С графом Мирбахом в Москве: Дневниковые записи и документы за период с 19 апр. по 24 авг. 1918 г. - Карл Ботмер

К тому же производительность труд рабочих, почувствовавших себя хозяевами предприятия, быстро упадет, упадет и обязательная дисциплина. В усредненном человеке, которого только и можно принимать во внимание, слишком сильно желание произвести такое количество труда, которого хватило бы ему для поддержания существования. При системе, когда рабочие будут сами назначать себе жалование, его размер должен находиться в самой непосредственной зависимости от продолжительности рабочего времени. Следствием всех этих мероприятий являются, кроме того, преступный террор, безрассудное преследование всех инакомыслящих и устранение правового порядка в России. И правящие личности в принципе не что иное, как ловкие агитаторы, своими речами и вдохновением подстегивающие на борьбу против буржуазии, против всего существующего, способные воодушевлять массы верой в светлое будущее, на пути к которому — подлость и эгоизм правивших до сих пор классов, которые должны быть поэтому уничтожены.

Но творческие силы нигде, собственно, не проявляются. Русские города в запустении, экономическая жизнь в основном замерла, частично она еще поддерживается искусственно ценой больших жертв и затрат из государственных средств. Даже обеспечение населения продовольствием, которое в России по сравнению с другими европейскими государствами отличалось в лучшую сторону, теперь в крупных городах пришло в полный упадок. Прежде всего потому, что была сделана попытка решить крестьянский вопрос в интересах всего общества в духе коммунистической революции, не принимая во внимание опасные последствия такого подхода.

Россия живет, не думая о капитале, которого ввиду богатства страны должно хватить, казалось бы, на длительное существование. Торговля и промышленность едва теплятся, сельское хозяйство поставляет продукцию только под угрозой применения силы, и тем не менее эти поставки недостаточны.

Если бы уничтожение старого капиталистического порядка привело к улучшению жизни пролетариата, критика тогда умолкла бы. Но на деле все выглядит иначе. У массы российского народа нет никакой перспективы добиться уровня жизни презренной буржуазии, поскольку в этом стремлении используются все средства для превращения буржуазии в пролетариат.

Советская диктатура все еще утверждает, что она на правильном пути. Признаться в ошибке было бы равносильно признанию поражения. Нарастание недовольства в России заставляет власть имущих усиливать политику наведения страха. При этом утверждают, что это необходимая промежуточная стадия и только, что она необходима для защиты свободы пролетариата и для обращения врагов в свою веру или их уничтожения. В действительности же, это единственное средство сохранить диктатуру меньшинства, предоставить ему достаточно времени для отмщения и разрушений.

Коммунистическая революция должна была подарить русскому народу права человека и политическую свободу. Мы не обнаружили в этой стране никакой политической жизни, никаких демократических свобод; увидели народ, который в страхе и сомнениях живет от одного дня до другого; лишь малая часть этого народа мчится вперед, упоенная жаждой мести и крови.

Правительство, которое утверждает свою власть только преступными средствами, не способное ни к каким делам, может вызвать только чувство презрения и отвращения. Во всяком случае, мы, проработав совместно почти четыре месяца, не можем испытывать иных чувств по отношению к коммунистической диктатуре. Хотелось бы надеяться, что рано или поздно остальная Европа поймет опасность большевизма для мира и найдет в себе силы остановить его распространение и покончить с ним. Решающую роль в этом сыграет, конечно, исход войны. Если Германии удастся добиться мира на приемлемых для себя условиях, то она как наиболее пострадавшее государство не должна будет уклоняться от решения вопроса в целях самозащиты. Хотелось бы надеяться, что такую политику будут проводить люди, у которых хватит мужества, несмотря на возмущение левых партий по поводу реакционности намерений и недопустимого вмешательства во внутренние дела России, идти избранным путем. Хозяин лома, на которого напали убийцы и грабители, наверняка не назовет прибежавших на помощь соседей нарушителями спокойствия домашнего очага, даже если они ворвутся в дом без разрешения и будут действовать решительно.

Коммунизм не продержится долго, самое большее несколько лет, если Россия останется без помощи извне. Если же ему удастся распространиться и на другие народы, то процесс оздоровления продлится значительно дольше. Чем дольше продлится безрассудная битва народов, тем больше опасность для остального мира. Хочется надеяться, что наше правительство видит такую опасность и готово бороться с ней.

Если Россия не найдет поддержки, то все некоммунистические партии объединятся, наконец, на отчаянную борьбу, которая увенчается победой. Тогда и в этой несчастной стране в правительство войдут снова люди, которые заодно с теми, кто стремится из темноты к свету.

Послесловие

Более трех лет прошло с момента отъезда в Москву, пока я смог начать работу, привести в порядок мои записи и дела и подготовить их к изданию, мне представляется необходимым оглянуться назад на этот период, дать оценку сегодняшней ситуации в России и сделать вывод о ее вероятном дальнейшем развитии.

Среди многочисленных книг о войне и ее политической подоплеке, появившихся, начиная с 1918 г., я нашел лишь две — Гельфериха и Лаке, в которых излагаются впечатления и деятельность немецкой дипломатической миссии в Москве. В третьем томе «Всемирная война» статс-министр Гельферих рассматривает в одной главе свою московскую миссию, я полностью согласен с его изложением политической ситуации и событий в течение тех восьми дней, которые он провел среди нас. В своей оценке политической деятельности московского представительства в период до его приезда он исходит, однако, из не совсем правильных представлений. Правильные представления он, вероятно, и не мог получить вследствие непродолжительности его пребывания и односторонности взглядов собеседников. Поэтому и сегодня я придерживаюсь оценки, сделанной мною ранее.

Не только министерство иностранных дел, но, следовательно, и наше дипломатическое представительство шли в течение многих недель неправильным курсом, целью которого было установить не только хорошие и тесные связи с большевиками, но и всячески поддерживать коммунистическое правительство. Опасность того, что в результате неправильной политики будет нанесен ущерб нашему престижу, что будет полностью подорвано наше будущее на востоке в другие времена, либо не видели, либо не хотели видеть. Иная ориентация, медленно распространившаяся в июне, насколько мне известно, не явилась продуктом наших дипломатов и не была выражением их внутреннего убеждения, что выражалось в неопределенности и половинчатости практических шагов и в целом сказывалось отрицательно.