прошлое, канули в небытие. Руки забыли тяжесть ствола, запах пороха и крови оказался забит ароматом дорогого парфюма…

Но это – полбеды. Доктор не ностальгировал по тем временам, когда он носился по городу на подержанной «Тойоте» в китайском пестром спортивном костюме. Ему намного больше нравилось состояние стабильности и покоя. Беда – в другом. Они сами поверили в незыблемость своего бытия. Они разучились защищаться, давать обратку. Если раньше тот же Доктор просто собирал «пацанов» и ехал отстреливать тех, кто посмел покуситься на его территорию, то сейчас он триста раз подумает и взвесит, прежде чем начать полномасштабные боевые действия. Они заплыли жиром, у них появилось что терять… И это делало их слабыми…

Доктор думал о том, что воры во многом правы со своим – пусть и декларативным – осуждением стяжательства. Тот, кому есть что терять, уязвим, хочет он этого или нет.

Государство – чепуха несмотря на все громкие заявления и обилие разбрызгиваемой слюны. Государство – в лице его «лучших» представителей – приняло предложенные ему правила игры. Все вместе дружненько грабят эту страну. И бандиты, и чиновники, и депутаты. Уже и не разберешь, кто есть кто «по масти». Общие цели, общие для всех задачи – успеть схватить как можно больше. Украсть, построить особняк – а лучше пару, – купить дорогую тачку, красивых породистых девок… А что не получится пристроить здесь – вывезти за границу, открыть там фирмы… Там – порядок и стабильность. Там – все серьезно и надежно. А здесь… Здесь все всегда должно находиться в подвешенном состоянии. Так проще грабить. А что будет потом… Потом можно будет оставить эту страну, разграбленную, нищую, униженную, которая ни для кого из них не считается чем-то важным, обворованным ими лохам. Пусть прозябают в разрухе.

И казалось, что так будет вечно… Но пришла беда. Пока они расслаблялись, пользуясь плодами неправедно нажитого в полное свое удовольствие, подросло новое поколение хищников. Молодых, дерзких, жадных и голодных. Полностью отвязных – в процессе роста и становления перед их глазами постоянно маячили примеры для подражания. Навязчиво лезли в глаза со своими домами-машинами-телками-яхтами-футбольными клубами… При этом даже не пытались скрывать, откуда и каким образом это все взялось. И подрастающие хищники решили – если можно одним, то почему нельзя другим?