Рыцарь мечей - Майкл Муркок

И снова королева улыбнулась печальной своей улыбкой.

— А кое-кто утверждает, что постигшая вадагов кара есть плод их собственных деяний. Что это они затеяли войну с надрагами и нарушили установленный лордом Аркином порядок вещей…

— Боги мстительны, — прошептал Ганафакс.

— Но я тоже способна на месть, мабден, — сказала королева.

— За то, что мы убили твоих воинов?

Она пренебрежительно махнула рукой.

— Нет. Они ведь первыми напали на вас. Вы просто защищались. Это естественно. Я говорю о герцоге Ариохе и его капризах, из-за которых прекрасная страна превратилась в ужасную каменную пустыню, сжигаемую вечным огнем.

— В таком случае, ты, королева, непременно будешь отомщена, а герцог Ариох наказан! — твердо сказал Корум.

— Некогда у меня было множество подданных. Одного за другим посылала я своих людей через Пасть Льва, чтобы наказать и уничтожить Рыцаря Мечей. Ни один не смог этого сделать. И ни один не вернулся.

— А что такое Пасть Льва? — спросил Ганафакс. — Мы уже слышали, что это — единственный путь к спасению отсюда.

— Да, это так. Но спасения нет. Тот, кто живым минует саму Пасть Льва, не минует того, что находится за нею: дворца Ариоха.

— И никто не может… спастись? выжить? — спросил Корум.

Слепая королева подняла лицо к розовым небесам.

— На это способен лишь великий герой. Только великий герой…

— А ведь когда-то вадаги не верили ни в каких героев… — горько заметил Корум.

Она кивнула.

— Я помню. Но тогда им и не нужно было верить в это.

Помолчав, Корум спросил:

— А где находится эта Пасть Льва, госпожа моя?

— Я провожу тебя к ней, Принц в Алом Плаще.

Глава пятая

ЧЕРЕЗ ПАСТЬ ЛЬВА

Королева дала им напиться из фляжки, притороченной к седлу, и, подозвав двух чешуйчатых животных, предложила Коруму и Ганафаксу сесть на них верхом. Они послушались, взяли в руки поводья и поехали следом за королевой Оурес по черным и зеленоватым обсидиановым холмам, меж которыми текли реки огненной лавы.

Несмотря на слепоту, королева весьма умело управляла чешуйчатым зверем и не умолкая рассказывала о том, какое дерево когда-то росло здесь и какие цветы цвели на том лугу, — словно помнила каждый камешек, каждое растение, каждый ручеек своей погубленной родины.

Ехали они довольно долго; наконец королева остановилась и указала прямо перед собой:

— Что вы видите там?

Корум вгляделся в дымную пелену.

— Похоже на огромную скалу…

— Подъедем поближе, — сказала Оурес.

Постепенно становилось ясно, что перед ними на самом деле. Это действительно была огромная скала, точнее гладкая и сверкавшая, как золото, глыба, искусством неведомого резчика превращенная в голову льва, разинувшего в грозном реве клыкастую пасть. Голова выглядела как живая.

— Боги! Кто ее создал! — прошептал Ганафакс.

— Ариох, — ответила королева. — Когда-то на этом самом месте была наша мирная столица. Теперь же мы живем — вернее, жили! — в пещерах под землей, где есть вода и хоть какая-то прохлада.

Корум долго смотрел на немыслимых размеров львиную голову. Потом взглянул на королеву:

— Сколько же тебе лет, госпожа моя?

— Не знаю. Времени в Огненных землях не существует. Я думаю, что прожила не меньше десяти тысяч лет.

На некотором расстоянии от них виднелась еще одна стена огня. Помолчав, королева Оурес заметила:

— Мы со всех сторон окружены огненными стенами. Когда Ариох впервые создал их, многие люди бросались в огонь, предпочитая не видеть того, что стало с их страной. Так умер и мой муж, и все мои братья и сестры…

Корум заметил, что Ганафакс явно чувствует себя не в своей тарелке: он почти совсем умолк, опустил голову и время от времени, словно мучимый головной болью, потирал лоб и виски.

— Что с тобой, друг Ганафакс?

— Ничего страшного, принц. Просто голова разболелась. Наверняка от этой жарищи.

И тут чудовищный монотонный стон донесся до их ушей. Ганафакс вскинул голову, глаза его расширились от ужаса. Он явно ничего не понимал.

— Что это?

— Лев поет, — пояснила королева. — Он знает, что мы близко.

И при этих словах из уст Ганафакса вдруг полились точно такие же ужасные звуки — так одна собака подвывает другой.

— Ганафакс, друг мой! — Корум подбежал к нему ближе. — Тебя что-то мучает?

Ганафакс затуманенным взором уставился на него, словно не понимая.

— Нет, все в порядке, я же сказал тебе! Это все жара… — лицо его исказилось. — А-а-а! Больно! Я не стану!.. Не хочу!..

Корум обернулся к королеве Оурес.

— Что это с ним? Здесь с кем-нибудь такое случалось?

Она молчала, нахмурившись и думая, казалось, о чем-то своем, а вовсе не о несчастном Ганафаксе.

— Нет, — сказала она наконец. — Если только…

— Ариох! Я не стану!.. — Ганафакс начал задыхаться.

И тут рука Кулла бросила вожжи и потянулась к нему. Корум попытался ее перехватить, но не успел. Вытянутые пальцы руки надавили Ганафаксу на глаза; казалось, они сейчас вонзятся ему прямо в мозг. Ганафакс пронзительно закричал:

— Нет, Корум! Пожалуйста, не надо!.. Я еще могу справиться с этим… А-а-а!

Рука Кулла резко отпустила его голову; с пальцев капала кровь и мозг Ганафакса. Его безжизненное тело вывалилось из седла и рухнуло на землю.

— Что происходит? — окликнула Корума королева.

Корум в ужасе уставился на окровавленную руку Кулла, которая тут же успокоилась и стала вести себя как обычно.

— Ничего, — прошептал он. — Просто я убил своего друга.

И, вздрогнув, поднял голову.

На вершине ближайшего холма он увидел человека. Человек смотрел прямо на него. Потом взвилось облачко дыма, и человек исчез.

— Значит, ты все-таки догадался о том, что давно уже стало ясно мне, принц Корум? — спросила королева.

— Ни о чем я не догадался! Я убил своего друга — вот и все, что я знаю. Он так помог мне! Он показал… — Корум сглотнул застрявший в горле комок.

— Он был всего лишь мабденом, принц. А значит, слугой Ариоха.

— Он ненавидел Ариоха!

— Но Ариох нашел его и проник в его душу. И этот мабден непременно попытался бы убить нас. Ты правильно поступил, уничтожив его. Он вскоре предал бы тебя, принц.

Корум задумчиво смотрел на Оурес.

— Пусть бы лучше он убил меня! Зачем мне жизнь?

— Ты из племени ведрагов! Последний из нас! И только ты способен отомстить за гибель нашего народа!

— Пусть вадаги лучше исчезнут с лица земли — неотомщенными! Слишком много преступлений уже совершено ради этой мести! Слишком много несчастий! Слишком много безвинных смертей! Будут ли после всего этого вспоминать вадагов с любовью? Скорее их имена будут шептать с ненавистью и проклятиями!