Рыцарь мечей - Майкл Муркок

— Пусть вадаги лучше исчезнут с лица земли — неотомщенными! Слишком много преступлений уже совершено ради этой мести! Слишком много несчастий! Слишком много безвинных смертей! Будут ли после всего этого вспоминать вадагов с любовью? Скорее их имена будут шептать с ненавистью и проклятиями!

— О, их и так уже многие ненавидят — Ариох позаботился об этом. Впрочем, вот перед тобой Пасть Льва. Прощай, Принц в Алом Плаще! — и королева Оурес пришпорила своего «коня». Животное тяжело двинулось с места и вскоре исчезло за огромной скалой, направляясь к огненной стене, в отдалении вздымавшейся к небесам.

И Корум понял, что сейчас сделает королева.

Он долго смотрел на безжизненное тело Ганафакса. Больше этот веселый приветливый человек никогда не улыбнется ему…

Теперь душа его, без сомнения страдает, по прихоти Ариоха…

Корум снова остался один.

Не то вздох, не то рыдание сотрясло ему грудь.

Из Пасти Льва снова послышался странный протяжный стон. Похоже, то был призыв. Корум пожал плечами: не все ли равно как умирать? Но никто и никогда больше не умрет по его, Корума, вине!

Он медленно развернул своего «коня» и направился к Пасти Льва, постепенно все больше разгоняя неуклюжее ездовое животное, пока не влетел с победоносным кличем прямо в разверстую алчную пасть и не оказался в кромешной темноте.

Чешуйчатый зверь, на котором он ехал, споткнулся и упал. Корум вылетел из седла, но быстро вскочил на ноги и стал искать поводья. Однако зверь, выказав неожиданное проворство, уже мчался назад, к свету, туда, где мелькали красные и желтые языки пламени.

На мгновение у Корума все похолодело внутри. Он двинулся было вслед за убежавшим зверем, но вспомнил мертвое лицо Ганафакса и решительно повернул назад, и стал пробираться дальше во тьме.

Шел он довольно долго. В Пасти Льва было, пожалуй, даже прохладно. «Интересно, — думал Корум, — много ли правды было в рассказах старой королевы или все это обычные суеверия, потому что изнутри пресловутая Пасть Льва казалась просто огромной пещерой».

Вдруг послышался шелест, треск…

Похоже, чьи-то глаза наблюдали за ним… Что было в этом взгляде? Скорбь? Обвинение? Нет. Просто злоба. Страшная злоба. Корум вытащил меч и немного постоял, озираясь. Потом сделал еще шаг вперед.

И оказался окруженным какой-то клубящейся субстанцией. Вспыхивали и исчезали яркие огни, слышались чьи-то пронзительные вскрики, потом его оглушил громовой хохот. Он попробовал сделать еще один шаг…

И оказался на совершенно прозрачной, но твердой поверхности. Под ногами у него виднелись миллионы существ — вадаги, надраги, мабдены, рага-да-кета и многие другие, которых он распознать не смог. Мужчины и женщины. Глаза у всех были открыты, а лица — прижаты к прозрачной поверхности, на которой он стоял; все руки умоляюще тянулись к нему, словно эти люди просили о помощи. Они не сводили с Корума глаз, и он попытался разбить прозрачную поверхность мечом. Однако на ней не осталось ни трещинки.

И Корум двинулся дальше.

Он видел все Пять плоскостей — наложившиеся друг на друга, — как видел их в детстве, какими знали их его далекие предки… Он попадал то в скалистый каньон, то в долину, то в поле, то снова в лес… Он попытался было перебраться в какую-нибудь одну из плоскостей, но был остановлен чем-то невидимым.

А потом визжащие твари со страшными клювами набросились на него, разрывая его плоть. Но стоило ему взмахнуть мечом, как твари исчезли.

Он шел по ледяному мосту над пропастью, и мост быстро таял у него под ногами. Клыкастые чудовища поджидали его далеко внизу. Вдруг лед треснул, Корум поскользнулся, потерял равновесие и упал…

…Оказавшись в водовороте какой-то бурлящей материи, в которой без конца зарождались и тут же исчезали различные формы жизни. Он видел, как возникали целые города; перед ним мелькало множество разных существ — одни прекрасные, другие отталкивающие. Он видел то, что пробуждало в его душе любовь и нежность, и то, из-за чего он рычал от ненависти.

А потом он снова очутился в большой пещере, где что-то невидимое шепталось во тьме, и кто-то бросился удирать прямо у него из-под ног…

И Корум подумал: любой человек, переживший те ужасы, которые только что довелось пережить ему, непременно сошел бы с ума. Значит, кое-что он все-таки получил от колдуна Шула, помимо глаза Ринна и руки Кулла: способность не отворачиваться при виде самых жутких зрелищ и оставаться в здравом уме и твердой памяти.

Но ведь при этом он непременно что-то важное и утратил?..

Он сделал еще шаг.

И по колено погрузился в чью-то скользкую плоть, не имевшую конкретной формы, однако живую. Плоть тут же начала его засасывать. Он рубил ее мечом и успел погрузиться по пояс, когда, набрав полную грудь воздуха, судорожным рывком высвободился наконец и сделал — прямо по этой живой плоти — еще один шаг…

…Оказавшись возле ледяного купола, рядом с которым увидел миллион таких же Корумов! Вот он, невинный, веселый, задолго до нашествия мабденов; а вот — мрачный, задумчивый, с новым глазом и рукой-убийцей; а вот он на смертном ложе…

Еще один шаг…

Вокруг потоками лилась кровь. Корум с трудом встал на ноги и увидел, что из окружавшего его кровавого месива поднимаются головы чудовищных существ, похожих на гигантских рептилий; страшные зубы щелкают возле самого лица…

Инстинкт требовал, чтобы он повернул назад. Но он двинулся прямо на чудовищ…

Теперь он стоял в туннеле из серебра и золота. В конце его виднелась дверь, за ней слышалось какое-то движение.

Держа в руке меч, он вошел в дверь.

Страшный, исполненный отчаяния смех загремел по немыслимых размеров галерее.

Корум понял, что попал во дворец Рыцаря Мечей.

Глава шестая

У БОГА НА ПИРУ

В невообразимо громадном зале Корум казался себе карликом. Внезапно все его былые страхи, переживания, устремления и угрызения совести как бы уменьшились, потеряли силу, стали самыми заурядными, малоинтересными. Тем более в ожидании встречи с самим Ариохом.

Но, похоже, никто его проникновения во дворец не заметил. А гулкий смех раздавался сверху, с галереи, где дрались два покрытых чешуей демона с длинными рогами и еще более длинными хвостами. Чем больше ран наносили они друг другу, тем громче смеялись, хотя оба, очевидно, были на пороге смерти.

Видимо, Ариох был полностью поглощен их поединком.

Рыцарь Мечей, герцог Хаоса, возлежал на куче гнилых отбросов и время от времени принимался жадно пить из огромного грязного бокала какую-то отвратительно пахнувшую жидкость. Он был чудовищно толст; от хохота его жирные телеса тряслись, точно студень. В общем, тело его и лицо удивительно походили на мабденские. Кожа Ариоха была покрыта паршой и расчесами, особенно возле пупка. Безобразное лицо побагровело от смеха, а в гигантской пасти торчали обломки черных гнилых зубов.